Завоевание куртизанки - Анна Кэмпбелл

Она не знала, как долго они так стояли на коленях, на засыпанной камнями земле, подобно людям, спасшимся во время кораблекрушения. Прижавшись к его груди, она слушала, как постепенно затихает биение его сердца.

Он казался таким спокойным, таким уверенным, когда вытаскивал ее из ущелья. Но теперь Верити знала, что он тоже пережил страх.

– Ваша светлость? – Голос Хэмиша нарушил их молчаливую близость, близость, полную благодарности, радости и чувств, которые она никогда не осмелилась бы назвать.

Верити удивленно подняла голову. Она настолько забылась в объятиях Кайлмора, что даже не услышала приближения пони.

Старик сошел с пони и стоял в нескольких футах от них, наблюдая. Верити не могла ошибиться: на его морщинистом лице была радость.

– Ох, слава тебе Господи, ты нашел ее.

– Да, Хэмиш.

Верити ожидала, что Кайлмор скажет что-то еще, может быть, похвастается своим героизмом. Только его мужество, сила и ум спасли ее.

Но он лишь сказал:

– Найди остальных. Я отвезу мадам. Мы все можем вернуться домой.

Домой, да. Уединенный особняк теперь воспринимался как дом. Как все стало просто после того, как она перестала сопротивляться неизбежному.

Кайлмор осторожно освободился из ее объятий и встал. Мир вне его объятий был холодным.

Возвышаясь над нею, Кайлмор тихо сказал:

– Я знаю, ты боишься лошадей, Верити. Но если я посажу тебя перед собой, то обещаю, с тобой ничего не случится.

О, если бы только это было правдой, с болью подумала она.

Она взяла протянутую руку и рывком встала на ноги. Боль пронзила ее тело в тысяче мест, и Верити не сдержала стона.

Ее молчаливая покорность, должно быть, встревожила его, потому что он пытливо взглянул на нее.

– Ты не ранена, Верити?

– Нет.

Она дрожала, у нее безумно кружилась голова. Верити пошатнулась.

Как глупо. Но она не могла остановить то находившие на нее, то отступавшие волны головокружения, все расплывалось перед ее глазами.

Откуда-то издалека до нее донеслись тихие проклятия Кайлмора. Затем он схватил ее на руки и поднес к огромному жеребцу. В каком-то тумане Верити почувствовала, как Кайлмор передал ее Хэмишу.

– Тише, миледи. Скоро мы привезем вас домой.

Неожиданно ей стала приятна забавная картавость шотландского произношения Хэмиша.

Она смутно видела, как герцог собрал седло и надел его на спину жеребца. Затем, очень осторожно, Хэмиш передал Верити Кайлмору. Герцог бережно усадил ее перед собой, и его руки обхватили ее с уверенностью, обещавшей уберечь от всех бед.

«Бедная, глупая Верити, верить в такую сентиментальную чепуху», – подумала она почти равнодушно.

Откинувшись на подушки, Верити лежала на большой кровати, на которой у нее было так много схваток с герцогом Кайлмором. Схваток, которые она неизбежно проигрывала. Яркое пламя в камине хорошо согревало комнату.

Горячая ванна, благоухавшая розовым маслом, расслабила ее напряженные мышцы. Затем Мораг и Кирсти помогли ей надеть простую белую ночную рубашку; вызывающие наряды, заказанные Кайлмором, все еще лежали ненадеванными в стоявшем у стены гардеробе. С сочувственными возгласами на певучем гэльском языке горничные смазали все царапины целебной мазью, перевязали раны на руках и оставили Верити отсыпаться после тяжких испытаний.

Чего больше всего хотелось бы Верити, так это встречи с Кайлмором, но после того, как он внес ее в дом и положил на постель с такой нежной осторожностью, словно Верити была хрупкой принцессой, она его больше не видела.

Теперь, с неожиданно легким сердцем, она смирилась со своим поражением. Когда герцог ночью придет к ней, она примет его без насмешки или неприязни. Женщина, отвергавшая каждую его ласку, осталась где-то далеко в горах.

Верити изменилась. Она больше не была неуступчивой пленницей. Не была даже покорной любовницей, которую он содержал в роскоши в Лондоне.

Хотела бы она знать, что от нее осталось.

И осталось ли что-нибудь?

Она нервно перебирала пальцами простыню. Кайлмор беспокоился и заботился о ее спасении. Но теперь у него было время вспомнить, что она снова сбежала от него.

Его гнев еще не остыл? Господи, помоги ей.

Дверь открылась, избавив ее от дальнейших размышлений по этому поводу. В дверях стоял Кайлмор, одетый, как обычно, в белую рубашку и бриджи.

Он стоял и пристально смотрел на нее. Пытается сдержать гнев, предположила Верити. Она опустила глаза, затем какая-то сила заставила ее преодолеть дурное предчувствие и снова посмотреть на него.

Она жадно оглядывала его прямые плечи. Поджарое красивое тело. Узкие бедра. Длинные мощные ноги.

Он действительно был мужчиной, при взгляде на которого у женщины перехватывало дыхание.

Верити перевела взгляд с его груди на крепкую шею, затем на лицо. Она пристально вглядывалась в его поразительные аристократические черты.

Сегодня, возможно, из-за того, что ее собственная предубежденность опасно ослабела, она увидела в нем нечто большее, чем только бесконечное стремление властвовать и обладать.

Она увидела следы прошлых страданий. Он мог прятать свои мучения при дневном свете, но они преследовали его в ночных кошмарах. Она видела гордость и ум. Видела страсть, которая делала его, как и ее саму, своей жертвой.

Странно, но она не находила гнева на его лице. И удивлялась почему.

Кайлмор тяжело вздохнул и вошел в комнату.

– Как ты? – Его темные глаза вглядывались в ее лицо. – Кейт говорит, что у тебя нет лихорадки.

– Я прекрасно себя чувствую. Я никогда не болею.

Крепкие йоркширские предки одарили ее железным здоровьем. Верити посмотрела на герцога. Вид у него был утомленный и несчастный.

– А как вы?

– Я? – Он явно был удивлен ее вопросом.

Ее поразила мысль, что он никогда ни от кого не ожидал такой простой вещи, как доброта.

– Да, – настаивала она. – Ведь вам тоже пришлось нелегко.

Ироническая улыбка, которой за последние дни Верити научилась дорожить, мелькнула и исчезла.

– Меня согревали воспоминания о моих грехах.

Он подошел к кровати и провел рукой по блестящим волосам, заплетенным в косу. В этом жесте чувствовалась необычная нежность.

Он отступил назад, унося с собою тепло своего прикосновения.

– А теперь спи.

От изумления она на несколько секунд лишилась дара речи, и Кайлмор успел подойти к двери.