А вот и завтра - Михаил Веллер

Короче, боролись все страшно, верили беззаветно, но коммунизм сейчас гораздо дальше, чем сто лет назад.

…А испанские анархо-синдикалисты! А греческие! А американские «ревущих двадцатых»! Красно-черные знамена земли и крови, братство в сердцах… было дело.

Короче, ни у кого ничего не получилось. Классно задумано, но номер не проканал. И шьто случилось?

А случилось то, что они пытались организовать государственного размера социум по схеме группы. Хотели деструктурировать государство. Полагали государственную сложнейшую иерархию излишней, несправедливой и паразитарной. Хотели аморфным общежитием заменить высокоэнергетичную государственную систему. Светлые были устремления! Но антинаучные. Антиэволюционные. Противоречащие Закону Всемирной Структуризации.

О, конкретных аргументов можно привести без числа: что психология человека пока еще того, малосознательный он; что со временем люди воспитаются, будут сознательнее, и тогда государство не нужно; что хитрость, жадность, эгоизм надо порицать и высмеивать; и т. д. Что окружающие государственные правители, боясь распространения анархизма у себя, чернят его и подавляют. Что глупые его искажают.

Но. Если человек инстинктивно стремится к максимальному самоутверждению в группе и шире. Если человек инстинктивно стремится жить по законам группы. – И в то же время Социум собирает себя из человеков в максимально энергопреобразующую систему, и этот процесс объективен, носит Вселенский характер и от разума человеческого не зависит. – То: невозможно создать более примитивную и низкоэнергетичную систему на месте более структурированной и высокоэнергетичной. (Пока, разумеется, конкретная цивилизационная система не исчерпает ресурс и не распадется.)

Не просто у государства кнут длиннее и пряник слаще. Но и – есть государство такая система, где человек в сумме средней за жизнь – больше всего ощущает и больше делает. При анархизме ни пирамиды, ни Китайская стена, ни крестовые походы невозможны. Не будет у свободных общин денег столько, сколько у королей, чтоб бросать их на культуру и науку, а хоть и у департамента налогов демократического государства.

Анархизм – самый яркий пример того, как социальный инстинкт в прямой форме группового инстинкта справедливости был последовательно, логично, линейно, поставлен во главу угла социального учения.

Увы нам, несчастным! –

Справедливость противоречит повышающемуся энергопреобразованию структурирующейся системы.

Социальные связи тащат внутрисоциальных монад в разные стороны, создавая внутреннее напряжение социума, держащее конструкцию.

Социальный инстинкт, проявляющийся в великом чувстве групповой справедливости, по мере эволюции социума тоже эволюционирует. Мутирует. Множится делением. И вдруг в разных проявлениях противоречит своим же изначальным формам. Работая на сложный социум – может отрицать и группу, и личность.

7. Мораль

Мораль – это свод представлений и предписаний о Добре и Зле в человеческих поступках и отношениях.

Мораль учит быть хорошим и не быть плохим. Сначала хорошее от плохого надо различать, а затем к хорошему стремиться, а плохого избегать.

Чтобы в этом разобраться, крошка-сын к отцу пришел, и спросила кроха: что такое хорошо? и что такое плохо? И отец Кант схватился за напудренные виски и застонал о загадке морального чувства внутри него, и назвал категорическим моральным императивом.

Нам слабо здесь пересказать всю библиотеку мировых философов о морали и сделать на сотне страничек собственные выводы. Мы все норовим выдернуть из лаптя главное лыко, завязать на бантик собственного изобретения и украсить им собственную строку. Лыка пригнаны прочно, и драть его с липы приходится самому.

Мораль предписывает: быть справедливым, честным, добрым, храбрым, патриотичным, альтруистичным, благородным, неравнодушным. Не быть: злым, трусливым, жадным, подлым, равнодушным, жестоким, лживым, несправедливым, эгоистичным, неблагодарным.

Вот, собственно, и все… Э?.. И качества эти могут сказываться в отношениях между людьми, в построении карьер и союзов; а могут распространяться на отношение к животным, к природе, к культуре. На выборе шкалы ценностей сказываются.

Ну, и кому еще что неясно, граждане? А ведь тысячелетиями было неясно:

Закавыка здесь в том, что мораль, по первой видимости, создает «отрицательное селекционное давление». То есть храбрые, добрые и справедливые погибают первыми и получают свой кусок последними! А злые, жестокие и подлые норовят схитрить, спрятаться за спины других, урвать обманом кусок побольше, и должны тогда оставлять потомство больше и чаще. И гены их должны вытеснить со временем гены хороших людей!

А главное: зачем быть хорошим – если быть плохим выгоднее?!

А почему воспевают хорошего? Потому что благодаря ему остались жить остальные! Иждивенцы, понимаешь…

…Все эти споры и муки умственные были до открытия и формулирования, а вернее – до понимания – инстинкта группового выживания. Ты можешь хоть сдохнуть, ты можешь инстинктом индивидуального выживания подавить инстинкт выживания группового, – но он, инстинкт этот из глубин миллионолетий, будет тебя жечь, мучить, гнать, – и велеть поступать по-своему.

Внимание. Важно.

А вся-то мораль?

Так и хочется цыкнуть: легко и беззаботно!

Все моральные качества и ценности – это то, что было необходимо для выживания группы. Это такие качества, ценности, представления о должном, которые работали на выживание группы в целом. Ибо без выживания группы отдельная особь была нежизнеспособна, не нужна, обречена.

Все аморальные качества – вредили выживанию группы. Это социальный паразитизм. Раз преуспеешь, два преуспеешь, а потом или изгонят тебя, или вождь пришибет, или группа с таким народишком разбежится перед врагом и будет истреблена порознь. Аморальный человек – групповой унтерменш.

Но. Но. Философия и мысли глубокие об умном появились тогда, когда группы были абсорбированы государством. И групповая мораль сохранялась только либо у подростков, либо бандитов, либо дикарей. У народов же государственных групповая мораль была подмята макросоциальной и растянута на макросоциальную.

О-о!! Мораль макросоциальная стала сливаться с идеологией.

Мудрецы древних государств видели противоречие между личной выгодой и моралью. Под моралью понималось следовать ценностям общего блага, даже вопреки благу личному. Ибо высшее благо личности считалось в служении отечеству и даже славной смерти за него.

Мораль, общее благо и высшая польза были для них в общем одно и то же.

А если государство несправедливо? Мораль велит – цареубийство, переворот, революцию, эволюцию, перемены. И-и – оп! Входит в противоречие с моральными нормами верности, присяги, неубийства.