Тэмуджин. Книга 4 - Алексей Гатапов

– Ну хорошо, я знаю, что нойоны жаждут власти и владений, ну а вы, шаманы, чего вы желаете?

– Из того, чего жаждете вы, нойоны, нам ничего не нужно. Не нужны нам ни табуны, ни подданные, а все наше богатство – хороший конь, шаманский бубен, шуба да корона. Мы не собираем войск, не ведем войн, потому и не соперничаем с вами, не противостоим вам.

– Ну, а что-то вам ведь нужно?

– Нам нужно, чтобы в степи был мир и сильная власть нойонов, а еще лучше, чтобы в племени был единый хан. Чтобы в улусах был порядок, чтобы владения ваши были крепкие, чтобы на монголов не могли зариться чужие племена. Когда мир и порядок, то люди послушны закону, соблюдают обычай, свершают обряды, приносят обильные жертвы богам. Тогда и боги довольны, и нам легче обращаться к ним, просить у них помощи. Вот что нам нужно.

Тэмуджин надолго примолк. Он, сгорбившись, сидел в седле, недоверчиво прищурив глаза, застывшим взглядом уставился на сгорбленную спину ехавшего впереди газарши и обдумывал слова шамана.

Наконец повернулся к нему, сказал:

– Давай будем говорить открыто. Сейчас ты говоришь, что вам не нужны ни власть, ни владения. Но ведь два года назад ты со своим отцом требовал у меня послушания, чтобы я делал все так, как вы мне скажете. Это что, не стремление к власти? – Он прямо смотрел на него, требуя признания.

Кокэчу тихо, почти неслышно рассмеялся – так он и смеялся всегда раньше, в детстве, когда они были неразлучными друзьями. Тэмуджин за последние несколько лет не видел, чтобы тот веселился так беспечно (лишь сдержанную улыбку можно было увидеть на его неприступном лице), и теперь удивленно смотрел на него, внутренне поддаваясь его внезапному порыву, готовый рассмеяться вместе с ним.

Тот, пригнувшись над гривой коня, долго трясся в смехе и наконец, успокаиваясь, выпрямился, с улыбкой посмотрел на него.

– Ну, опять ты никак не поймешь самого простого.

– Чего же я не понимаю? – спросил Тэмуджин, нетерпеливо перебирая поводья. – Ты говори яснее.

– А ты помнишь себя, каким был два года назад? Ведь ты был похож на бешеного волчонка, глаза твои горели желтым огнем. Готов был натворить все что угодно, только бы поскорее вернуть отцовское войско да отомстить Таргудаю. А положение твое было тогда опасное, неясно было, чем все закончится. Потому мы и пытались сдерживать тебя, требовали, чтобы ты слушался нас.

– Только ли поэтому? – недоверчиво усмехнулся Тэмуджин, искоса глядя на него.

– А почему же больше? Ведь что было бы, если вдруг ты заявился со своим знаменем к отцовскому войску, именем Есугея-нойона понудил всех идти войной на тайчиутов? Какую суматоху учинил бы, сколько крови пролилось! И как теперь люди на тебя смотрели бы? Сказали бы, что сумасшедший, похуже Таргудая, и отвернулись бы от тебя навсегда. Вот почему мы пытались держать тебя на поводу – для твоего же блага. Но теперь мы видим, что ты вырос и сам можешь править своим улусом… Ты пойми, мне не нужно ничего из твоего владения, но и теперь ты должен слушать мои советы, потому что ловушки перед тобой стоят на каждом шагу. Я их вижу, а ты – нет. Вот как сейчас с Джамухой. Понимаешь меня?

– Понимаю, – Тэмуджин, вдумываясь в слова шамана, пытался разобраться в их искренности. Казалось, с одной стороны, тот был прав, а с другой, еле заметную хитрость, лукавство чувствовал он в них, но никак не мог уловить подвоха и боролся с самим с собой в сомнении.

Отставив мысли, в которых он не мог разобраться сразу, он решил зайти с другой стороны.

– Вот ты говоришь, что нойоны друг другу не друзья, а противники, как жеребцы в табуне. Но ведь и Тогорил, и Джамуха мне оказали немалую помощь. Без них я не смог бы отомстить меркитам и вернуть жену. – Тэмуджин снова взглянул на шамана, ожидая ответа.

– Да, они помогли, потому что сочли нужным для себя это сделать, – невозмутимо пожал тот плечами. – Но они тебе не истинные друзья, а временные попутчики. По-настоящему только мы, шаманы, помогаем тебе. Помнишь слова старого шамана там, в ононских горах?.. С тех пор мы и стараемся для тебя, устраиваем все с таким расчетом, чтобы всюду у тебя был выход, чтобы в нужное время рядом с тобой появлялись помощники. И с Джамухой ты подружился не сам по себе, и из тайчиутского плена ты смог бежать не без нашей помощи, и Тогорил тебе помогал не по одной своей прихоти. И Таргудай недавно без сопротивления отдал тебе отцовские владения – все это при нашей шаманской помощи. Мы направляем мысли и стремления людей, мы просчитываем будущие события и неустанно молимся богам, просим их за тебя, посылаем к тебе на помощь своих духов-рабов, сами трудимся, подстраиваем все, как нужно для тебя.

– Подожди, значит, вы знали, что я этой осенью пойду на Таргудая, и помогали мне? – переспросил его Тэмуджин.

– Мы не только знали, но и подводили все к этому. Я сам все те ночи не спал, старался, чтобы Таргудай был смирен перед тобой, как старый мерин.

– А как же ты это делал?

Кокэчу помедлил, будто раздумывая.

– Ну хорошо, скажу тебе. Трижды насылал я к нему обманные сны. В последний раз это было за два дня перед твоим приходом. Ему снился один и тот же сон, будто он наголову разгромлен твоими войсками и бежит в дремучие леса, спасаясь от тебя. После такого сна, да еще трижды повторившегося, разве он решится поднимать оружие против тебя? И не только это, взять хоть то, что эти джелаиры пришли к тебе, – мало, думаешь, пришлось нам потрудиться – это все мы, шаманы, подготавливали, пододвигали те события одно под другое.

– А меркитский набег?

– И это случилось не просто так, а с помощью восточных военных богов, которых мы упросили помочь тебе поднять отцовское знамя, вернуть улус. Но ведь до вас, до людей, все это с трудом доходит. Вы не понимаете истинных причин того, что происходит, да еще и слушать нас не хотите и делаете все неправильно. Приходится и за вас трудиться, исправлять ваши ошибки. Вот вы перед походом на меркитов даже нас, шаманов, не позвали, не помолились как следует, не принесли жертв богам, как надо. Пустились напролом, надеясь на большое войско. Нам самим пришлось кропить вам вслед и кровью, и вином. А меркитским вождям мы затуманили головы так, что они четыре дня пьянствовали перед вашим приходом. Они ведь народ непростой, неизвестно, что было бы, если встретили вас наготове. Думаешь, вы справились бы с ними так легко, если бы не наша помощь?

– А почему, если это устроено богами, нужно было доводить до такой беды? То, что жену увели, это я понимаю – чтобы я поднялся в поход и совершил это дело, но чтобы она понесла от них ребенка, это разве тоже от воли богов?

– Все на свете, даже дуновение ветра – по воле богов, только сразу понять это людям не дано. Это покажет сама жизнь.

– А сам ты можешь это объяснить?

Кокэчу долго смотрел на него прищуренным, изучающим взглядом, будто раздумывая, говорить ему или нет.

– Ты помнишь, что три года назад сказал тебе старый шаман: ты будешь ханом над многими народами. А хан – это не просто нойон, он как отец для всех племен, над которыми поднято его знамя, а для отца все дети одинаковы. Истинный хан не делит народ на своих и чужих, у него для всех один закон, одна воля. Твой прадед Хабул-хан, умирая, свой трон завещал не кому-нибудь из своих семерых сыновей, хотя были и очень достойные среди них, хотя бы твой дед, Бартан-багатур. Он отдал трон другому соплеменнику – Амбагаю, чтобы показать всем, что ханство – не кормушка для одних и тех же, а общая крепость. Таким должен быть истинный хан. Может быть, чтобы ты уже сейчас уяснил себе это, боги заставили твою жену понести от меркита, кто знает? Боги не дают ответа прямо, а если и дают, слабый ум человека не сразу поймет. Но ты должен хорошенько думать над всем этим, чтобы своим умом доходить до истины. И над всем, с чем сталкиваешься в жизни, ты должен думать изо всех сил, стараться докопаться до корня. Будет трудно, обращайся ко мне, я буду подсказывать. Только так у тебя по-настоящему созреет разум, войдет в силу.