Мы же взрослые люди - Юлия Гурина

Вечером Нина шла в ванную. В ванную с розовой плиткой. На бордюрчике распускались розовые цветочки. А по центру огромное панно из розовой сакуры с золотыми ветками. Нина набирала воду в ванну. (В порыве тревоги отмыла ее тремя разными средствами.) Наливала шампуня и садилась в пенистое облако. Старалась не накручивать, не думать ни о чем плохом. Вспоминала детей. Алину, которая была вся в своих делах: подруги, учеба, видеоуроки шаффла. И Богдана – ее нежного ангелочка. В своей квартире Нина набирала ванну для него и добавляла пушистую пену, из которой Богдан делал себе доспехи. И мантию короля. Мантия кусками спадала с щуплых плеч. Богдана увезли погостить к родителям Ильи в Питер. Что сказал Илья своим родителям? Нина звонила свекрови. Разговор вышел прохладным, «да все нормально, гуляем немного, сама знаешь, какой тут климат, внук кашляет, спрашивает, где мама, где папа. Надо быть ответственными родителями, а не то что вы». С ответственными родителями в последнее время напряженка, так как встает выбор между тем, чтобы быть ответственным и жить для себя. Вот стремишься быть ответственным, чтобы все правильно, а для себя хочется совсем другого. Приключений, легкости, нового опыта. Бунта даже. И как быть? Ответственным без глупостей? Или с глупостями? Даже если Нина и хотела быть ответственной, получалось все равно с глупостями. И у отца с глупостями, и у мамы. Так что примера брать особо не с кого.

Нина выходила из ванны, заматываясь в махровый халат розового цвета. Наследие Дили уже перестало теребить нервы. На голове накручивала полотенце вавилоном. Ведь в нем она похожа на Нефертити. Оставалось еще несколько дней до часа икс.

Ринат готовил чай на специальном подносике.

– В юности, когда я только приехал в Москву, мне одна девушка показала чайную в саду «Эрмитаж». Там было все так странно. Никакой еды, никаких стульев и столов. Церемония знакомства с чаем. Маленькие комнаты. Она мне там еще сделала минет, я вообще потерял голову от этих москвичек. Потом я в чайную водил уже всех подряд. Денег это стоило меньше, чем ресторан. С друзьями мы там обсуждали квантовую физику и как она применима в нефтеразведке. С девушками сама понимаешь что делали, обстановка располагала. Чуть позже я купил там набор для чайной церемонии и чашки из камня. Вот этот самый набор. – Ринат показал на поднос, чашу справедливости, чайничек и маленькие чашечки. – И знаешь, сколько раз я из него пил чай? Кажется, всего два раза. Все остальное время он где‑то валялся. А теперь вот заварил, угощайся.

– На минет даже не рассчитывай, – смеясь ответила Нина.

– Нет, что ты, это я так, былое вспомнил, – Ринат вдохнул воздух медленно, смакуя. Как будто с воздухом вдыхал те свои воспоминания и ощущения. – Да и не сильна ты в минете, если честно.

– Что? Вот это уже хамство!

– Не обижайся, слово спеца. Есть что дорабатывать. Бывает, знаешь как делают, что аж ммм.

– Никто не жаловался, кроме тебя, – Нина чувствовала себя задетой.

– Ты не обижайся, садись за чай. Я же теперь не практикую секс, только самообслуживание, так что хотя бы поговорить про это. Но все остальное у тебя хорошо получается.

– Ах ты скотина похотливая. Скажи, а церемония чайная предусматривает поливание головы кипятком? Мне очень хочется вылить одному типу на голову. И что же я не так делаю в минете?

– Я уже не помню точно что. Прости, сыдиотничал.

И они пили чай. Жгли благовония. И тогда уже можно было задать те вопросы, которые произносятся тоном «как про неважное», «про между прочим», но которые на самом деле «вопросы жизни и смерти».

– Как твое здоровье, Ринат? Как показатели, выравниваются?

– Еще буду жить. Все это как рулетка. Можно с хорошими показателями быстро скатиться или с херовыми скакать как новенький. Прогнозов нет.

– Скажи, а какие у тебя планы на будущее? Вот что ты собираешься делать?

– Деньги еще остаются, есть подработки по мелочи, аналитика. На жизнь мне хватает. Но я хоть и с дефектом теперь, но все равно мужчина. Хочу нормальным делом заняться. Вот зовут вахтами на буровую платформу – в Арктику, месторождение «Победа», разведочное бурение. Там бабки хорошие. Может быть, поеду. Буду суровым парнем с холода. Минус 60, северное сияние. Замерзающие на ветру олени, соболя, белые мишки. И нефть.

– Та еще Австралия.

– Круче Австралии. Огромная территория, нет людей, зато кругом, куда ни ткни, девственные недра.

– А личная жизнь? Как у тебя с этими недрами?

– Эх, Нина. Тут как раз не очень…

– Не стоит?

– Если бы. Этому товарищу лишь бы стоять. Тут как раз главная засада.

– В чем? Может быть, тебе найти тоже ВИЧ-инфицированную и вперед. – В этот момент Нина даже на секунду захотела, чтобы у нее оказался положительный результат анализа.

– Нина, я понимаю, ты работаешь теперь в специальном центре, но давай я расскажу тебе про ВИЧ и СПИД. Это как математическая задачка. Ты в какой‑то момент узнаешь, что у тебя ВИЧ-плюс, а это значит, рано или поздно может развиться СПИД – синдром приобретенного иммунодефицита. И тогда уже все – кранты.

И вот ты едешь уже в этом поезде, где конечная зона СПИД. Но у тебя есть два показателя – расстояние и скорость. У каждого показатели разные. Расстояние – это твой иммунный статус. А скорость – вирусная нагрузка. И дальше начинается игра с этими цифрами. Чем больше показатели в иммунном статусе, тем лучше, чем ниже вирусная нагрузка, тем лучше. Лучше, если она вообще неопределяемая, тогда твой поезд, считай, сделал остановку, а значит, до конечного пункта ему еще дольше ехать. Если твой иммунный статус повышается, то, считай, на дороге ты сворачиваешь с короткого пути на окружной – и расстояние до СПИДа увеличивается. У здоровых людей статус обычно 500–1200 единиц. У меня сейчас 300. Это не очень плохо, но и не совсем хорошо. Я же пропускал терапию. Поэтому и вирусная нагрузка не снизилась, сейчас у меня 40 тысяч копий. Надо хотя бы 5 тысяч, а в идеале неопределяемый уровень. Раньше все, что ниже 5 тысяч, было неопределяемым, сейчас уже есть технологии, которые помогают определить до нескольких десятков копий. В моих жидкостях может быть еще больше копий. Именно эти копии и являются заразными. Но хуже всего не это, а то, что у ВИЧ есть куча разных вариантов мутаций. Поэтому, если заниматься незащищенным сексом, то можно обменяться штаммами и болезнь от этого будет разгоняться. Я принимаю терапию, она действует медленно. Перерывы делать нельзя. Надо ждать.

Я сижу на форумах, общаюсь с такими же, как и я. Все обсуждают эти цифры. Все хотят замедлить свой поезд.

– Ринат, но ведь должен же быть какой‑то выход.

– В окно, – опять мрачно усмехнулся, – но ты не переживай за меня. У меня есть прошлое, там было испробовано много всего. Я будто впрок запасался. Да и силы у меня уже не богатырские. Усталость, вялость, возраст. Такого зуда с диким желанием секса уже нет. Иногда так накатывает под воспоминания, – Ринат положил руку на пах.