Пропавший - Мэри Торджуссен

А потом я вспомнила о женщине, встреченной в дамской комнате. Об Элис. Она знала о Мэтте. Она ведь говорила тогда не о мужчинах вообще, а имела в виду конкретно наш с ним разрыв. Но был только один человек в нашем офисе, кому я сама рассказала об этом. Сэм. Он, как я догадалась, поддерживал близкие отношения с Люси.

Люси тоже знала об уходе Мэтта. Причем с самого начала. Не зря же она бросала на меня исподволь то лукавые, то почти презрительные взгляды, на которые я по глупости не обращала внимания. И из исполнительной помощницы превратилась просто в женщину, смотревшую на меня сверху вниз, как на последнюю идиотку. Люси считала, что я принимаю ошибочные решения. Ведь она была умной и образованной девушкой, окончившей университет. Я догадывалась о ее желании однажды занять мое место, но считала это в порядке вещей. В ее возрасте я бы и сама стремилась сделать карьеру. Но я бы никогда не стала компрометировать своего начальника и саботировать его работу, чтобы добиться поставленной цели.

Я решила проверить переписку Люси с Элис. Она тоже была удалена, и письма пришлось восстанавливать. Одно из них оказалось написано в тот день, когда я получила строгий выговор в устной форме. Открыв его, я прочитала разговор двух женщин:

Я же велела тебе ничего не говорить!

Элис ответила:

Ой, прости за оплошность! Я думала, все уже знают. Пообедаем вместе?

Извини, но я встречаюсь с Сэмом в «Косте». Только не проболтайся ей еще и об этом! Ты – единственная, кому известно про наши с ним отношения!

Значит, Сэм завел роман с Люси. Мне невольно вспомнились те несколько случаев, когда я видела его с Грейс, и он всегда говорил о ней с обожанием. Я подумала о своем отце и Хелен. И вот теперь у Сэма завязалась интрижка с Люси. Мэтт, вероятно, тоже с кем-то сошелся. На глаза навернулись слезы. Кому же я вообще могла довериться?

Поскольку Сэм спал с Люси, он наверняка рассказывал ей, что Мэтт бросил меня, а она воспользовалась моим горем и смятением для отправки документов, которые нанесли бы непоправимый урон моей репутации. Я поняла, насколько не от мира сего была последние два месяца, если не замечала их сближения и интриг Люси против меня.

Хотела еще поискать в почте Люси свидетельства других ее предательств, но не стала. Теперь я знала, что она предавала меня, и больше ничего не требовалось. А вот мысль, что и Сэм мог добиваться моего увольнения, оказалась невыносимой.

В комнате стало темно и мрачно. Я отключила свой мобильный телефон на случай, если Сэм вздумает мне звонить. Мне не хотелось разговаривать с ним, как и ни с кем другим. Наверху я наполнила ванну только лишь для того, чтобы найти для себя хоть какое-то занятие. И мне необходимо было тепло. Я нуждалась в утешении и успокоении. Вся моя кожа горела от стыда. Как могла я довериться Сэму?

В приступе ярости я снова включила телефон и отправила Сэму текстовое сообщение. С Люси я решила разобраться при личной встрече: я знала, что она непременно обратит необдуманное и написанное в гневе послание против меня самой.

Мне все известно. Ты – подонок!

Буквально через несколько секунд от него посыпались ответы:

Мне очень жаль!

Могу все объяснить.

Сейчас приеду к тебе. Нам нужно поговорить.

Я написала:

Только посмей! Если заявишься сюда, я вызову полицию.

Опять отключив телефон, я легла в ванну. Но расслабиться не удавалось. Я лежала в горячей воде, вдыхая исходивший от нее пар с ароматом «Шанель», и размышляла. Судьба Люси меня не волновала. Она не стала для меня подругой. Если мне разрешат вернуться к работе, я буду настаивать на смене секретаря. Это станет для нее ударом. Теперь у Алекса имелись тексты оригиналов документов, которые я отправила ей, и, если уж на то пошло, она должна была вообще лишиться работы у нас. А вот Сэм… Его обман воспринимался иначе. Я знала, что мне предстоит выяснить с ним отношения, и пока не понимала, как.

Вспомнила о телефоне у него в машине. Не с него ли Сэм делал звонки Люси? И не он ли посылал мне анонимные сообщения? Видео тоже могло быть делом его рук. Сэм приобрел целый набор SIM-карт и менял их, когда ему хотелось помучить меня.

Я снова чувствовала, что нахожусь на грани безумия. Погрузилась в воду с головой и ощутила, как она заливает мне уши. Внезапно я села в ванне и отжала волосы от влаги. Вспомнила, как принимала ванну вечером накануне отъезда в Оксфорд, перед тем, как Мэтт бросил меня. Я тогда уехала из офиса раньше, чем обычно, и пару часов провозилась в саду, стараясь воспользоваться установившейся теплой погодой. Тогда же я послала Мэтту сообщение, попросив захватить ужин домой из ресторана, потому что на приготовление пищи у меня уже не хватило бы сил. Позднее с непривычки к физическому труду у меня начало ныть все тело, и Мэтт предложил мне принять ванну, не ограничиваясь обычным душем. Он сам наполнил ее для меня, добавив ароматическое масло и сделав воду очень горячей, как мне нравилось. Сказал, что записал кое-что интересное, и принес наушники вместе с моим айподом, поставив его на стульчик рядом с ванной и накрыв полотенцем, чтобы на электронное устройство не попала вода. Вскоре Мэтт подал мне бокал вина. Я плескалась в ванне минут сорок пять, наслаждаясь теплом и слушая записанную программу. Мэтт казался мне воплощением доброты. В какой-то момент я протянула к нему руку и поцеловала его.

Когда же я наконец выбралась из ванны, надев пижаму, то почувствовала себя расслабленной и сонной. Легла в постель и через айпад вошла в «Фейсбук». Вскоре появился Мэтт, предложив вместе посмотреть фильм. Но я заснула через несколько минут после его начала. А утром мне, конечно же, пришлось подняться очень рано, чтобы успеть на машине добраться до Оксфорда. Айпад все еще лежал на прикроватном столике, и я тогда забыла о нем.

А за три четверти часа, которые я провела в ванне, Мэтт, наверное, стер все данные о себе из моего мобильника. Удалил свои фотографии из моего домашнего компьютера и с айпада, а когда я уже спала, покопался на моей страничке в «Фейсбуке», уничтожив совместные фото и переписку между нами. И он проделал все это, заставив меня почувствовать заботу о себе, вселив иллюзию, будто я любима.

Ровно в шесть часов вечера я должна была позвонить Эндрю Броуди. Руки у меня так тряслись, что я с трудом держала телефон, и все-таки позволила себе выпить бокал вина для храбрости, прежде чем набрать номер. Заранее положила перед собой ручку и лист бумаги с записанным на нем сценарием предстоявшего разговора, поскольку уже не верила, что удержу в памяти все, что необходимо было сказать. В последний момент сменила ручку, потом схватила третью, опасаясь нехватки в первых двух чернил. Мне становилось дурно при мысли о невозможности записать нечто крайне важное. Я глубоко вдохнула, протерла вспотевшие ладони о джинсы и набрала номер, скрыв при этом свой.

Эндрю Броуди ответил после третьего гудка, причем голос его звучал раздраженно, а дыхание было шумным. На заднем плане слышались звуки городского транспорта. Я поспешно включила кнопку диктофона, чтобы записать все до последнего слова.