Тэмуджин. Книга 4 - Алексей Гатапов

Те молча поклонились и отошли.

Перед тем как отъехать к своему крылу, Тэмуджин обратился к остающимся Алтану и Даритаю:

– Кого назначите вместо себя в войсках?

– Сотника Тогона, он все знает, – коротко ответил Алтан, холодно взглянув на него, и отошел к костру.

– Саахара… нет, он не годится, лучше Хулугая… Да, Хулугая, – скороговоркой сказал Даритай и наказывал, выкрикивая вслед: – Плетей, плетей ему давай побольше, если будет медлить.

Из киятов обратно к войску ехали Бури Бухэ, Сача Беки, Унгур, Хучар и Тайчу. Тэмуджин, улучив время, решил поговорить с сородичами. У заснеженного берега он дождался, когда с ним поравняется Бури Бухэ.

Спустившись на лед, они поехали рядышком, наискосок через реку.

– Дядя Бухэ, как поживаете?

Тот хмуро усмехнулся.

– Не хуже других. Не голодаю, ни у кого ничего не выпрашиваю.

Тэмуджина покоробил неприязненный тон дяди.

– Зачем же вы так, дядя Бухэ? Судьба снова свела нас, мы на одной охоте, в одном крыле, как всегда раньше были кияты. Разве это плохо?

– Тебе-то, наверно, неплохо, когда переманил наших подданных, опозорил нас перед племенем, да еще теперь нами же и распоряжаешься, – проворчал тот. – А нам-то как может быть хорошо, когда племянник, который на нашей памяти сопли пускал да в штаны накладывал, возвышается над нами, может приказывать нам, как каким-то безродным десятникам?

– Дядя Бури, мы ведь теперь взрослые, равные во всем нойоны… – Тэмуджин хотел как-то успокоить его, загладить разговор, но тот оборвал его:

– Хватит, об этом больше не хочу говорить! Если есть что сказать по делу, говори, а пустых разговоров я не люблю.

Он дернул поводьями коня, убыстряя шаг. Поглядев ему вслед, сдерживая досаду, Тэмуджин обернулся к остальным.

– Ну, а вы как, будете со мной говорить или нет?

– Нам не о чем говорить с тем, кто своих сородичей грабит, – зло огрызнулся Сача Беки. – Поговоришь с таким и смотри, еще чего-нибудь лишишься.

– Когда это я вас ограбил? – Тэмуджин, не выдержав, повысил голос. – Чего ты выдумываешь?

– А джелаиров кто увел от нас? Здесь они, с твоими войсками стоят, довольные, что ушли от наших рук. Был бы ты истинный сородич, хоть эти немногие айлы оставил нам. Тебе ведь известно, в каком мы положении, так нет чтобы поддержать своих, наоборот, вздумал последнее отобрать. Ну ничего, не один ты великий нойон в степи. Мы найдем себе друзей, и еще посмотрим, кто наверху будет. И тобши все-таки не ты на этой охоте, так что не думай, что сильно уж возвеличился. – Сача Беки с нескрываемой ненавистью смотрел из-под низко надвинутой лисьей шапки.

Было видно, что никакие слова увещевания не воздействуют на него, одна лютая злоба кипела в его суженных темных глазах. Он напоследок смерил его взглядом, хлестнул чубарого жеребца и стал догонять Бури Бухэ. За ним, стороной огибая Тэмуджина, как объезжают злую собаку, боязливо опустив взгляды, устремились Тайчу и Хучар.

«Сача никогда не будет мне другом, – подумал Тэмуджин. – Он и раньше не был умен, а теперь, кажется, от злобы своей еще больше поглупел… За ним и эти, как щенята, бегают…»

Его невольно покоробили слова: «Тобши не ты…», он горько усмехнулся про себя: «Вот как выходит: уступил один раз, а люди уже понимают по-другому, что ты слабее, ниже…»

Он взглянул на Унгура. Тот ехал с невозмутимым, беспечным видом, храня на устах едва заметную улыбку.

– А ты, брат Унгур, тоже думаешь, что нам не о чем говорить?

– Я не думаю так, брат Тэмуджин, – тот открытым взором взглянул на него и рассудительным тоном продолжал: – Я понимаю так, что все беды от того, что люди не хотят разговаривать друг с другом. А разговаривать надо, надо сближаться, делиться помыслами, тогда меньше будет раздоров.

Тэмуджин, вдруг услышав из его уст как раз то, в чем он сам был убежден, внимательно посмотрел на Унгура.

«А он умный… Хоть один разумный человек нашелся среди моих сородичей, – с радостным удивлением подумал он. – Ну да, Унгур всегда был рассудителен, не то что этот Сача…»

– Мы с тобой еще поговорим, – с улыбкой сказал он. – У нас будет время, а сейчас, сам видишь, нужно браться за дела.

Унгур кивнул и улыбнулся ответно – дружелюбно, как в далекие прежние дни, когда они жили вместе.

Тэмуджин тронул коня на покрытый сугробом высокий берег.

Солнце, выглянув из-за восточного отрога, красноватыми лучами осветило вершину западного хребта. Начинался день.

Вожди поджидали его перед головной сотней. Сидя на заиндевевших лошадях, они выстроились полукругом, оставив для него место перед собой. Впереди, шагах в сорока, высилась темная опушка леса, ровным рядом уходя от берега в западную сторону.

С вождями был и газарши, мужчина лет двадцати двух на молодом рыжем мерине. В добротной медвежьей шубе и в такой же шапке, он, было видно, старался принять твердый, независимый вид. Подбоченившись, сжимая в руке сложенную вчетверо длинную плеть, он сурово посматривал вокруг, оглядывая незнакомых ему людей.

Подъехав, Тэмуджин испытующе взглянул на него и сказал:

– Ну, теперь все будет зависеть от нашего газарши. – И спросил: – Раньше водил загонщиков на облавах?

– Дважды, – коротко ответил тот.

Тэмуджину голос его показался не совсем уверенным. Он еще раз внимательно посмотрел на него.

– А эти места хорошо знаешь?

– Здесь я прежде не охотился, – помявшись, признался тот. – Когда был жив старый нойон, он больше любил облавить в западных отрогах, и я был при нем.

Тэмуджин, подумав, пожал плечами.

– А как другой газарши, он тоже здесь не бывал?

– Ну, тот старый охотник, всю керуленскую тайгу знает.

Недоуменно глядя на него, Тэмуджин продолжал расспрашивать:

– А почему ты согласился вести нас, если не знаешь эти места?

Тот снова помялся.

– Ну, у меня никто не спрашивал, хочу или не хочу… Сам Джамуха-нойон велел. Я ведь подневольный человек, что мне прикажут, то и делаю.

Тэмуджин изумленно огляделся вокруг. Его вдруг жаром охватило изнутри, словно он оказался на тонком льду и опасен стал каждый шаг. Дело принимало плохой оборот: сейчас все зависело от того, как газарши проведет их крыло к назначенному месту – если заплутает в тайге, уведет в сторону или даже просто задержит, не подведет к сроку, то под угрозой могла оказаться вся охота.

Словно попав в хитро подстроенную западню и осознавая это, Тэмуджин не знал, как ему в таком положении поступить. С трудом удерживая спокойствие на лице, он оглянулся назад, в сторону джадаранского стана. Ему хотелось спросить у Джамухи, что все это значит, для чего он подсунул человека, не знающего тайгу. Но тот был далеко, а возвращаться к нему и задерживать охоту было плохой приметой.