Убийца Богов - Михаил Француз

реакцию среди деревенских, что расходилась от того места, где я стоял, словно круг по воде от брошенного камня: мужики шире расправляли плечи и выше поднимали подбородки, приободряясь и принимая более угрожающий вид.

Передний ряд конников расступился в разные стороны, богато одетый мужик наоборот выдвинул своего коня вперед.

— Мне нужен Айнар, — громко сказал он на том же языке, на каком разговаривали между собой Айнар с Айнигюль.

Я чуть придвинулся к Апанасу и перевел ему сказанную пришлым фразу до того, как один из его спутников сделал то же самое, но громко и для всех. Откуда я знаю этот язык? Успел за зиму выучить, общаясь с Айнигюль, ведь тренировать надо не только тело, но и мозги.

— Айнар — житель нашей деревни. Он под защитой деревни. Зачем он вам нужен? — ответил Апанас, а я перевел его ответ пришлому.

— Я приехал поговорить. Только поговорить. Но лично с ним, — надменно ответил пришлый.

— Двадцать сабель — это «только поговорить»? — с сомнением ответил Апанас.

— Это для моей охраны. Моей и груза. Так где Айнар?

— Я здесь, — раздался голос стеклодува. Так уж случилось, что он был здесь вместе со всеми. Просто мужики, что были рядом, затерли его к себе за спины в первый же момент, как всадники только подъехали.

Он явственно нервничал, но все равно шел вперед. К нам, туда, где шел основной разговор.

— Я Айнар. О чем досточтимый господин хочет поговорить? — с поклоном обратился он к пришлому.

— Я приехал за Приносящей Смерть. Я знаю, что ее жизнь принадлежит тебе. Отдай ее мне! — заявил пришлый.

— Она пришла за моей жизнью, но рассталась со своей, это справедливо. Почему я должен отдать ее вам, досточтимый господин? — снова поклонился Айнар.

— Потому что я заберу ее силой, — надменно сказал пришлый. — Здесь со мной Дарящий Смерть и Несущий Забвение. Даже если ты прикажешь ей драться, она не победит.

— Так вы пришли за Айнигюль, а не за мной, досточтимый господин, — снова поклонился Айнар. — Моя жизнь Солнцеликому уже не нужна?

— Солнцеликий, да распахнутся перед ним Ворота Садов Вечного Блаженства, покинул нас в конце осени. Твоя жизнь слишком ничтожна, чтобы обращать на нее внимание. Но Приносящая Смерть нужна Солнечной Империи как никогда. Она поможет занять место Солнцеликого достойному.

— Воистину, да распахнутся пред ним врата Садов, да будет Блаженство его в них Вечным!…- воздел к небу руки Айнар.

— Ты слишком нагл, незванный гость, — перебил Айнара я. — Приносящая Смерть была столь же наглой и поплатилась за это, — один из закутанных в черное всадников сместился ближе к разодетому «господину» и, наклонившись в седле, зашептал ему на ухо. Черный был длинным, а разряженный высоким ростом не отличался, поэтому у черного такой маневр получился.

Разряженный выслушал своего человека, смерил меня оценивающе-задумчивым взглядом.

— Ты тот, кто забрал жизнь Приносящей Смерть? Что-то внушительным ты не выглядишь, — с интонацией пограничной между дерзостью и осторожностью заметил он.

Не внушаю стало быть? Хмыкнул я про себя. А в голову пришла интересная мысль. Точнее идея. Ведь не ломать же мне деревья или крошить камни, тряся землю, чтобы доказать свою серьезность? Несерьезно это как-то.

Я прикрыл глаза, вспомнил Инферно. Вспомнил те чувства и эмоции, что бушевали тогда у меня в груди, когда я, ополоумев, бежал на толпу демонов от горизонта и до горизонта, те эмоции, что бушуя во мне, заставляли сминаться первые ряды наступающих в беспричинном и всепоглощающем страхе. Те чувства, что игристым шампанским бурлили в крови, когда я рубил одного за одним Князей, пробиваясь к Мао…

Вызвав в себе эти чувства, я почувствовал, как оскал безумия сам собой выползает на мое лицо. Но это безумие, бешенство сейчас было подконтрольным, слишком спокойным, что ли? И я, ничтоже сумняши, вплеснул в них, а затем и наружу, прямо перед собой еще и Ки, словно в Киай, но без крика и открыл глаза.

Весь отряд пришлых, словно гравитационным ударом накрыло. Кони присели и тут же повставали на дыбы, заволновались, норовя сбросить седоков и роняя яблоки. Седоки едва удерживались в седлах, да и сами были подстать лошадям: глаза выпучены, кожа бледна, движения резкие, рваные, порывистые, спины согнуты…

Спустя несколько секунд уже шестеро из седоков были на земле, а их скакуны галопом уматывали прочь, не разбирая дороги, остальные еще справлялись, но видно было, что еще немного, и они уподобятся товарищам.

Я закрыл глаза, сложил руки перед собой в мудры и произнес про себя мантру «Ом». Унять призванные чувства удалось куда проще, чем даже вызвать. Мгновение, и я уже совершенно спокоен и даже умиротворен.

На то, чтобы усмирить лошадей, справиться с собой и вернуться к разговору у пришлых ушло минут десять. Но и со стороны Сеньевских смешков не было. Видимо, краешком зацепило их тоже. Так вот оно значит какое это загадочное «яки», о котором так любят писать фантасты и мангаки. Не плохо… А если выпустить больше Ки? Надо будет поэкспериментировать как-нибудь в другой раз.

— Ты все еще продолжаешь так думать, незваный гость? — задал я вопрос разряженному, который каким-то чудом умудрился удержаться в седле.

— Я хочу купить ее жизнь! — уже совсем другим голосом и тоном, в котором добавилось куда больше спешки и торопливости, выпалил он. — Я привез золото! Привез самоцветы! Назови цену, и я заплачу тебе!

— Мне? — деланно удивился я. — Не я владею ее жизнью. Я подарил ее Айнару. Он и в праве распоряжаться ей. Ему и предлагайте, — разряженный нашел глазами Айнара и повторил ему свое предложение. По его знаку один из закутанных в черное всадников распахнул седельную сумку заводной лошади и там заблестели золотые монеты. А сумка, надо сказать, размеров была совсем не маленьких.

— Я… — слегка растерялся от неожиданности Айнар. Затем побледнел и склонился в поклоне. — Простите недостойного, досточтимый господин, но жизнь Приносящей Смерть… жизнь Айнигюль… Для меня бесценна. Променять ее на золото и самоцветы, все равно что продать Солнце, обрекая себя на вечное прозябание в темноте… Простите недостойного, досточтимый господин, но место Солнцеликого несомненно займет Достойный и без Приносящей Смерть. Тем более, что за вашей спиной Дарящий Смерть и Приносящий Забвение… — и он склонился еще ниже.

— Ты уверен, Айнар? — вновь заговорил разряженный. — Такие предложения делают не каждый день! Я привез очень много золота и камней! Тебе хватит на сотню жизней вперед! Она никогда не сможет заработать для тебя столько…

— Дело не в золоте. Вам не понять, досточтимый господин… — негромко сказал Айнар.

— Она же хотела тебя убить⁈ Зачем она тебе?

— Дело не в мести, досточтимый господин… Я люблю ее… — совсем уже тихо закончил стеклодув.

— Ты сумасшедший, — заявил разряженный, пытаясь справиться со все еще волнующейся лошадью.

— Ты слышал его, незванный гость, — посерьезнел и жестко сказал я. — Теперь уходи и забудь сюда дорогу… Иначе ваши жизни я тоже заберу. И не факт, что за вас, как за Айнигюль кто-то попросит. Я сказал! — и добавил еще немного «яки».

Минута, и черных всадников больше не было.

— Дядь Апанас, — тихо обратился я к старосте. — На ярмарке уточни у старшего дружины, как вообще эти страхолюды второй раз до Сеньевки доезжают. И почему ведут себя столь нагло. Пусть помозгуют, как недопустить подобного впредь.

— Ты прав, Михаил Сергеевич, — уважительно ответил он. — Так и сделаю обязательно.

В этот момент Ладора прикоснулась к одной из стоящих рядом женщин, и с той словно бы спала пелена. Подозреваю, что остальные до этого момента ее вовсе не замечали. А теперь было совершенно ясно, что эта неприметная женщина ни кто иная, как Айнигюль.

Разогнувшийся Айнар встретился с ней взглядом и замер, словно вор, пойманный на месте преступления.

— Это правда? — тихо спросила она. Причем я видел следы силы Ладоры на них обоих. А что делала эта магия, я понял, когда народ словно бы забыл о них вовсе и прошел мимо, гомоня и активно обсуждая произошедшее.

— Дда… — бледнея и слегка заикаясь, ответил Айнар. — Правда… Я не продам твою жизнь ни за какие сокровища…

— А о том что… любишь меня? — с совершенно нечитаемой смесью эмоций в голосе спросила она.

— Да. Правда, — совсем сжался маленький стеклодув.

— Но я же… убийца. Я — Приносящая Смерть. На моей совести тысячи убийств, пыток, казней… Как можно любить такую, как я?

— Ты… для меня ты девочка Айни с соседней улицы, дочь горшечника Ахамата, что