Черри - Мишель Франсис

Сценаристка пришла раньше назначенного времени, но ничего страшного. Лоре самой не терпелось приступить к одной из своих любимых стадий телепроизводства, сочинению историй, и ее сценаристка была умной и творческой личностью. Лора направилась к конференц-залу и открыла дверь.

За круглым стеклянным столом сидела Черри и листала журнал.

– Здравствуйте, Лора.

В состоянии абсолютного шока, Лора ничего не ответила.

– Я подозревала, что мое появление может стать сюрпризом, но не таким же неприятным.

Лору охватила паника, и она поспешно закрыла за собой дверь. Зачем она здесь? Лора улучила момент, чтобы взять себя в руки, и повернулась обратно к Черри. Несмотря на то, что ее сердце рвалось из груди, она сказала предельно спокойно:

– Здравствуй, Черри. Боюсь, ты застигла меня не в самый удачный момент. С минуты на минуту у меня назначена встреча.

– Хм, тогда я воспользуюсь этой минутой, если вы не возражаете, – она не стала дожидаться разрешения. – Мне срочно нужно было с вами встретиться. С нашего последнего разговора, когда я вернулась из Мексики и вы сообщили мне… Столько времени прошло, а мне до сих пор сложно это принять.

Лора промолчала. Она все еще ничего не понимала. Думай, думай. Сколько прошло времени – шесть месяцев, семь? Ее волосы отросли, она стала еще более привлекательной и чувственной. Лора знала, что нельзя терять самообладания, и когда придет ее сценаристка – черт побери эту Уиллоу за то, что не знала ее в лицо – Лоре просто придется вежливо, но твердо попросить Черри уйти.

– Что бы вы ни думали, Дэниел очень многое для меня значил. – Тон Черри неожиданно сделался жестким. – Почему вы ни разу не позвонили мне и не поитересовались, как я?

– Я… Мне жаль. Я была слишком поглощена собственным… горем.

– Ну конечно, вам же нужно было организовывать похороны. Или нет, похороны прошли, когда я была в отпуске. Вы не могли ждать. Какого числа, кстати, он умер? Знаете, я бы очень хотела знать, где он похоронен, чтобы попрощаться с ним.

Лора была сбита с толку ее вопросами и тем, что она даже не дожидалась ответов. Черри внимательно смотрела на нее, и Лора была рада, что заранее продумала ответы.

– Боюсь, мы его кремировали. И отвезли прах во Францию, он всегда любил Францию.

Черри не сводила с нее глаз. Лора не выдержала и отвела взгляд.

– Извини, Черри, но у меня правда назначена встреча на…

– Последний вопрос.

Лора начинала терять терпение. Допустим, она скорбела по Дэниелу, но она только сейчас решила начать расстраиваться по этому поводу?

– Что такое?

– Если бы Дэниел был жив, были бы вы счастливы за нас двоих?

Лора запнулась и попыталась улыбнуться ей с симпатией и снисхождением.

– Что за вопросы…

– Ну, хорошо. А то мне всегда казалось, что вы пытаетесь помешать нам быть вместе. Приятно знать, что я была для вас вроде члена семьи. Хотя вы и не позвали меня на похороны. – Черри встала. – Спасибо, Лора. Вы мне очень помогли. Мне просто нужно было как-то закрыть эту главу, ведь все случилось так внезапно, и у меня не было никаких доказательств перед глазами, все казалось каким-то нереальным, понимаете?

Чувствуя накатывающую тошноту, Лора кивнула.

– Вижу, что вы заняты, так что не буду больше мешать.

Черри протянула ей руку, и после секундного замешательства Лора пожала ее. Тогда Черри развернулась и покинула кабинет. Дрожа как осиновый лист, Лора вцепилась в край стола и сорвала с шеи шарф. Она подождала минуты две, пока Черри не ушла из здания, и вышла к Уиллоу. Сценаристки все не было.

– Если ко мне придут, проводи в конференц-зал. Я отлучусь на пару минут.

Уиллоу кивнула, испуганная видом своей начальницы, и решила, что сейчас не лучшее время признаваться, что ее предыдущая гостья сначала по ошибке зашла в Лорин кабинет, после чего Уиллоу сказала ей, что конференц-зал в другой стороне. «Ах, какая я глупая», – ответила та, и Уиллоу проводила ее в большой кабинет за соседней дверью.

Лора бегом спустилась по лестнице. Ее до сих пор колотило, хотя она ничем не выдала себя. Ей срочно требовался глоток крепкого кофе, и прямо через дорогу находилось итальянское кафе, чьи двойные эспрессо помогали ей справляться с усталостью в смутное время болезни Дэниела. Она налегла на дверь, выскочила на улицу и ступила на тротуар. И вскрикнула от испуга. Там, прислонившись к стене, стояла Черри.

Она улыбнулась.

– Что ж, вы сэкономили мне время. Я-то думала, мне придется ждать конца рабочего дня и буквально не знала, чем себя занять.

Лора непонимающе уставилась на нее, до сих пор не оправившись от встречи, от того, что Черри пришла к ней на работу.

Черри наклонилась к ней.

– Я знаю, что он жив, – прошипела она.

– О чем ты говоришь? – промямлила Лора.

– Да что вы за мать такая? Как можно врать о смерти собственного сына?

Кровь отхлынула от лица Лоры. Ненависть к себе снова вылезла наружу.

Голос Черри сделался жестоким.

– Вы думали отнять у меня все. Я отвечу вам тем же.

Черри не сводила с Лоры холодного, непростительного взгляда. И когда она удостоверилась, что Лора все правильно поняла, она развернулась и быстро зашагала прочь. Дрожа, Лора глядела ей вслед. Хотела бы она отмахнуться от произошедшего как от пустой, ребяческой угрозы. Но что-то в голосе Черри вселяло страх в каждую клеточку ее тела. Лора ни минуты не сомневалась, что все ее попытки выбросить это из головы останутся тщетными. Лора будет ждать того, что случится потом. Ждать и бояться.

Вторник, 15 сентября

Черри понимала, что если бы Лора была словоохотливее, если бы рассказала ей все эти месяцы назад о том, что прах Дэниела увезли во Францию, если бы перезвонила поинтересоваться о ее самочувствии и ответила на ее вопросы о дате его смерти, ей никогда не пришлось бы звонить в больницу. Не в новую больницу, конечно, она даже не знала про нее. Нет, в Челси и Вестминстер, где Черри столько часов провела у кровати Дэниела. Не желая звонить Лоре, чтобы заполнить эти пробелы, после чего можно будет двигаться дальше, Черри позвонила в больницу, но как она и подозревала, там разговаривать с ней отказались, потому что она не была «ближайшим родственником». Тогда настал черед горьких рыданий, и она призналась, что не знает даже даты его смерти, потому что постоянные визиты и долгая кома так травмировали ее, что она больше не могла появляться в больнице и услышала об этом только из третьих уст. «Неужели он действительно умер?» – театрально выла она, а потом попросила об услугах психотерапевта по работе с людьми, пережившими утрату, в чем, и Черри это знала, ей не имели права отказать. Она также знала, что, как только ее соединят с терапевтом, она получит всю необходимую информацию, потому что как она могла пройти терапию, не зная, где и когда это случилось? Однако, к ее удивлению ей ответили, что Дэниел не умер, так что услуги психотерапевта для нее недоступны, но отказывались говорить что-либо еще. Сначала Черри была настолько ошеломлена, что не поверила. Она была уверена, что кто-то допустил ошибку, нелепую и оттого еще более возмутительную больничную ошибку, и на долю секунды задалась вопросом, дает ли ей это основания подать на них в суд и сколько можно отсудить за моральный ущерб. Потом она стала думать, есть ли вероятность, что это окажется правдой. Это было слишком важно для нее, чтобы взять и сдаться. Она пошла в больницу, встала у отделения и стала ждать, пока не вышла уборщица, которую Черри помнила по своим регулярным дежурствам на протяжении стольких недель, с которой она периодически общалась одинокими вечерами. Поначалу та отпиралась, но Черри на выручку пришли пять новеньких десятифунтовых банкнот, и уборщица призналась, что Дэниела перевели в частную клинику Веллингтон на северо-западе Лондона примерно в феврале. Больше она ничего не говорила, но Черри было этого достаточно. Позвонив в Веллингтон, она услышала, что разглашать информацию они не могут, но Дэниела выписали седьмого июня. А мертвецов не выписывают.