Холодный, как камень - Дэвид Бальдаччи

Алекс выдавил усмешку.

— Между прочим, у нас в Секретной службе принято как раз находить выход из любой ситуации.

— Супер. Вот и докажите.

— Не надо язвить… Я и так оказываю вам большую услугу. Можно сказать, иду по скользкому льду.

Аннабель нервно затеребила салфетку.

— Извините… Я знаю. Просто…

— По счастью, Минюст всерьез хочет получить компромат на Бэггера. Если я смогу показать им достаточно сочную морковку, то мы заручимся поддержкой ФБР. Бэггера давно уже подозревают в разных сомнительных делишках. В нескольких убийствах, к примеру, хотя улик по-прежнему никаких.

— Насчет числа убийств я могла бы их поправить, но факт остается фактом: пока он сам не допустит прокол, вы ничего не найдете.

— Раз ужу нас такой откровенный разговор, должен сказать, что я не верю и половине из того, что от вас услышал.

Она собиралась что-то возразить, но Алекс ее остановил:

— Впрочем, на это обстоятельство я напирать не намерен.

Аннабель с любопытством уставилась ему в лицо.

— Отчего же?

— Оливер просил меня не задавать слишком много вопросов. Он сказал, что вы — хороший человек с небезоблачным прошлым.

Аннабель прищурилась.

— А кто такой Джон Kapp?

— Он трудился на правительство США, выполняя кое-какую узкоспециализированную работу.

— То есть убийствами промышлял?

Алекс огляделся по сторонам; в кофейне было безлюдно, девушка за стойкой увлеченно читала статью в журнале «Пипл» про недавнее возвращение Бритни Спирс на сцену.

— Он этим больше не занимается. Если только его не заставляют обстоятельства. Скажем, кто-то вдруг решил убить его самого… или кого-то из его друзей.

— Он однажды сделал это на моих глазах, — сообщила Аннабель. — Ножом. Просто махнул рукой — и в следующую секунду тот, кто хотел нас убить, был мертв… — Она рассеянно покрутила кофейную чашку. — Что-нибудь еще о нем можете рассказать?

— Вы слышали о взрыве особняка Картера Грея? Несколько дней назад?

— Да, что-то такое читала.

— Короче, Оливер с Греем были знакомы очень давно, и их отношения нельзя назвать дружескими. Так вот, Оливер недавно побывал у Грея — не по своей инициативе, кстати, — и той же ночью дом взлетел на воздух. Вероятность несчастного случая нулевая, однако Оливер не имел к этому никакого отношения. Кто-то еще занес его в список мишеней.

— Получается, на Стоуна тоже открыт охотничий сезон?

— Вероятно. Вот почему он не хочет маячить у всех на виду.

— А я-то обиделась, что он бросил меня на произвол судьбы.

— Эй, не забывайте, что Оливер обратился ко мне. Может, я и не самый крутой, но и на моем счету найдется парочка-другая удачных дел.

— Я обозвала вас бюрократом…

— Причем «заправским».

— Ну да… В общем, беру свои слова обратно. И очень признательна за помощь.

— Ладно. Мне надо будет сделать несколько звонков, а потом мы с вами разберем кое-какие детали, раз уж концепция окончательно утверждена.

— Мне еще не доводилось встречать таких федералов, как вы, Алекс Форд.

— Ничего-ничего, в моей записной книжке вы тоже одна такая.

Уже спускалась ночь, но «хвост» упорно держался следом. Что ж, самое время сделать теням ручкой. Оливер Стоун вышел на трассу, остановил такси и дал шоферу адрес в Александрии.

Он вышел у входа в букинистический магазин на Юнион-стрит, в квартале от Потомака, скользнул внутрь и приветливо кивнул Дугласу, местному хозяину. Давным-давно того звали просто Дуг, и зарабатывал он на жизнь тем, что из багажника своего «кадиллака» торговал порнографическими комиксами — при этом питая тайную страсть к редким изданиям и стремясь к богатству. Эта мечта оставалась неосуществленной, пока Стоун не свел его с Калебом. Сейчас Дуглас владел успешным бизнесом и занимался по-настоящему ценными книгами. А Стоун получил право в любой момент приходить сюда, причем не просто в магазин, а в подвальную каморку, где он держал кое-что из наиболее ценных своих вещей. Такая договоренность предусматривала также одно обстоятельство, которым Стоун и собирался сейчас воспользоваться.

Он спустился в подвал, отомкнул дверь и вошел в комнатку с древним, давно не использовавшимся камином. Стоун сунул руку в дымоход и потянул за проволочку рядом с задвижкой. Открылась потайная дверца, в незапамятные времена устроенная в келье священника. Здесь было полно картонных коробок, аккуратно расставленных на стеллажах, причем на достаточной высоте, чтобы не пострадали в случае наводнения.

Стоун распечатал одну из коробок и извлек оттуда блокнот, который и сунул себе в сумку. Из другой коробки он достал комплект одежды, включая шляпу с мягкими низкими полями, и переоделся. А из небольшого металлического контейнера взял предмет, который был сейчас для него дороже золота, а именно сотовый телефон — с весьма особенной записью, хранящейся в памяти.

Покинув подвал, Стоун не стал возвращаться, а пошел наверх. Спустился по другой лестнице, миновал коридор, уходивший в сторону реки, отомкнул еще одну дверь, потянул за чугунное, вделанное в пол кольцо — и каменная плита поднялась на дыбы. Стоун нырнул вниз, прошел по темному, пропахшему речной тиной и гнилой рыбой туннелю, поднялся по шаткой деревянной лестнице, открыл замок очередной запертой двери и очутился в куще деревьев. Тропинка привела его к реке, где он сел в небольшую моторную лодку, которую Дуглас держал возле местной ремонтной верфи.

Стоун дернул за рукоятку, затарахтел двигатель, и лодка пошла на юг, выдавая свое местоположение лишь крошечным белым огнем на кормовом транце. В паре милей к северу от Маунт-Вернона, родового имения Джорджа Вашингтона, Стоун пристал к берегу, где в качестве швартовного пала использовал ствол дерева, после чего на своих двоих добрался до автозаправки и с телефона-автомата заказал себе такси.

На обратном пути в город Стоун внимательно перечитал блокнот. Эти записи представляли собой существенную часть его далекого прошлого. Он завел сей своеобразный дневник практически сразу после назначения в команду «Трех шестерок» ЦРУ. Он понятия не имел, существовало ли это подразделение до сих пор, и не был уверен, что его нынешние преследователи туда входили. Главное, что этим людям поручили его убить, и они собирались выполнить приказ со всей присущей им сноровкой.

Стоун сосредоточился на нескольких фотоснимках, которые были приклеены к одной из страниц, испещренной рукописными пометками.

Его глаза смотрели на лица былых — и ныне мертвых — товарищей по «шестерке»: Джадд Бингем, Боб Коул и Лу Чинчетти. Затем он перевел взгляд на более пожилого мужчину в очках, чье фото находилось в самом низу страницы.