Фиалки на десерт - Мария Метлицкая

Заревела. Заревела, как первоклассница, получившая первую двойку. Как младшая сестра, получившая от старшего брата обидную и несправедливую затрещину. Как маленькая девочка, сломавшая любимую куклу. Как взрослая дура, короче!

Ревела в голос, смачно, со вкусом, не отказывая себе.

«Сильная женщина плачет у окна», – пела певица.

А через полчаса вытерла слезы, пошла в ванную, умылась и посмотрела на себя в зеркало. «Что, Леля? Совсем расквасилась? Ну все, хорош! Приходи в себя, дорогая! Тебе не положено, знаешь ли! Каждый должен соответствовать положенному имиджу. Значится, так! Парикмахер и косметолог – первым долгом. Вторым – крепкий сон. Здесь – выбирай: или пару рюмок хорошего коньяка, или снотворное. Первое, разумеется, лучше. Дальше – хватит, милая, жрать! Все эти бургеры, кексы, пирожные и макароны. Нахваталась углеводов, а не помогло! Настроение не улучшилось – только морда раздулась. Переходим на овощи и морепродукты – креветки, например, или кальмары.

Ну и берем себя в руки – крепко берем и крепко держим.

И еще – надеемся на хорошее!»

После этого она снова выпила кофе – последняя чашка сегодня, честное слово! – и позвонила парикмахеру и косметологу. Записалась на завтра. А чуть подумав, набрала номер приятельницы Ксюши, у той свое риелторское агентство. Так, на всякий случай – просто поговорить. Ксюша не из болтливых – сплетни не пойдут. Та, как всегда, была деловита и, кажется, озабочена:

– Дом? В смысле – твой? Ох, Леля! Забудь! Стои́т все! Все, что стоять не должно. – Ксюша усмехнулась. – Город – еще кое-как. Хотя тоже жесть. А уж про загородку я вообще молчу! Ни-че-го! Понимаешь, совсем ничего! За полцены не отдашь! А что, все так хреново, да, Лель? – участливо спросила она и добавила: – Как я тебя понимаю…

Дом. Как Леля любила свой дом! Как долго выбирала участок! Как тщательно продумывала проект и ремонт, меняла архитекторов и рабочих. Как по ночам часами просиживала в интернете и листала журналы – мечтала, что этот дом будет настоящим семейным гнездом: муж, дочь, а потом зять и внуки. Продумала комнаты для внуков – детские комнаты. Мальчику – в бежевых тонах, девочке – в светло-сиреневых. Никакого розового и голубого! Мебель, правда, не покупала – всему свое время. Не советские дефицитные времена – все есть, еще успеется. Но муж дом не полюбил – почему? Непонятно. Может, опять потому, что снова ОНА? Снова сама? Ездил туда неохотно – после долгих уговоров: «Я, Леля, человек городской. Урбанист. Все эти твои лютики-цветочки, камины и комары меня не прельщают, уж не обессудь!»

Обидно было все это слышать. Обидно было каждый раз его уговаривать. Обидно было строить из себя дурочку: «Ах, какая бабочка, Вить! А какая розочка распустилась!»

Он всегда делал ей одолжение. Всегда и во всем, и это было самое обидное и противное.

И дочери этот дом уже тоже не нужен. Где Катька и где он, их дом? Вот как сложилось.

А она сама? Как она этим домом гордилась – сама подняла! Обожала выйти из машины, глубоко вздохнуть и задержать дыхание: «Какой же здесь воздух!»

Обожала обвести взглядом участок – зелень изумрудной травы успокаивала глаза и душу почти моментально. От запахов свежести и цветов кружилась голова. Она трогала цветки жасмина и сирени, подносила их к лицу и закрывала глаза от блаженства и счастья. А босыми ногами по влажной траве? Только постриженной, еще колкой. А ночью, когда в открытом настежь окне все эти немыслимые запахи жизни, перемешанные со звуками леса? Гулкое оханье и кряхтенье совы, однотонный, размеренный и глухой зов кукушки? И яркие, переливчатые, звонкие песни рассветных пичуг. А еще звук дождя по крыше и подоконнику – вот сейчас отложу книжку и закрою глаза, и будет мне счастье! Точно будет! Здесь, в моем собственном доме, построенном моими руками!

И утренняя, ранняя, самая первая чашка кофе на веранде, где снова перед глазами вся эта свежесть и красота. И чувствуешь, совершенно явственно ощущаешь, как спадают оковы – нет, честно, спадают! Осыпается колючая, шершавая штукатурка внутри, и расправляются легкие, раскрывается, как тугой цветок, сердце, и начинаешь дышать полной грудью, без задержки, неторопливо, размеренно, равномерно – словом, приходишь в себя.

Два дня – всего два дня там, в доме, и она явственно чувствовала приток свежих сил и бодрящей радости.

Вот поэтому и было обидно. А ведь старалась! И все «мимо сада» – выражение деда.

А потом решила – ну, это же я сама захотела! Это же была идея моя! И рванула я туда, в это дело, со всей своей страстностью и усердием! А они меня и вправду не просили! Так почему они должны со мной разделять радость и умиление? Вот именно – не должны!

Вот наша главная ошибка – ждать от других то, на что они не способны, не рассчитывали и просто не обязаны тебе отвечать.

Это ты так хотела. Это ты так решила! Ты нафантазировала себе эту историю. А когда не совпало, тогда ты и расстроилась.

И еще тебе показалось, что тебя обманули! Тебе показалось!

Ах, как жалко было бы дом. Так, все, хватит. А об этом я подумаю завтра, как говорила Скарлетт О’Хара, мудрая и сильная!

Леля спала целый день. Когда не спала, то просто валялась, листала журналы. Позвонила в офис и что-то там велела сделать – поддержала боевой дух.

Вечером скрепя сердце (ох как не хотелось, кто бы знал) набрала Галочкин номер. Никто не ответил – может, гуляют? Ну и ладно – перезванивать больше не стала. В конце концов, могут и сами позвонить! Я тут тоже, знаете ли, не цветы собираю! Но не выдержала и отправила короткую эсэмэску – все ли в порядке?

Ответили – да. Все хорошо. Настроение и состояние стабильное. Шов в порядке. Аппетит вполне. Гуляли недолго – погодка шалит.

Ну и славно! Пожелала спокойной ночи.

Ничего, все нормально. Все так, как и должно быть.

А назавтра жизнь закипела – стрижка, краска, маникюр и все прочее: маски, массаж – словом, делали из нее «человека». Столько усилий и столько труда! Но выхлоп был. Глянула на себя в зеркало и осталась довольна. Потом, правда, усмехнулась: не соблазнять же она собралась этого Георгия.

Да и он-то, красавец, может выбрать себе помоложе, чем она, лет эдак на тридцать. И ему все будут рады. Так что рассчитывать приходится на его память, гуманизм и человеколюбие. И еще – на жалость, увы. Правда, такие, как он, вряд ли из жалостливых! Тут она мысленно поставила смайлик – с хитрой мордочкой, высунутым языком и со слезинкой из глаз.

До визита на Покровку оставалось два дня. Как их провести? Снова валяться дома совсем не хотелось. Шляться по улицам – нет, погодка «шептала» – ветер, снег вперемежку с дождем. Бррр! А какое лекарство от хандры и поздней осени? Правильно – шопинг!

«Черт с ними, с деньгами, – решила Леля. – Пройдусь по торговому центру, пошляюсь по магазинчикам. Посижу в кафе, поглазею по сторонам. Нервы должны быть в порядке. А то, не приведи бог, разревусь во вторник при нем. Вот будет ужас!