Дневник обезьянки (1957-1982) - Джейн Биркин

Я поехала забирать ее из школы и на улице раздавала автографы. «Это Джейн Б. и ее дочка»; «Как она на нее похожа!». Наверное, я была с ней слишком строга. Во мне говорила моя личная обида на Джона, который не заботился о Кейт, никогда ей не звонил и никогда не спрашивал меня, как у нее дела. Зачем вообще вспоминать о нем, если отца заменил ей Серж? Я злилась на нее потому, что она обидела Сержа, а это еще хуже, чем если бы она обидела меня. В конце концов, мне она не сделала ничего плохого, но я так хотела, чтобы они полюбили друг друга. Почему все так повернулось? Надеюсь, между ними все наладится.

Август, Лондон

В последние дни я только и делала, что занималась детьми. В зоопарке Чессингтона было очень весело. Мы поехали туда в 11 утра на машине Габриэль, под проливным дождем. С нами были Эмма, Люси, Кейт и Шарлотта – они вчетвером уселись на заднее сиденье. В зоопарке мы сразу пошли в обезьянник. Огромный орангутанг задумчиво ковырял у себя в носу, а потом поедал результаты своих раскопок. «В точности, как я!» – воскликнула Шарлотта. Второй орангутанг сидел, прижавшись к стеклу своим толстым розовым задом, и, похоже, спал. Эта картина меня растрогала. Потом полил дождь, и мы бросились в ресторан, в котором было не протолкнуться из-за толпы детей. Мы съели по сэндвичу и сосиске и вернулись к обезьянам. Одна из них – самец – мастурбировала на глазах у восхищенной ребятни. Невероятное зрелище – его штуковина набухала и снова съеживалась в течение нескольких секунд. Габриэль его сфотографировала.

Потом – цирк. Бесконечные дрессированные собачки и одни и те же артисты во всех номерах. Потом – парк аттракционов. Мы с Эммой и Кейт забрались на колесо обозрения. Нас посадили в какую-то кошмарную лодочку. Мне было ужасно страшно, я чуть не плакала. Кейт и Эмма пытались меня успокоить, но у них ничего не получилось: меня буквально трясло. Эмма держала мои ноги, а Кейт утирала слезы у меня с лица. Я чуть не перевернула эту проклятую лодочку. Нас продержали наверху не меньше десяти минут, и, когда мы наконец спустились, нас шатало. Своим страхом я напугала Кейт, которая намертво вцепилась в меня. Милая моя! Хорошенькая картина: две девчонки утешают психованную мамашу! Габриэль повела Шарлотту и Люси на знаменитый аттракцион «Призрачный поезд», а в завершение мы все впятером пошли прыгать на батуте. Бедная Габриэль после всего этого вела машину, а Кейт и Эмма на заднем сиденье беспрестанно ссорились. Когда мы остановились на красном светофоре, Габриэль шлепнула рукой по руке Эммы, но та успела за секунду до хлопка отдернуть руку, и Габриэль хлопнула по пустому сиденью. Она скривилась от боли, а Кейт с Эммой расхохотались как безумные.

Пятница

Водила Эмму, Люси, Кейт и Шарлотту в Баттерси-парк. Замечательно! Эмма и Люси остались у нас ночевать. Около 11 часов приехала мама, и мы всей компанией пошли к ней. Девчонки нарядились и показали нам балет. Кейт была королевой, а Шарлотта – нимфой. Она единственная не танцевала, а просто сидела, чем была страшно довольна. Эмма и Люси изображали злую и добрую фей соответственно. Мама отдала им на разграбление свои украшения, юбки и старые платья. Получилось чудесно. Несмотря на дождь, мы все пошли к бассейну в дальнем конце сада. Вода была ледяная. Но даже мама с нами поплавала…

Воскресенье

Сегодня воскресенье, и мы поехали в Данкс-Грин навестить родителей Габриэль. В машине Кейт четыре раза вырвало. Я взяла с собой пакет, но Кейт не предупреждала, что ее тошнит. Впрочем, несмотря на такое неприятное начало, все прошло отлично. Серж, который был в мрачном настроении, пришел в восторг, когда увидел Дейзи – бультерьера родителей Габриэль. Дети играли с ней целый день. После прекрасного обеда, обильно запитого пивом, Серж пошел в сад кататься на подвешенной автомобильной шине, но эти «качели» под ним сломались. Мы с Кейт с криками бросились к нему. Он лежал на лужайке и не двигался, но, к счастью, не пострадал. При падении он ударился головой – хорошо, что она у него крепкая. Родители Габриэль нисколько не изменились. Ее отец, он врач, убедил Сержа показаться кардиологу.

1 сентября, Франция

Провели с Сержем восхитительный уик-энд наедине. Я после съемок уехала из замка Рамбуйе, а он точно в тот же час, как в кино про Джеймса Бонда, выехал из Парижа. И вот мы сидим в деревенской чайной, пьем китайский чай и объедаемся пирожными – ни дать ни взять две пожилые леди!

13 ноября

Дорогой Манки!

Я так устала от молчания, что должна поделиться хоть с кем-то. Если бы еще я сделала что-то стыдное! Но я не сделала ничего дурного. Я люблю этого человека. Я люблю Сержа больше всего на свете и не хочу потерять его любовь, но иногда у меня возникает чувство, что он может забыть обо мне как о чем-то несущественном и даже неприятном. Такое впечатление, что ему нужна не я, а кто-нибудь, кто занимал бы то место, которое сейчас занимаю я. Если я вдруг сделаю что-нибудь нехорошее – или то, что покажется ему нехорошим, – он вообще забудет обо мне и заменит меня первой встречной. Вот как, я думаю, он рассуждает: «Малышка Биркин – мое творение, и ничто не мешает мне сделать с нее столько копий, сколько мне понадобится, да еще улучшенных и более молодых. Но без меня все они – ничто». Вчера вечером он заявил, что я пью только потому, что он позволяет мне пить, и живу только потому, что он позволяет мне жить. Я – его кукла, со своими кукольными мыслями и чувствами, легко воспроизводимыми, – надо лишь подобрать материал получше. Не знаю, может быть, он пытается защититься от моих чувств, но я уверена, стоит мне сделать один неверный шаг, и он от меня откажется. Если я допущу хоть одну ошибку, между нами все будет кончено.

Сегодня вечером я эту ошибку допустила. Она заключалась в том, что я опоздала на ужин. Я честно сказала ему, что собираюсь зайти в бар с К., после чего присоединюсь к нему в ресторане. Это было в 20:00, а в ресторан я пришла в 21:30. Он сказал, что сам будет там около 21:00, то есть я опоздала всего на полчаса.

Мне очень хотелось поговорить с К. Мне 27 лет, скоро 28. Кажется, я, сама того не желая, поставила его в затруднительное положение. Не знаю, чего он от меня ждет. Я сказала ему, что люблю Сержа и никто не заставит меня его разлюбить. Я прекрасно отношусь к К., он мне нравится, и я хочу, чтобы мы с ним были друзьями. Почему мне нельзя иметь друга? Он никогда со мной не флиртовал. Я привлекаю его как личность. Ему интересно узнать, почему я делаю то или это и не делаю того или другого; почему я не похожа на картонную куклу, какой меня считает большинство людей. Мне хотелось, чтобы он понравился Сержу, а Серж понравился ему… Но я слишком часто говорила о нем Сержу. Если б только я умела держать рот на замке! Похоже, я веду себя почти как Бобби[152], который делился с кузиной Фредой своими любовными неудачами в надежде, что она его пожалеет. Все это я понимаю. Я не собираюсь утверждать, что отношусь к К. как к подружке. Но многие делают вещи и похуже, только втихаря, и все у них прекрасно. Все вокруг изменяют, только не я. Так с какой стати я должна расплачиваться за то, чего не делала? Мне не нужен любовник, не нужна эта пошлость. У меня ничего не было с Трентиньяном. Почему? Из-за Сержа. Я не хотела разрушить наши с Сержем отношения.