Венера и воин - Сьюзен Гастингс

– Нет, я хотел бы вечно держать тебя в своих объятиях и никогда не выпускать снова.

– Ты такой грубый, – простонала Ромелия.

– Тебе это не мешает, полагаю, я заметил, что прежде тебе это всегда нравилось.

– Нра… ви… лось… ты меня убьешь.

– Я хотел бы умереть с тобой, я теряю разум в твоих руках.

– Но я… не хочу… умирать! Я хочу с тобой бежать.

Клаудиус оперся на руки и посмотрел в лицо Ромелии. Глаза у нее налились красным, губы посинели. Жестокая улыбка промелькнула у него на губах.

– Хорошо, тогда мы убежим. Сегодня ночью.

Он скатился с ее тела и вытянулся рядом с ней. Ромелия согнулась и откашлялась. Ей потребовалось некоторое время, чтобы отдышаться и ответить.

– Я была больна, Клаудиус, это не имело ничего общего с тобой, мой желудок взбунтовался. Я и не подозревала, что ты это воспримешь так близко к сердцу.

– А ты думаешь, с кем ты имеешь дело? Я гордый мужчина, и мне не нравится, когда женщина обманывает меня. Итак, ты была больна? У тебя еще есть боли?

Он резко надавил рукой на ее живот. С криком боли Ромелия снова согнулась.

– Нет, любимый, не стоит об этом говорить, – простонала она.

– Я спрашиваю только, вынесешь ли ты тяготы бегства? – лаконично поинтересовался Клаудиус.

Ромелия бросилась к нему и обняла его за шею.

– Конечно, вынесу, я всегда этого желала, каждую ночь я мечтала о том, чтобы ты похитил меня, украл, как сатир[6]менаду,[7]которая спала под деревом, и чтобы потом ты желал меня каждой клеточкой своего тела.

– Так и есть, прекрасная Ромелия. – Он схватил ее тонкую шею обеими руками. – Я схожу с ума, когда я держу тебя в своих руках, я теряю разум, когда я чувствую тебя рядом.

Он надавил своими пальцами, и Ромелия в панике распахнула глаза. Язык у нее высунулся изо рта. В отчаянии она пыталась освободить шею от его рук. Наконец Клаудиус отпустил ее. Он рванул ее с постели, бросил животом на свои колени и приподнял ей юбку, обнажая ее ягодицы.

– Это излюбленная игра в лупанариях – подогревать страсть наказанием.

Он сильно ударил своей ладонью по ее ягодицам, другой рукой он крепко удерживал ее. Ромелия громко икнула, что побудило Клаудиуса нанести ей следующие удары.

– Скажи, разве ты не чувствуешь при этом восторг? – спросил он и продолжил свою игру. Его удары горели на коже Ромелии, она крепко вцепилась в простыню.

Клаудиус довольно усмехнулся.

– Прекрати, ты делаешь мне больно, – пожаловалась она.

– Я еще только начал. Разве ты такая неженка? И это всего лишь моя рука. Подожди, я возьму для этого мой пояс, он сделан из кожи бегемота, ты же не хочешь испортить мне маленькое удовольствие…

– Нет, о, мне это доставляет наслаждение, мне это нравится, – заверещала она.

– Я же это знал.

На нее посыпались следующие удары.

– Я знал, что в постели мы подходим друг другу. Тебе нравится, когда тебя насилуют, ты хочешь ощущать на себе более сильного, не правда ли? Ты думаешь, что борьба на арене – шутка, я ведь недаром лучший гладиатор в Риме.

Резким движением он сбросил Ромелию со своих колен на пол. Вскочил, выхватил свой короткий меч из ножен и приставил острие клинка к горлу Ромелии. Ногой он наступил на ее тело и прижал его к полу.

В смертельном страхе она смотрела на него. Он стоял над ней, большой и могучий, прекрасный, как Марс, с холодным лицом и обнаженным мечом. Она чувствовала острие меча на своей шее и подозревала, как чувствует себя противник, которого победил Клаудиус.

Какой же это мужчина!

Похоть, страх и боль заставили ее задрожать, но она не могла отвести своих глаз от него. Даже если это было последнее, что она видела в своей жизни, она была готова испытать это.

– Я хочу сделать все, что ты прикажешь, могучий Клаудиус, – выдохнула Ромелия. Его лицо было серьезным, суровым, жестоким. Его рука ни мгновения не дрожала и мускулы играли.

Презрительная ухмылка исказила рот гладиатора.

– Здесь нет никого, кто поднимет большой палец вверх или опустит вниз, – проговорил он саркастически.

– Я покоряюсь тебе, – взвизгнула Ромелия. Клаудиус снял ногу с ее тела и убрал меч. Он снова воткнул его в ножны и небрежно бросил на одежду, лежавшую на полу.

– Итак, тогда внимание, прекрасное дитя, – сказал он и наклонился к ней.

Ромелия присела на полу и кивнула.

– Сейчас ты соберешь маленький узелок с одеждой, – она должна быть простой и скромной, – и темный плащ, который ты надевала в храм Вакха. Тебе нельзя бросаться в глаза. В мешочек ты вложишь деньги и украшения, никакой посуды, ничего тяжелого, поняла?

Ромелия без слов кивнула.

– Этот узелок ты упакуешь сама, а не твои служанки, они ничего не должны заметить, веди себя сегодня, как всегда. Вечером ты отошлешь Друзиллу спать, лучше всего дай ей снотворное, как той египетской рабыне, затем ты выскользнешь из имения. Приблизительно в одной миле отсюда стоит старое оливковое дерево, рядом с храмом Вулкана, в этом дереве есть дупло, ты положишь в него свой узелок. Затем ты направишься в Пицентию. В двух милях от города находится постоялый двор, не особенно комфортабельный, но там не задают вопросов, ты остановишься в нем и подождешь меня.

– Но… но… я думала, ты похитишь меня отсюда…

– Чтобы меня закололи твои охранники? Я думал, что ты более сообразительна, дорогая Ромелия.

Она опустила голову и не двигалась. Пока Клаудиус говорил, он оделся и ходил теперь по маленькой комнате взад и вперед.

– Я приобрету двух мулов, упакую твой спрятанный узелок и похищу тебя из таверны. Из Пицентии мы попадем на Виа Аппиа, поедем в Брундизиум, где сядем на корабль. В Брундизиуме ты сможешь сама выбрать, куда мы побежим.

Ромелия молча слушала его. Все звучало очень разумно и толково. Слуги заметят ее бегство только на следующее утро, тогда они уже будут на пути в Брундизиум.

– Но не опасно ли ехать по Виа Аппиа? – осмелилась возразить она.

– Нет, если ты выберешь одежду простой женщины, а я оденусь как ремесленник, мы в суматохе не бросимся никому в глаза. Важно, чтобы ты взяла достаточно денег. Я должен подкупить капитана и разных стражников по дороге. Может быть, мы должны будем покинуть Виа Аппиа, на мулах мы будем двигаться вперед быстрее.

– А почему мы не возьмем экипаж?

– И обратим на себя внимание? Только богатые люди ездят в быстрых экипажах. На некоторое время ты должна будешь довольствоваться ролью скромной жены ремесленника. Или же ты не можешь этого?