Два талисмана - Ольга Голотвина

— Что значит «про тебя спрашивает»? Даже если волнуешься, надо следить за своей речью!

— Виновата. Спрашивает про мою госпожу, — поправилась служанка.

— Вот так правильно, — улыбнулась Авита и вышла из комнаты, чтобы перехватить высокородного гостя в трапезной, не принимать его у себя. Незачем давать хозяйке гостиницы повод для глупых выдумок.

* * *

Расследование оказалось не таким занятным делом, как это воображал себе Ларш. Сначала они с Мирвиком петляли по кривым переулочкам, стиснутым высокими заборами (и Ларш отметил, что беднота огораживает свои хибары и дворики не менее заботливо, чем богачи, во владениях которых не воняет водорослями и рыбой). Потом Мирвик оставил Ларша меж дощатыми изгородями, по пояс в бурьяне, а сам, как углядел Ларш в щель, беседовал с каким-то старикашкой на берегу дома, похожего на голубятню.

Вернулся Мирвик раздосадованным.

— Штукарь… ну, парень этот… куда-то делся. Но я знаю, где про него расспросить. У одной вдовы-швеи сынишка, малек лет десяти, вечно у Штукаря на посылках. Этот должен бы знать…

На этот раз дошли быстро. Мирвик провел Ларша в проем между заборами, они очутились почти над самым обрывом. Улица растянулась на скалах, и Мирвик вел своего спутника, в этих краях незваного и нежеланного, «с изнанки», вдоль сплошного ряда широких досок.

А вот домик, который был целью их пути, такой оградой похвастаться не мог. Едва не половина досок, некогда сколоченных весьма добротно, была выдрана, в пролом виден был дворик. Ларш с неожиданным сочувствием подумал о вдове, в холодную погоду, в трудные дни пустившей часть забора на дрова — да так и не дошли у бедняжки руки и не набралось лишних денег, чтобы залатать дыры.

— Пусть господин подождет здесь, — сказал Мирвик и шагнул в пролом.

Заинтересованный Ларш сунулся ближе к пролому, наблюдая, как Мирвик окликнул тощего мальчишку лет десяти, который как раз вошел через калитку с другой стороны забора. Мальчик нес ведро, но, завидев Мирвика, поставил ведро наземь, глянул на гостя приветливо и без удивления.

— Привет, Хараш! — окликнул его Мирвик.

— Привет, — отозвался мальчишка. — Бренчат, будто ты в театр подался?

— Уже бренчат? — приятно удивился Мирвик. — Ну да, я к тебе прямо со сцены… Слушай, куда Штукарь затерся? Шарю, шарю — нет его…

Заинтересовавшись, Спрут сунулся ближе к проему, чтобы лучше слышать беседу и нахвататься новых словечек из воровского языка. «Затерся» — это значит «исчез», так?

Но тут неопытный стражник допустил ошибку. Он ступил в полосу закатного света, да еще и не заметил, что плащ его распахнулся, открыв черно-синюю перевязь.

С крыши донесся гневный вопль:

— Хараш! Не бренчи ничего, Хараш!

С крыши с кошачьей ловкостью по столбику крыльца скатился малец лет восьми и кинулся к брату:

— Ничего не бренчи! Отвязался Мирвик! «Краба» приволок! Вон, за забором приклеился!

И сразу, словно ожидая этих слов, на крыльцо шагнула высокая худощавая женщина с заплетенными в косу темными волосами.

— «Краб»? Где «краб»? — грозно осведомилась она. — Что ихней братии делать в честном доме? У меня вон котелок на огне — и кому ж я кипяток на башку выплесну, а? Или соседей кликнуть?

Мирвик растерянно отступил на шаг. Он понимал, что слова про кипяток — не пустая угроза, а обещание позвать соседей — еще страшнее. Надо самому драпать и Спрута вытаскивать.

А Спрут, к удивлению Мирвика, спокойно шагнул сквозь пролом во двор.

— Как нужен «краб», — заговорил он негромко и приветливо, — так руки ему целуем да приговариваем: не за себя, мол, за деточек… А как не нужен, так кипятком ошпарить грозимся, да?

Женщина судорожно глотнула воздух, вскинула к груди руки.

— А ты, господин Тенаш Рябиновая Кора, — шутливо поклонился Ларш младшему мальчику, — когда от Змеиного ущелья у меня на плечах ехал — не жаловался, а теперь…

Договорить ему не дали.

Побледневшая вдова грохнулась перед стражником на колени и снова попыталась расцеловать руки своему спасителю. Пока Ларш уговаривал женщину подняться, мальчуганы принялись наперебой расписывать Мирвику подвиги «краба».

— А тут он его — р-раз! — Хараш изобразил, будто ударяет младшего братишку кинжалом в грудь. — И сразу его на другого — шарах! — И толкнул «смертельно раненного» Тенаша к ошеломленному Мирвику. — У третьего меч выхватил — и вот эдак!.. — Хараш завертелся по двору с воображаемым мечом в руке. — И так! И вот так! И еще!..

— Эй, Чирайна! — пробасил кто-то из-за забора. — Что у вас там за переполох на ночь глядя?

— Дети разыгрались, — поспешно отозвалась вдова. — Не серчайте, соседи дорогие, я их уже в дом гоню.

Сгребла в охапку развоевавшегося Хараша и потащила его на крыльцо, кивком пригласив остальных последовать за нею. Мирвик ухватил поперек туловища хохочущего Тенаша и понес его следом за хозяйкой. Спрут, улыбаясь до ушей, тоже проследовал в дом.

В комнатушке всего и было-то, что стол, широкие лавки (на которых, судя по всему, хозяева и спали) да большая корзина с шитьем в углу. Зато пылающий очаг озарял комнату уютным, добрым светом, а в котелке над огнем закипала вода.

Покосившись на котелок, Ларш весело поинтересовался:

— Не передумала меня — кипятком-то?

— Ох, пусть мой господин простит дуру, — махнула рукой Чирайна. — Уж садитесь оба за стол. Сейчас я смородинки заварю, у меня и мед есть.

Мальчишки счастливо взвыли: видимо, мед в этом доме они видели нечасто.

Чирайна сняла с полки холщовый мешочек, достала оттуда горсть сушеных смородиновых листьев и ягод, бросила в кипяток.

— И ужином-то гостя дорогого угостить не могу, — вздохнула она. — Я ж не думала, что снова в этом доме скоро окажусь. Окорок был, пшена мешочек — все соседям задешево продала. Мед отдала задаром сестре своей, Чилите, она его задаром и вернула.

— А чего ты с места сорваться вздумала? — поинтересовался Мирвик.

— Так говорю же: дура… Ты же знаешь, я шитьем да вязаньем зарабатываю. И одна заказчица рассказала, что служит за городом у богатой вдовы, хозяйки усадьбы. Та, мол, если новые платья себе не шьет, так старые перешивает: то лентами отделает, то кружевом, то тесьмой велит расшить. И платит щедро. Я, каракатица безголовая, вслух завидовала: мне бы такую хозяйку! А позавчера она меня нашла и говорит: дочь, мол, у нее в Тайверане заболела, надо ехать. Хозяйка отпускает, но велит найти себе замену. Только надо спешить, если я хочу попасть на тепленькое местечко, пока управляющий туда не приткнул свою подружку. Детей я, мол, могу с собой забрать. Ну, я, курица глупая, дом на ключ, детей за руки…

Голос женщины прервался. Старший сын бросил на мать тревожный взгляд, но Чирайна сдержалась, не заплакала.