Убийца Богов - Михаил Француз

— Что ж, посмотрим что это за «баттосаи» такие, из чего сделаны и с чем их едят… — князь странно посмотрел на меня после таких слов, а я усиливая эффект, облизнулся, как бы непроизвольно и выпустил совсем немного «яки». Конь мой прижал уши и заволновался, князь побледнел и поправил ставший вдруг тугим ворот своего мехового плаща, а его скакун предпочел без команды от нас подотстать.

Рита прыснула в кулачок. Ладора улыбнулась и покачала головой.

— Не гоже богатырю князей стращать, не гоже, — мягко сказала она. — А то он уже скоро и сам не рад будет, что с тобой связался.

— Но он так забавно реагирует, — пожал плечами я.

— Будешь тут реагировать, — весело хмыкнула Рита. — Когда ты это говорил, даже я на минуту поверила, что ты своих врагов живьем ешь…

— Ну, не всех… — задумчиво протянул я, вспоминая свои скитания за Стеной и некоторые моменты в Инферно. Ковырнул ногтем верхний левый клык, цыкнул и провел языком по зубам. — Не всех…

Глаза у Риты округлились, а рот замер, не успев произнести готовые сорваться слова.

— О… он ведь шутит, правда? — чуть вернув самообладание, спросила она у Ладоры.

— Конечно шутит, девочка, — улыбнулась она. Рита облегченно вздохнула. — Вот только он никогда не врет, даже когда шутит или говорит несерьезно, — припечатала она сверху.

Рита так с открытым ртом и отстала, перестав понукать свою лошадку. Хотя, уверен, что тут не обошлось без небольшого вмешательства со стороны Ладоры — богиня же, ей такие фокусы по штату положены. К тому же, я просто видел, как тень ее силы на мгновение слегка коснулась головы лошади Риты.

— Ну и зачем ты сдала ей мой самый главный секрет? — хмыкнул я, обращаясь к Ладоре.

— Так уж и самый главный? — состроила удивленное лицо богиня.

— Ладно, — сдался я. — Самый веселый. Это ведь так забавно: говорить в лицо правду, подавая ее настолько невероятно, что тебе никто не верит.

— Куда забавнее, когда собеседник точно знает, что ты не лжешь, но понимает тебя чуть ли не противоположным истине образом, — парировала Ладора.

— Да уж, вы, боги, этим грешите. Любите оттенками смысла запутывать, — нахмурился я, невольно вспомнив Солоса.

— Привыкай, — пожала плечами она. — Ты нынче с богами чуть ли не чаще чем с людьми общаешься. Учись понимать такие приемы. Начинай сам этим пользоваться, — я задумался над этими ее словами. Крепко задумался.

— Нет, Лада, — сказал я в конце концов. — Не по мне это. Я слишком прямолинеен. Вокруг да около ходить не умею. Такой уж характер.

— Как ты меня назвал? — удивилась она.

— Лада. Тебе не приятно? Просто долго пытался подобрать нежное сокращение, но это пока лучшее, что смог придумать, — пояснил я.

— Мне приятно, что ты задумался об этом, но… Понимаешь, Лада — имя другой богини…

— Это проблема?

— Не совсем. Но… Называя имя бога, ты вкладываешь в это хоть малую, но частичку силы, которая к этому богу отправляется. Собственно по следу такой частички к тебе и пришла на ту планету твоя княжна. А богиня, что ты назвал… Она ведь реальная. Или тебе меня одной мало? Ты решил пригласить еще ее?

— Хм… — аж поперхнулся я. — Неужели произнесенное мной, оно настолько заметно? Делать ей больше нечего, как на каждого дурака реагировать?

— Ты — далеко не каждый. И знаешь это, — сказала Ладора внимательно следя за появившимися вокруг нас потоками света, очень похожими на ее собственную силу, но немного отличающиеся оттенком, которые быстро формировались в сгусток внимания, какой я наблюдал у самой Ладоры иногда.

— И что мне теперь делать? — осторожно спросил я свою спутницу, глядя на этот сгусток.

— Пригласить к разговору, раз позвал, — пожала Ладора плечами. — Или же очень вежливо и искренне попросить прощения за беспокойство и впредь не совершать подобных необдуманных действий.

— Прошу простить меня, светлая богиня, — поклонился я в седле сгустку божественного внимания. — Я ошибся в произнесении имени своей спутницы и назвал твое. Это не повторится. Я не хотел тревожить тебя понапрасну, — сгусток чуть колыхнулся и медленно стал рассеиваться, исчезая, пока вовсе не исчез. Я облегченно выдохнул.

— Слава Творцу, что хоть Неназываемого по глупости не призвал. Вот бы был казус…

— Неназываемого? — переспросила Ладора.

— Поверь, — очень серьезно, даже слегка побледнев от представившейся перспективы, посмотрел я прямо в глаза богине. — Ты не захочешь с ним встречаться!

— Ну, — протянула она, приложив пальчик к нижней губе. — Он так-то больше для мужчин страшен… И для воплощенных сущностей…

— Ты Его знаешь?!! — ужаснулся я. А у самого реально сердце в пятки прыгнуло.

— Лично нет, но слухом земля полнится… Ты ведь имеешь в виду Х… — я с круглыми, лезущими из орбит от ужаса глазами закрыл ей ладонью рот.

— Не надо! — взмолился я. — Очень прошу тебя! Не буди лихо! Не будешь? — она отрицательно помотала головой. Я убрал ладонь. А она закатилась неудержимым смехом. И смеялась так, уткнувшись в конскую гриву, еще минут пять, не останавливаясь, только изредка утирала выступившие слезы.

— Ты бы видел себя… — наконец смогла выдавить из себя она. — Я же просто шутила! Не знаю я такую сущность. Просто в голове у Риты подсмотрела, когда ты его упомянул. А так, да — мне этот размалеванный мужеложец также противен, как и тебе.

— Пожалуйста, Ладора, милая, не шути так больше, — попросил я.

Глава 48

Я немного ошибся в своих предположениях: нам не пришлось ночевать под открытым небом. К вечеру наш небольшой отряд прибыл, как я понял, к заставе, одной из многих. Там и заночевали.

Смотреть на мучения Риты, сползающей со своей смирной кобылки, было поистине удовольствие. Совершенно бесчеловечное садистическое удовольствие. А уж ее взгляд, брошенный мне в ответ на предложение остаться тут и не продолжать эту пытку, достоин быть запечатленным лишь кистью величайшего мастера! Такая дичайшая смесь боли, ненависти, решимости, злобы, муки… Жаль, что художника как раз рядом не было.

Что ж, круче этого взгляда может быть лишь ее же взгляд утром, направленный на уже оседланную лошадь, на которую ей предстояло снова забраться, ведь задерживаться мы даже и не думали. Как я вечером выяснил у князя, нам предстоял путь еще до самого Вытяжска — военного городка-крепости, который является центром княжества.

Кстати, я был удивлен, когда выяснил одно забавное обстоятельство: тут князь — не титул. Он не владеет землей, не правит княжеством. Нет! Князь — тут нечто среднее между званием и должностью. Примерно можно на наш лад перевести как командующий войсками округа. Только в данном случае не зажравшийся пузатый генерал за пятьдесят, способный лишь расписаться там, где поставят его руку, а реальный командир, который в случае чего лично поведет в бой дружину.

И князь — должность выборная, ни в коем случае не наследуемая. Выбирают его на общем собрании сотников округа, тобишь княжества.

Княжества только заметно поменьше привычных мне военных округов (когда вся огромная Россия поделена всего на четыре военных округа).

И выборы проходят каждые пять лет.

Так вот, Вытяжск… Прибыли к нему мы на третий день.

Что можно о нем сказать? Я бы назвал его не городом, а воинской частью, поскольку тут как такового города-то и не было. Тут были казармы, конюшни, мастерские, плац, тренировочные площадки, естественно имелась и защитная стена, ограждающая все это, с наблюдательными вышками и патрулями на ней, но уж точно не город это. Хотя размеры… В/ч на пять тысяч воинов. Круто, да?

А еще круче было то, что рядом с Вытяжском еще и полевой лагерь разворачивался в который все прибывали и прибывали воины из малых местечковых застав. И размеры этого лагеря уже не уступали размерам основного городища.

То есть тут уже сейчас было около десяти тысяч конников… И это всего одно княжество! Причем не самое крупное!

А сколько всего княжеств в Славении? На этот вопрос Василий задумчиво огладил бородку, прикидывая или вспоминая, а потом выдал число восемнадцать.

Меня такие сведенья малость пришибли, заставив по-новому взглянуть на понятие «большая», сказанное по отношению к Славении. Она реально большая! Выставить сто восемдесят тысяч конных витязей, обученных, экипированных и готовых к бою всего в течении месяца — полутора… На что вообще этот Император надеется?

Так или иначе, а в Вытяжск мы прибыли, и с князем там пришлось расстаться, так как он тут же окунулся в круговерть своих должностных дел. Шутка ли — подготовить