Ne-bud-duroi.ru - Елена Афанасьева

Главным в его детстве был дедушка. Дедушка Хисаси. Старенький, почти совсем седой, он обычно сидел, спрятав ноги в котацу, покряхтывал от удовольствия, когда Арата прибегал пожелать ему спокойной ночи или доброго утра.

Арата был младшим внуком. Самым младшим внуком. Даже младше самой старшей правнучки, Ёко. Когда всей большой семье случалось собираться вместе в дедушкином домике в токийском районе Сибуя, Ёко всегда хвасталась, что ходит в старший класс, не то что Арата. Арата старался не обращать внимания на девичьи задирки, хотя гордо задранный носик Ёко его обижал. Но ему удалось отыграться перед этой несносной девчонкой в день, когда дедушка Хисаси объяснил ему, что на самом деле Ёко никакая ему не кузина, а племянница. А папа Ёко такой же дедушкин внук, как и он, Арата, и Арата ему не племянник, а самый что ни на есть брат, хоть и двоюродный.

Странная семейная путаница пошла оттого, что старший сын дедушки Хисаси родился еще задолго до войны, а младший сын — после войны. И когда в 1950 году родился Сатоши, будущий папа Араты, его старшему брату Цутому было уже двадцать лет. Все эти родственные связи были столь запутаны и столь перемешаны несоответствием возрастов, что Арата и не пытался разобраться в них.

Дедушка Ямаока был не просто старым дедушкой. В восемь лет Арата нашел в «Справочнике генералов и офицеров армии и флота» статью «Ямаока Хисаси». Дальше значилось, что дедушка родился в 1901 году. Но сам дедушка говорил, что он еще на два года старше, а дату рождения нарочно перепутала его мама, боявшаяся, что сына слишком рано заберет у нее армия.

Но армия и так его забрала. Дедушка Хисаси стал военным. И теперь статья в справочнике сообщала, что свой первый офицерский чин Ямаока получил в 1925 году, что в 1942—1943-м служил на Филиппинах под командованием генерал-лейтенанта Ямасита Томоюки (которого американцы повесили после войны как военного преступника, но дедушка, по счастью, остался жив) и что в 20-м году Сева, проще говоря, в 1945 году по общемировому летоисчислению, ему даже был присвоен чин генерал-майора.

Арата гордился — не про каждого дедушку пишут в таких толстых книгах. Но дедушка про свою военную службу рассказывать не любил. Семья младшего сына, а значит, и самый младший внук Арата жили вместе с дедушкой в его доме, откуда пешком за несколько минут можно было дойти до комплекса NHK. Мама шутила, что, живя рядом с крупнейшей телекомпанией, грех не стать журналистом. Чем плохо, будешь по всему миру ездить — сегодня в Вашингтоне, завтра в Москве.

Дедушка таких разговоров не поддерживал. У них с Аратой была своя жизнь. Однажды в апреле, через несколько дней после начала учебного года, дедушка Хисаси, объяснив учителю, что у них неотложное дело, забрал Арату из школы раньше времени. Учитель, конечно, отпустил — дедушку Хисаси знали все. И так странно было собирать свой ранец и выходить из класса, когда всем ребятам надо было сидеть еще два урока и собрание. Арата сначала даже испугался — не случилось ли чего плохого, слишком уж необычно было то, что его забрали с уроков. Но глаза дедушки были веселые и заговорщические.

— Нас с тобой ждет небольшое приключение. Только это секрет. Ты умеешь хранить настоящие мужские тайны?

Арата умел. То есть он не знал, умеет ли хранить тайны, просто тайн в его семилетней жизни еще не случалось. Но он знал, что если дедушка Хисаси доверил ему тайну, то эта тайна умрет вместе с ним, — так говорили герои его любимых книг.

Дедушка остановил такси и повез внука в район Нихонваси. Там в выставочном зале универмага проходила необычная выставка. Из Советского Союза привезли найденную в Сибири мумию мамонтенка, которого ученые назвали русским именем Дима. Рядом с мумией русские художники нарисовали множество картин, изображающих, какой могла быть много миллионов лет назад жизнь этого мамонтенка. На этих рисунках мамонтенок был похож на летающего слоника Асабису из диснеевских мультиков, которые Арата смотрел по телевизору.

Арата полюбил мамонтенка как живое существо. По утрам он прибегал к дедушке и забирался на футон. Старик спал, как привык за свою жизнь, на расстеленном на полу футоне, хотя у всей остальной семьи были обычные европейские кровати. И, прижимаясь к дедушкиному уху, шептал новую порцию историй про Диму и его доисторическую жизнь. Обязательно шепотом — он же помнил об их с дедушкой мужской тайне.

Тайна оказалась не единственной. В следующем классе, тоже в апреле, дедушка снова забрал его с урока. И повел в Коуракуэн, в цирк. Акробаты на першах взлетали в воздух и снова приземлялись на свои длинные палки, гимнасты подпрыгивали на качелях и оказывались на плечах друг у друга. А на вершину этой пирамиды забросили девочку — ничуть не старше Араты. Девочка вела себя на арене как королева и, кланяясь, будто свысока одаривала зал царственной улыбкой. Совсем как Ёко. Да и была она ничуть не старше Ёко.

Медведи играли в футбол, катались на велосипедах и пиликали на гармонике — такие добрые и веселые. И почему это пугают, что в огромном Советском Союзе медведи бродят! Если все медведи, как эти, то не такая уж это плохая страна, как о ней говорят по телевизору. Хоть и не хотят отдавать Кунашири тоу, где бабушка Тидзу родилась.

Но главным во всем представлении был клоун. Такой непохожий на привычных клоунов. Без красного носа и рыжего парика, в почти обычных, чуть более широких брюках с пришитыми к ним веселыми цветочками и в такой же веселой цветочной майке.

Когда он появлялся, Арата смеялся так, что в животе начинались колики. А потом клоун сделал жест, словно вырвал из груди сердце. Держал его на ладони, показывая сжимающимися пальцами, как оно пульсирует в такт аплодисментам, и «бросил» свое «сердце» зрителям, в зал. Да так похоже, что сидевшая рядом жена почтенного господина бросилась его ловить, И почему-то захотелось плакать.

Арата не плакал, хоть проглотить комок в горле ему удалось не сразу. Он повернулся к дедушке и увидел, что по его сморщенным щекам текут слезы. А взгляд устремлен не на арену, на которой уже появились обезьяны, а куда-то далеко, в свои мысли. И Арата понял, что не заметить дедушкины мокрые щеки — это тоже часть их мужской тайны, хоть и не оговоренная заранее.

Еще через год дедушка повез Арату в район Ееги. Там в спортивном зале «Токио тайкукан» проходил турнир по гимнастике, где русские девушки оказались всех сильнее. Арате особенно понравилась одна с красивым именем Наташа. Посредине выступления она вдруг замирала на бревне, поворачивалась лицом к зрителям, словно проверяя, готовы ли они к чуду. А потом взмывала вверх, описав дугу в воздухе, проскальзывала внизу под бревном и снова оказывалась на нем, раскинув руки в стороны, словно чайка. Она одна делала этот элемент, который, как гласила программка, носил ее имя — «фляк Юрченко».

Дедушке, похоже, тоже нравилась эта Наташа. Иначе он не достал бы из пакета большого мягкого медвежонка. Арата посматривал на этот пакет всю дорогу в Ееги — что там, уж не подарок ли для него. Дедушка протянул медвежонка Арате, но сказал: «Пойди, подари!»