Наша игра - Александр Афанасьев

…

– Его мы берем на себя. Решим вопрос.

Знаете… если в этом мире и есть что-то бесконечное, то это бесконечность зла. Зла, предательства, ненависти. Начиная с определенного уровня, предать – означает предвидеть. И это общее правило, не хочешь играть так – пошел вон. Как там Бобров писал?

Не просто – эра лилипутов. Глубже… Даже не так… Намного хуже! Время обострившегося выбора: хочешь изменить что-то к лучшему – готовься к жертве, к кресту. Топай собственными ножками на персональную голгофу. И теперь только так. Альтернатива – вскрыв вены, тихо умри в подвале неотомщенной жертвой: без яиц и с порванным очком. Это не я придумал, это универсальный закон бытия. Так уж повелось на нашем шарике – все на заклании держится. Только сейчас все сконцентрировалось до предела, и мы все попали на обычную стезю обреченных. Либо с гранатой под танк – героем, либо под нож мясника – бараном. Так что нет теперь никакой проблемы «потерянного поколения». Все, о чем мы говорим, – категории потерянной эпохи. Понимаете?! Эпохи мертворожденных!

Да… Вот уж где есть, там есть. Эпоха мертворожденных, твою же мать. Как сказано-то. Может, Бобров и то, что сейчас будет твориться, предвидел?

Только Кирилл Аркадьевич Деркулов[35] не понял кое-чего. Не вкурил. Очень важное не понял. Он не понял, что зло – это тоже ресурс, как и добро, как и все остальное. И его можно использовать, как и любой другой ресурс, в том числе и ради добра. А понял бы – так не сдавался бы, не делал бы из себя жертвенного агнца, сакральную жертву, не топал бы своими ножками на персональную Голгофу.

Последний в России кто понял, что зло – это ресурс, был Иосиф, мать его, Виссарионович. И хоть ненавижу я его как мало кого, но надо отдать должное – в технологиях выживания и удержания власти Усатому мало равных было. Хоть книгу пиши – странно, что еще не написал никто. А сейчас – кому на хрен писать…

Короче говоря, то, что после того, как я шухер здесь навел, со мной захотят поговорить, я предполагал. Не на сто процентов, конечно, но предполагал. Потому что мои действия должны были оборвать кое-какие ниточки к казанским и москвичам. Осложнить обстановку в целом, посеять недоверие. В конце концов это ведь ненормально, когда живая республика с работающей системой власти под москвичей ложится. Причем блатных и отмороженных. Не должно быть такого, так?

И еще. На всякое действие есть противодействие. На всякий интерес есть другой интерес. Если одному интересно открыть, то другому – закрыть. Не бывает иначе.

Короче говоря, через третьи каналы вышли на Димыча, сказали, что есть тема для разговора и что лучше не отказываться. Потому как разговор серьезный и с гарантиями. Как они на нас вышли – это дело третье, ФСБ, если надо, и на том свете найдет. Выхода у нас особого не было, по лесу шарахаться не дело, жизнь так не проживешь. Короче, к нужному времени мы подошли к мосту и смотрели, как по нему проезжает колонна. «Крузеры», «Ауди»…

Одна из машин четырежды мигнула фарами. Это сигнал.

– А ты не думаешь, что они тебя…

– Думаю.

– И?

– Другого-то выхода все равно нет.

Бронежилет надел, но все равно – стремно как-то. Редко ставишь на кон свою жизнь, это вообще брак, безопасность – приоритет в работе. А тут приходится. И то, что дело наше правое, помогает несильно.

– Дим, если чо?

– Я понял.

Если чо – в плен мне нельзя. Поняли?

Короче, пошел навстречу машинам – там «Ауди», «крузеры», «Патруль». Некоторые на правительственных номерах – с флагом. Думали мы, надо это, нет. Решили, что все же надо…

– Александр Вадимович?

– Он самый.

– Разрешите.

Прощупали… оружия я все равно брать не стал – ни к чему это. При случае начнет работать снайпер, а я схвачу, что ближе лежать будет. Вон у них стволов хватает, носят открыто. В таких случаях оружие охраны – тоже уязвимость.

– Копытцев, ФСБ, – представился пожилой мужик.

– Я помню…

– Рогалев Дмитрий Юрьевич. Начальник канцелярии Госсовета.

Третий был мне незнаком, он сам протянул руку.

– Богданов. АСКО.

АСКО – или ассоциация коммерции – была создана еще во времена горбачевской перестройки несколькими молодыми инженерами Ижмаша – тогда разрешили и инициативные работы и направлять на их оплату определенные средства. Продолжилось это недолго – СССР рухнул, завод стал тонуть. Но фирма уже была создана. Начинали как все купи-продай. Но очень быстро стали приобретать производственные активы, первой была обувная фабрика. Постепенно сложился многопрофильный холдинг с интересами – нефть, обувь, одежда, сельхозка, строительство, производство стройматериалов. Он был один из двух конкурирующих холдингов в республике.

– За что говорить будем?

– За жизнь, как обычно. Как дошли до жизни такой.

Это Богданов ответил. Значит, он главный.

– Вам история «Италмаса» известна?

Говорил Богданов. В общем-то, правильно, в бизнесе всегда много умных мужиков было. А АСКО – он не на приватизациях поднялся, реально с нуля начинали мужики.

– В общих чертах.

«Италмас» – это второй конкурирующий холдинг. Он не местный, с московскими корнями. В отличие от АСКО они в основном сельхозники, в городе их мало.

– Так вот, до всего этого… до Катастрофы – они пытались выйти из республики в Татарстан. Понимаете почему?

Я кивнул. Историю эту я знал. В общих чертах, но знал. Дело в том, что сельхозка сильно зависит от дотаций и вообще от лоббистских возможностей республики или области в федеральных структурах. А у Удмуртии и с тем и с другим было хреново. Мы слишком много налогов отдавали в федеральный центр, по-моему, в первой десятке субъектов находились по доле федеральных налогов. Все, кто мог, перерегистрировались либо в Агрыз, Татарстан, либо в Чайковский, Пермский край, и тот и другой рядом. И местные налоги платили там.

До определенного времени «Италмас» был вхожим, получал субсидирование по максимуму. Потом сменился президент, назначили нового министра внутренних дел, тот начал систематически проверять структуры «Италмаса». И везде находились нарушения.

Но при этом надо сказать, что «Италмас», будучи федеральной, а не местной структурой, поднял сельхозпереработку в республике на уровень, конкурентный как минимум на федеральном, а может, и на мировом уровне. Вложились они капитально, и республика была полностью обеспечена всем своим еще и с избытком. Удмуртские продукты нарасхват шли и в Москве, и в Питере.