Сердце потерянное в горах - Анна Сарк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты до одури сексуален, Макс, даже когда просто смотришь на кого-то, — Эмма подходит ко мне, — Красив и опасен, — как бы невзначай, касается ворота моей рубашки, ее пальцы опускаются ниже, — Я тебе не нравлюсь? — она кидает на меня соблазнительный взгляд.
Дерьмо.
— Дело не в этом, — я делаю один жадный глоток за другим, пока не выпиваю всё без остатка и ставлю стакан на подоконник.
— А в чем? — Эмма проворно расстегивает маленькие пуговки на моей рубашке и проводит пальцами по моей голой груди. Моё тело отзывается на ее ласки и внизу живота пробуждается животная страсть.
Она запускает руки в мои волосы и тянет к себе. Я смотрю на ее влажные губы и накрываю рот жестким поцелуем. Эмма отвечает мне тем же, она атакует меня с той же беспощадностью, что и я. Наше дыхание перемешивается, я чувствую вкус мятного ополаскивателя для рта и шампанского. Провожу языком по ее верхней губе, заставляя ее стонать от удовольствия.
— Ты правда меня хочешь? — рывком притягиваю ее к себе. Эмма удивленно вскрикивает. Моя рука двигается вверх по ее бедру и касается влажных трусиков, — Я знаю, что хочешь, — вместо ответа, она издает еще один протяжный стон.
Я поднимаю ее и Эмма крепко обхватывает мою талию лодыжками, ее ногти царапают мою спину и я впиваюсь в покрасневшие губы еще сильнее.
— Теперь ты мой, — шепчет она, прижимаясь ко мне, — Только мой, — ее слова как ушат ледяной воды.
— Я не помню, чтобы ты меня покупала, — я заставляю Эмму слезть с меня.
Вряд ли отец захочет прочитать в утренних газетах, что я бросил ее в первую брачную ночь, но мне плевать.
— Весь город знает, что мы женаты… — она растерянно наблюдает, как я застегиваю рубашку и заправляю ее в брюки, — Что ты делаешь?.
— Трахать тебя я не обязан, — я нахожу свои ботинки рядом с кроватью и надеваю носки.
— Вспомни устав, — Эмма скрещивает руки на груди, — До завтрашнего утра тебе нельзя покидать эту комнату.
— Разумеется, — я хочу поскорее убраться отсюда и чем быстрее, тем лучше, — Уже рассвет, — я вызываю беспилотник и одновременно открываю шторы на окне, — Убедилась? — я прохожу мимо нее, и хватаю с кресла помятый пиджак.
— Макс, я не останусь здесь одна, — упрямо повторяет Эмма, — Ты не посмеешь опять меня бросить! — она срывается на крик.
— Я веду себя как настоящий урод?
Она оставляет мой вопрос без ответа. Теперь ее покрасневшее лицо пылает гневом, а не страстью. Я беру полную бутылку виски с собой и направляюсь к выходу.
— Если ты представляла нашу супружескую жизнь по-другому, мне тебя искренне жаль.
Глава 23
Лилит
Я слышу звук электрической бритвы. Каждое утро, перед тем, как идти в шахту, отец включал старенький дребезжащий прибор в розетку и водил им по лицу, напевая под нос какой-то веселый мотивчик. Я знала, где он ее достал, выглядела она неважно и здорово шумела.
Я притворялась, что сплю. На продавленном диване и пахнущем сыростью покрывале, я наблюдала за ним, слегка приоткрыв веки. Из-за этого фигура отца казалась огромной. Я старалась дышать ровно и глубоко, чтобы он не заметил.
Эти мгновения я хотела оставить себе. В комнате был только отец и его размытое отражение в зеркале. В последние дни он не часто радовал нас улыбкой, словно болезнь забрала ее и спрятала, но иногда, она возвращалась.
— Эй, полоумная, с тобой всё нормально? — кто-то осторожно трясет меня за плечо и лицо отца пропадает. Остается только его веселое пение в ушах, но я начинаю просыпаться и голос совсем стихает.
Реальность возвращается.
Я открываю глаза, натыкаясь на стену. Смотрю на небольшую трещинку, похожую на маленькую фигурку. Я касаюсь ее кончиками пальцев.
Самары здесь нет.
Первое, что выдает мне мозг. Резкие вспышки боли пронзают внутренности.
Бах. Бах. Бах.
Я подтягиваю колени к голове и стараюсь не шевелиться. Наркотики полностью выветрились и правда оставила от меня только бесполезное тело и… больше ничего.
Полнейшая тишина внутри.
Я зарываюсь лицом в мокрую подушку.
Неужели, всё это время я не переставала плакать?
— Из-за тебя мы пропустили завтрак и обед, — на сей раз в голосе говорящей чувствуется обида, — Я хочу есть, так что, тебе придется поднять свою тощую задницу.
Я провожу языком по зубам, стирая вязкую слюну и проглатываю горький комок.
— Что за звук? — глухо спрашиваю я, и смахиваю с глаз набежавшие слезы. Поворачиваюсь к ней и не узнаю свою речь, она какая-то чужая. Надломленная, будто во мне что-то сломалось.
— Отопление, — девушка пожимает узкими плечами, — Круто, да? — она бесцеремонно присаживается ко мне и несколько минут с интересом разглядывает, — Никогда не видела таких глаз, — склоняется надо мной и я напрягаюсь.
Не знаю, как себя с ней вести.
Не знаю, кто она? И можно ли ей доверять?
— Теперь увидела, — грубо отвечаю я, заставив ее обиженно поджать губы. Я сажусь на постели, и откидываю одеяло в сторону, — Сколько я проспала? — с удивлением обнаруживаю, что меня переодели в брючный костюм невыразительного цвета.
— Целые сутки, — с недовольным видом девушка скрещивает руки на груди, словно это моя вина и я здесь по доброй воле. Меня обжигает злость, но я стараюсь не подавать вида.
— Ох, — я пробую встать, ноги еще дрожат, но это ничего, по сравнению с пустотой в груди.
Такой глубокой, как кратер Гозес Блаф.
— С новоприбывшими всегда так, — девушка перебирается на свою постель, — А потом всё налаживается.
Я оглядываю комнату. Две одинаковые кровати, тумбочка на двоих, табуретка и встроенный шкаф. Слева располагается небольшая ванная комната, на полу мягкий ковер. Вот и все вещи, что были здесь.
Я медленно хожу по комнате, подмечая каждую мелочь. На окнах стоят железные жалюзи. На дверях нет ручек и замков. Я ощущаю внизу живота какое-то мерзкое напряжение. Шестое чувство.