Завоевание куртизанки - Анна Кэмпбелл

С отчаянием в глазах он оглядел мокрые от дождя окрестности. Он вернет ее. И тогда позаботится о том, чтобы изменить то, что необходимо изменить. Изменить то, что в состоянии изменить.

Хэмиш тронул его за плечо. Это был жест недопустимой вольности, в котором сквозило короткое утешение, которое герцог в своем горе заметил и оценил.

– Не мучай себя, парень. Мы найдем ее. – Хэмиш огляделся. – Но не в эту ночь.

– Поезжай домой и, как только рассветет, приведи сюда Ангуса и Энди. Очевидно, она пошла этой дорогой.

– А как же ты? В темноте ты сам сорвешься со скалы.

– Со мной все будет в порядке.

Верити во власти стихии. И будет правильно, если он разделит с ней все трудности и опасности.

К утру мелкий холодный дождик не прекратился.

Задремавший Кайлмор очнулся. Он распрямил спину, не отрываясь от мокрой скалы, которая немного защищала его от дождя.

Где спала Верити? И спала ли она? Кайлмор надеялся, что она нашла какое-нибудь укрытие.

О Боже, пусть она окажется жива!

Кайлмор встал, чувствуя, как эти слова зловеще повторяются в стуке его сердца. В предрассветных сумерках он оседлал жеребца, который чувствовал себя ненамного лучше своего хозяина.

Шотландию можно назвать ужасным проклятым местом, думал Кайлмор, потягиваясь, чтобы облегчить боль, которую чувствовал во всем теле. Когда он был мальчишкой, то часто ночевал под открытым небом. Однажды он убежал по зимнему снегу, чтобы скрыться от гнева своего безумного отца. Он прятался три дня, пока Хэмиш не нашел его, голодного и посиневшего от холода.

Нельзя сказать, что Кайлмор вышел целым и невредимым из этой выходки. Свирепая лихорадка чуть не убила его. Кейт выходила его, он это помнил. Маклиши говорили, что они ему обязаны. А понимали ли они, чем обязан им он? С приближением утра дождь постепенно ослабевал. Надежда Кайлмора найти Верити живой и здоровой таяла с каждым часом. Даже если она жива, то, должно быть, замерзла и измучилась, она голодна и растерянна.

Какого черта она не послушалась его и не осталась в долине, в полной безопасности?

Он знал. Она боялась, что он снова затащит ее в свою постель.

Кайлмору хотелось бы быть другим человеком, достойным женщины, которую он преследовал. Но он оставался все тем же жалким негодяем, каким был всегда. Искупление, раскаяние и прощение были совершенно ему недоступны.

Но пусть Бог будет свидетелем: если он найдет ее живой и здоровой, то по меньшей мере попытается измениться.

Он переходил вброд ручей над водопадом, когда, взглянув вперед, увидел ее, пробиравшуюся по каменистому берегу на другой стороне ручья. За одно ослепительное мгновение бурная радость пронзила герцога, и он, лишившись дара речи, только молча смотрел на нее.

Она удалялась от него, пробираясь через каменные осыпи. Шум водопада заглушал звук копыт, и Кайлмор пришпорил жеребца. Когда она обернулась, герцог был уже достаточно близко, чтобы увидеть, как потемнели ее серые глаза сначала от шока, а затем от ужаса.

– Нет! – Она бросилась бежать, спотыкаясь о рассыпанные камни.

Он погнался за ней, не обращая внимания на предательский гравий. Жеребец возмущенно захрапел от такого бесцеремонного обращения, но его преданное сердце смирилось, и он храбро поскакал вперед.

Никакая сила на свете не могла сейчас помешать Кайлмору догнать ее. Верити принадлежала ему. Он умрет, но не отпустит ее.

Она же, собрав все силы, пыталась от него убежать.

– Верити, ты расшибешься! Остановись!

Она оказалась на узкой площадке с крутым обрывом по обе стороны. Массивный серый конь Кайлмора закрыл ей путь к отступлению. Бежать было некуда.

– Оставьте меня в покое! – Она тяжело дышала и пятилась от герцога.

Страх и ненависть, звучавшие в ее голосе, пронзали его сердце.

– Я не могу, – совершенно честно и с глубоким сожалением ответил он.

– Я не пойду с вами, – храбро заявила она, хотя понимала, что борьба за свободу закончилась.

Верити гордо вскинула голову и посмотрела на него так, как когда-то смотрела на него в гостиной сэра Элдреда.

Несмотря на тяжесть момента, Кайлмор чуть не рассмеялся. Сломить ее? Да он с таким же успехом мог достать с неба луну и принести ее на землю.

Даже если бы ему удалось совершить этот подвиг, он бы просто положил луну к ногам Верити, чтобы доставить ей удовольствие. Его страсть к ней была навеки послана ему судьбой.

Кайлмор сошел с лошади и шагнул к Верити. Прекрасно обученный жеребец не тронулся с места.

– Верити, все кончено. Сдавайся. Ты никогда не выберешься из этих гор. – Он протянул руку. – Иди ко мне.

Она покачала всклокоченной темной головой. Усталая, грязная, мокрая, растрепанная. А от ее красоты замирало сердце. Странная одежда, которую Верити стащила в доме, была слишком велика ей и еще больше подчеркивала хрупкость фигуры.

– Нет. – Она стояла так близко к краю, что он боялся испугать ее и вынудить та резкое движение.

Кайлмор заговорил мягким, вкрадчивым голосом:

– Подойди ко мне, Верити.

– Я прошла через все это не напрасно, – с горечью сказала она.

– Обещаю, я не обижу тебя. – Он рискнул сделать еще шаг.

Он почти мог дотронуться до нее.

Она презрительно рассмеялась.

– Я знаю, чего стоят ваши обещания.

– Верити. – сказал он и протянул руку, чтобы схватить ее.

Она отскочила в сторону, и его рука беспомощно скользнула по гладкой коже ее руки. Она закричала, падая вниз с обрыва.

«О Боже, нет!»

Что это было, мольба или проклятие? Кайлмор не знал. Крик Верити звенел в его ушах. Он бросился на колени и пополз к краю обрыва. Каждая секунда казалась часом. Каждый падавший камень звучал как раскат грома.

– Слава Богу, – прошептал он, заглянув вниз.

Она ухватилась за шаткий выступ склона где-то на глубине в дюжину футов. Склон не был отвесным, но она могла в любую минуту сорваться на острые камни на дне ущелья.

– Держись. – Он смотрел прямо в ее испуганные глаза, стараясь передать ей все свои силы.

– Конечно, я держусь! – сердито откликнулась она.

Это было так на нее похоже, так естественно, что он чуть не улыбнулся. Она боролась со своим страхом, как только могла. Кайлмор понимал ее. Но невысказанный ужас сжимал ее пухлые губы, руки судорожно цеплялись за камень. И собственный ужас, как кобра, обвился вокруг сердца герцога. Если она не выдержит, все будет кончено. Кайлмор старался говорить спокойно.