Мертвый лес - Дмитрий Геннадьевич Колодан

Кати захотелось пнуть его под столом, чтобы он вел себя хоть чуточку скрытнее. – Ты про того, с длинным носом?

– Ну да, – зашипела Кати.

– Хм… – Янис нахмурился. – И что в нем такого странного? Если не считать носа. Шнобель у него и в самом деле выдающийся.

– Как-то странно он на нас смотрит. – Кати дернула головой. Объяснение, конечно, никуда не годилось. Но не так просто выразить словами смутные подозрения.

– В самом деле? – Янис прижал палец к переносице и некоторое время массировал ее, будто это помогало ему собраться с мыслями. – Наверное, это потому, что он видел меня внизу с листовками?

– И что с того? Тут почти все видели тебя внизу с листовками.

И потом, подумала она, носатый таращился на нее, а вовсе не на Яниса.

– Многих это раздражает. То, что мы пытаемся бороться со свалкой и все такое…

– Это еще почему? – не поняла Кати.

– Сложно сказать, – ответил Янис. – Но люди считают, что от этой свалки одна польза. В городе появились новые рабочие места, да и деньги потекли рекой – не в каждый карман, конечно, но в нужные карманы. Мою сестру даже пару раз задерживали на акциях.

– Но это же ужасно! – искренне возмутилась Кати.

– Увы, – развел руками Янис. – Но именно так обстоят дела.

Кати колебалась не более пары секунд.

– Слушай… А я могу вам чем-то помочь? Я тоже могу раздавать листовки, ну или еще как-то.

– Ого! Круто! – оживился Янис. – А я с первого взгляда понял, что ты непростая девчонка! Не только симпатичная, так еще и смелая. То, что мы встретились, – это судьба, не иначе.

– А то! – сказала Кати, радостная и довольная, какой не чувствовала себя уже очень давно. Пусть снаружи лил дождь и погода стояла самая дрянная, но на ее улице в кои-то веки взошло солнце.

Джулия Папильон

Они просидели так еще полчаса, болтая обо всем сразу, но ни о чем конкретно – немного о свалке, немного о родственниках, немного о музыке, больше о книгах. Чем-то их беседа напомнила Кати прогулку по лесному болотцу, когда, перед тем как сделать шаг, осторожно прощупываешь почву – не скрывается ли под моховой кочкой яма с водой. Это было боязно, но и жутко увлекательно. А в какой-то момент Кати заметила кое-что интересное и не смогла удержаться.

– Сюда направляется какая-то девица, – сказала она, откинувшись на спинку стула. – Похожа на панка. Ничего не хочу сказать, но у нее такой вид, будто она собирается оторвать тебе голову. Твоя бывшая?

На самом деле «девица» выглядела слишком взрослой, чтобы претендовать на роль «бывшей», – лет двадцати пяти, а то и больше. Да и по лицу Кати догадалась, кто это – они с Янисом были похожи.

– Что?! У меня нет… – Янис обернулся и вмиг спал с лица. Побледнел и резко выпрямился на стуле.

– Кхм… – Он прочистил горло. – Вообще-то это моя сестра. Она обещала прийти около полудня, помочь с раздачей листовок, но у меня как-то вылетело из головы.

– Прячься под стол, – хихикнула Кати. – Я тебя прикрою.

– Спасибо, – вздохнул Янис. – Но, боюсь, уже поздно. Меня засекли.

Через переполненный зал девица двигалась уверенно и быстро, лавируя между столиков. Она напомнила Кати лисицу, которая подкрадывается к беззащитному кролику, – острым подбородком, чуть раскосыми глазами и пружинистой походкой. Разве что волосы выкрашены не в ярко-рыжий, а в фиолетовый цвет. И все равно Кати бы нисколько не удивилась, если бы выяснилось, что под длинными юбками девица прячет пушистый хвост. Не прошло и минуты, как она уже стояла рядом с их столиком, и вид у нее был до того сердитый и грозный, что Кати невольно сжалась.

– Так, так, так, – сказала девица, уперев руки в бока. – И чем это ты тут занимаешься?

– Я? Да ничем, я просто… – и Янис залился краской до самых корней волос. – Решил перекусить. Проголодался, знаешь ли.

– Конечно ничем! Я-то думала, ты делом занят, а ты, оказывается, по свиданкам бегаешь! Не ожидала от тебя такого.

– Да я…

– Я была уверена, что общественное благо для тебя важнее разыгравшихся гормонов, – прости, милая, ничего личного, это я не тебе. Уж ты-то, я уверена, умная и ответственная девочка, не то что некоторые, которые не узнают слово «ответственность», даже если его им на лбу написать… Уф. Я все.

Не спрашивая разрешения, девица выдвинула стул и села рядом. Так же без спроса взяла последний оставшийся кусок пиццы и проглотила его в один присест.

Кати смотрела на нее открыв рот. Если у нее и были какие слова в защиту Яниса, их смыло этим потоком красноречия. Все, что она могла, – это хлопать ресницами, глядя на то, как девица добирает остатки соуса со дна коробки.

– Так вот, значит, на что ты тратишь деньги, которые я тебе выдаю? – наконец спросила девушка, вытирая губы. – Ладно, пицца вкусная, за нее, так и быть, прощаю.

– Между прочим, этот кусок… – попытался возмутиться Янис, но сестра остановила его взмахом руки.

– Тебе что, жалко крошечного кусочка пиццы для родной сестренки? А я-то тебя растила, кормила, сопли тебе вытирала, горшок за тобой выносила! И где благодарность?

У Яниса был такой вид, будто еще немного, и он либо сгорит со стыда, либо же собственноручно задушит родную сестру. Кати не смогла сдержаться и прыснула со смеху.

– У меня тоже есть младший брат, – поделилась она.

– Ага! – воскликнула девушка. – Вот видишь – твоя подруга меня понимает. Сильно младше?

– Полгода еще, совсем младенец.

– Ууу! Мои соболезнования. Еще ничего и не началось на самом деле. На твоем месте я бы задумалась о побеге из дома.

Кати вскинула брови. Вот это что сейчас было? Она что – прочитала ее мысли?

– Э… Ну, я пока подожду немного. Но предложение интересное.

– Она шутит, – буркнул Янис, сам красный как помидор.

– Как знать, как знать, – покачала головой его сестра. – Я вот до сих пор жалею, что не решилась. Думала, что еще успею, а потом вдруг раз, а братец-то уже по девчонкам бегает… Ну? Ты собираешься представлять мне свою подругу? Или так и будешь сидеть разинув рот?

Янис глубоко вздохнул, было видно, как он мысленно считает до десяти, а потом еще раз до десяти. Его сестра незаметно пнула Кати под столом и закатила глаза, мол, ты посмотри на это чудо. У Кати аж в горле запершило: давненько она не глотала столько смешинок зараз. Но она держалась изо всех сил, пусть даже слезы готовы брызнуть из