Дневник обезьянки (1957-1982) - Джейн Биркин

Теперь я понимаю, что чувствует папа, глядя на мир одним глазом. Это ужасно! Трех дней в роли циклопа мне вполне хватило! После того как мне сняли швы, врач велел еще неделю соблюдать постельный режим. Поэтому вернусь на съемки только в понедельник.

Без даты

Фильм с Пьером Ришаром вышел на экраны. Шазаль в своей рецензии написал обо мне чуть ли не с нежностью. Надо будет послать ему коробку конфет. Всего за два дня картина вышла на первое место в прокате, побив рекорд «Аферы».

Шарлотта целыми днями играет со своим жемчугом и выглядит совершенно счастливой. Придется ей в будущем стать богачкой: ее явно интересуют только деньги и украшения. Мадам Ремонд сказала, что она как-то выскочила из коляски, чтобы подобрать монетку в десять сантимов, которую кто-то обронил на улице. Серж ею гордится. Эта ее страсть стала у нас предметом шуток. Не знаю, может, она нарочно ему подыгрывает, но выглядит это ужасно забавно.

После возвращения в Париж Серж чувствует себя намного лучше. Он совершенно переменился. Пишет роман о человеке, обладавшем даром по желанию испускать газы, и сценарий фильма.

Надеюсь, что в понедельник мы с Сержем сможем поехать в мой кукольный домик. Мне до сих пор не верится, что я смогла купить этот маленький дом священника в Крессвее за 15 тысяч франков. Как я счастлива! Я выкрашу его в бледно-розовый цвет, а стены обобью ситцем в мелкий цветочек. Не дом, а мечта! Никогда не забуду то воскресенье в Довиле и агента по недвижимости, который сказал мне: «Да, вчера выставили на продажу небольшой дом священника». Я боялась, что дом окажется слишком мрачным и будет мне не по карману, потому что я хотела купить его на свои деньги, не прибегая к помощи Сержа. Мы проехали мимо крошечной церквушки и расположенного в долине кладбища и наконец его увидели! Невысокий, серый, невзрачный… Окошки забраны ставнями. Внутри лесенка, ведущая на второй этаж, в четыре малюсенькие спальни. За одним из ставней обнаружилось птичье гнездо. Я влюбилась в домик с первого взгляда и наговорила кучу вещей, которых ни в коем случае нельзя говорить агенту по недвижимости. Чтобы не упустить дом, Серж пообещал, что в случае необходимости снимет деньги со своего счета. Всю неделю мы названивали в агентство, повторяя: «Мы на вас рассчитываем». В субботу вечером я позвонила в Экс-ан-Прованс еще раз, и мне сказали, что дом мой. Я немедленно отправила им чек. Теперь у меня за душой ни гроша, пока не придет гонорар за фильм. Я хочу засадить садик розовыми и белыми цветами – моя детская мечта! Если дом будет готов к Рождеству, это будет счастье!

* * *

Перед тем как купить этот домишко в Крессвее, я подыскивала коттедж в Морване. Мы с Сержем и детьми сели в большую машину, и шофер повез нас в Авалон. В отеле «Пост» нам дали номера с милыми названиями, например «Элоиза и Абеляр». Вечером мы уложили детей и пошли ужинать в шикарный ресторан. Сомелье по имени Леон, невероятно элегантный в своем фраке, торжественно наливал нам вино. Он показался нам очень симпатичным, поэтому, когда он предложил нам выпить еще по стаканчику в баре отеля, Серж немедленно согласился. Там мы и встретились, и едва узнали Леона. Свой фрак он сменил на свитер и уже обращался к нам по-приятельски. И началось. «Теперь я угощаю»; «Нет, сейчас моя очередь угощать»; «Нет, моя»; «А теперь точно моя» – и так далее. В конце концов Леон пригласил нас к себе – «на самый последний стаканчик», – и мы сами не заметили, как оказались в его малолитражке. Я села впереди, Серж – сзади, и мы покатили сквозь густой туман Морвана. «Леон лапает меня за коленку», – шепнула я Сержу, но он ответил: «Не обращай внимания, Жаннет, мы все равно пропали!» У себя дома Леон заставил нас надеть тапочки и все время повторял: «Тсс!» – чтобы мы не разбудили его жену. Мы страшно проголодались. Леон взял электрический фонарь и повел нас на второй этаж. Там он начал открывать двери спален и говорить в темноту: «Смотри, кого я привел! Генсбура и Биркин!» Потом он снял с крюка окорок, который, как я поняла, хранился на зиму, и повел нас вниз, прихватив по пути тарелки. Он нарезал ветчину и налил нам местного вина. Вдруг он схватил со стены ружье, наставил его на Сержа и заорал: «А сейчас ты встанешь на стул и споешь “Дружок Кауэт”!» Что оставалось бедному Сержу? Он уже собрался петь, когда, благодарение Господу, в комнату влетела жена Леона. Она была в ярости, потому что: 1. Ее разбудили; 2. У нее на глазах происходило уничтожение неприкосновенного запаса ее ветчины; 3. Ее муж целился из ружья в двух незваных гостей. Нас спас подоспевший на шум владелец отеля. На следующее утро мы уехали еще до завтрака, не столько от страха, сколько от стыда за свое поведение минувшей ночью. Дети уселись в лимузин, не понимая, что стряслось, и мы покатили искать другой дом, подальше от туманов Морвана и чудачеств его обитателей.

* * *

Июнь

Я купила Сержу надувную куклу. Это был щедрый подарок, потому что за те же деньги я могла приобрести наручники и целый дамский эротический набор. У меня было всего 100 франков, потому что накануне старуха-цыганка выманила у меня 250 франков. 150 – за гадание по руке и еще 100 – «чтобы сердце успокоилось». Я не могла отказаться, потому что постоянно беспокоилась из-за Сержа. В результате она нагрела меня еще на сотню. Мы обедали с Авой, а потом пошли на рю Сен-Дени купить соломенную шляпку, которую так и не нашли. По соседству с бутиком располагался секс-шоп. Мы заглянули туда, и Ава назвала мое имя. Продавец окинул меня недоверчивым взглядом: он решил, что нас снимают скрытой камерой. В витрине я увидела одну штуку – мечту любой женщины! Это были кожаные трусы на заклепках, из разреза на которых выглядывала розовая задница. Я залилась краской и уговорила Аву спросить, сколько это стоит. Продавец ответил, что пока не знает цену, но это очень дорогая вещь, потому что трусы сделаны из натуральной кожи. Я сказала, что согласна на любую цену, и предложила 100 франков. Он открыл витрину и достал это сокровище, чтобы я могла рассмотреть его во всех подробностях. «Прелесть, – сказала я. – Сможете упаковать мне это в подарочную бумагу?» Мне не хотелось, чтобы моя покупка выглядывала у меня из корзины. Стоявшая здесь чернокожая проститутка поинтересовалась у Авы, зачем мне это надо. Пока они хмыкали и фыркали, я с недоумением увидела, как продавец вынимает из трусов задницу. «А что же я туда положу?» – огорченно спросила я, вызвав взрыв хохота со стороны каких-то потасканных мужиков, которые стояли возле полки с порножурналами и внимательно прислушивались к нашему разговору. Оказалось, это мужские трусы, а надувная задница сделана из каучука. «Как жалко», – посетовала я, ввергнув Аву в смущение. Чтобы не выглядеть дилетантками, мы осмотрели витрину с наручниками и вторую – с цепями. Каждый предмет стоил по 100 франков, но ни один не вызвал нашего интереса. Никаких тебе крюков, чтобы вбивать в стену или прикручивать к спинке кровати, никаких замков со сложным запорным устройством, чтобы Серж приковал меня и оставил умирать… Для фанатов латекса у них было только несколько надувных кукол. В итоге мы попрощались с продавцом, который по-прежнему хранил уверенность, что вся эта сцена была подстроена, и сказал, что обожает мои фильмы. Мы пожелали хорошего дня чернокожей проститутке, беседовавшей о чем-то с долговязой блондинкой, и ушли раздосадованные. У меня все еще оставались мои 100 франков, и я так ничего и не купила. Поразмыслив, мы с Авой заглянули в другой секс-шоп, и там я прямиком направилась к надувным куклам. Я немного поколебалась, чему отдать предпочтение – кукле или дамскому эротическому набору, но решила проявить благородство и позаботиться о Серже. Я вручила свои 100 франков китайцу, который оказался японцем и объяснил мне, что кукла сделана в Японии, и с пакетом под мышкой прыгнула в такси.