Пальмы в снегу - Лус Габас

– Вы кого-нибудь тут видели?

Старичок покачал головой.

– Нет, сеньорита. То есть как… Иностранцы, как вы, здесь точно не бывают, я бы такое не забыл.

– Иностранцы? А местные? Мужчины или женщины?

– Не могу сказать, не знаю. Простите, не могу вам с этим помочь… – прижав руку к сердцу, произнес старичок.

– Тем не менее, спасибо вам, – улыбнулась Кларенс.

Он проводил ее обратно к воротам, а получив чаевые, долго тряс руку.

Томас, заметив покрасневшие глаза Кларенс, сказал:

– Слушай, тебе не подходит наш остров. Куда бы ты тут ни пошла – все время плачешь.

– Просто я очень сентиментальная, ничего не могу с собой поделать.

– Хочешь выпить пива на террасе над морем? Когда мне грустно, это помогает.

– Отличная идея, Томас. Мне повезло, что я тебя встретила. Ты очень добрый.

– Потому что я – буби, – расплылся он в улыбке.

Утром в понедельник Кларенс пришла на встречу с Лаа чуть раньше намеченного времени. Пока что было свежо, хотя она уже знала, что через несколько часов повиснет невыносимая жара. Ее предупредили, что фотографировать и снимать видео в стране запрещено, а еще запрещено открыто высказываться на публике. Митинговать она не собиралась, но, оглядевшись и убедившись в том, что вокруг никого нет, достала фотоаппарат и принялась снимать собор с разных ракурсов. И увлеклась настолько, что потеряла бдительность. Внезапно к ней подошли двое полицейских и потребовали предъявить документы. Она показала паспорт, полицейские пролистали его и оставили у себя. Кларенс занервничала, повысила голос. Неужели она похожа на шпионку? Вместо ответа один из полицейских схватил ее за запястье, а другой стал отстегивать от пояса наручники.

Неизвестно, чем бы это закончилось, но тут появился Лаа. Он быстро и четко объяснил полицейским, кто она такая и что тут делает, потом запустил руку в карман светлого пиджака, вытащил несколько купюр и передал полицейскому. Со стороны это выглядело так, будто они обмениваются рукопожатием.

– Вы же не хотите, что наш ректор узнал, как вы обошлись с его гостьей?

Второй полицейский отдал паспорт:

– Простите, сеньорита…

Прежде чем Кларенс успела раскрыть рот, Лаа подхватил ее под локоть и повел к машине. Полицейские, похоже, остались довольны – даже дружески помахали им вслед.

– Спасибо тебе большое, Лаа, – поблагодарила Кларенс. – Признаться, я испугалась.

– И ты нас прости, Кларенс. У меня прекрасная родина, но есть такие вещи, за которые я ее не люблю, увы.

– Разве тебе не нужно сегодня на работу? – спросила она.

– А я как раз оттуда, заехал с утра. Хорошо быть инженером из Америки: никто тебе не приказывает, что делать, – рассмеялся парень. – Знаешь, большинство моих коллег предпочитает сидеть в своих бунгало в эдаком местном Плезантвилле[8]. Это просто сказочный район с кондиционерами, супермаркетами и прочими земными благами. Впрочем, я слышал, что некоторых выслали за критику режима. Так что лучше не рисковать. – Он заразительно рассмеялся.

Кларенс, слушая, изучала его профиль. Что-то в пропорциях лица показалось ей знакомым. Было такое чувство, что она знает его всю жизнь.

– Кстати, – продолжил парень, – позавчера я хотел спросить кое-что, но в итоге не стал. Ты знала, что одно время Малабо назывался Порт-Кларенс? Еще до того, как стал Санта-Исабель. У тебя необычное имя для испанки…

– Да… – Она покачала головой. – Сначала я думала, что это имя героини какого-то английского романа. Но позже я узнала, что англичане построили здесь порт и назвали его в честь своего короля Георга, герцога Кларентийского.

После встречи с Инико она поняла, что далеко не все на острове сохранили радужные воспоминания о колониальном периоде. То, что она слышала, была лишь часть истории в пересказе белых, другая часть была ей неизвестна, поэтому теперь она с осторожностью касалась этой темы. Однако Лаа, похоже, нисколько не удивило, почему она проявляет интерес к прошлому.

– Так вот почему ты приехала в Сампаку! – воскликнул он. – Инико говорил, что ты просматривала старые документы – того времени, когда на плантации работал твой отец. Но с тех пор столько воды утекло! Подозреваю, что ты увидела совсем другую картинку, отличную от той, что тебе рассказывали.

– И да и нет, Лаа. Я узнала пальмовую аллею, но не видела ни одного рабочего в пробковом шлеме и с мачете в руках. Мешков с какао я тоже не видела.

Парень заразительно рассмеялся.

– Не знаю, в курсе ли ты. Но Порт-Кларенс, он же Санта-Исабель, он же Малабо, на языке буби когда-то назывался «Рипото» – «город иностранцев». Раз твой отец выбрал тебе такое имя, значит, он точно был неравнодушен к этим местам.

– Ну… все, кто когда-либо жил на острове, утверждают, что до сих пор грезят о нем, – Кларенс помолчала и продолжила: – Знаешь, и на глазах у них выступают слезы.

– А ведь они здесь даже не родились… – серьезно добавил Лаа. Машина подъехала к университетскому городку. – Надеюсь, ты найдешь, что ищешь. Не опускай руки. – Он подмигнул ей.

Кларенс задумчиво кивнула.

Оставив машину на стоянке, они прошли по ухоженной территории с белыми домиками в тени пышных пальм. У главного здания Кларенс остановилась и спросила:

– Скажи, Лаа… я догадываюсь, но хочу знать наверняка. Вы с братом фанг или буби?

– Буби. И хорошо, что ты спросила меня, а не Инико. – Снова рассмеялся юноша. – Он бы переспросил обиженно: «А разве это не очевидно?».

Они встречались и в следующие дни, и Лаа всякий раз находил, чем им заняться. Пока он был на работе, Кларенс читала книги и рылась в документах по истории Гвинеи в университетской и других библиотеках города, в частности – в испано-гвинейском культурном центре и испанском колледже. Освобождаясь, Лаа звонил ей и устраивал экскурсии по всяким интересным местам. Пару раз он сводил ее в рестораны с местной кухней, но в итоге выяснилось, что оба предпочитают рыбу и морепродукты, а не змей, запеченных в глине.

Кларенс наслаждалась отдыхом, но тревожилась, что время летит быстро, а она нисколько не продвинулась в своем расследовании. И понятия не имела, где искать…

Надо было вернуться в Сампаку. Если она снова столкнется с Инико, попробует расспросит его о детстве, но лучше прихватить с собой Лаа – с ним как-то спокойнее. Сам Лаа ничего рассказать не мог: он почти не помнил плантацию. Он был на шесть лет младше Инико, и его самыми ранними воспоминаниями были школа в Санта-Исабель и городской дом. Кларенс пришла к выводу, что братья с рождения здорово отличались друг от друга, но не стала копать глубже. Лишь однажды она между делом спросила у Лаа, чем занимается Инико. Как выяснилось, он был торговым представителем нескольких компаний, занимающихся продажей какао. В Сампаке он отвечал за бухгалтерию и выплаты фермерам буби.