Сердце потерянное в горах - Анна Сарк

этой, другой женщине, есть всё, что я знала в совершенных. Жесткость. Беспощадность. Непримиримость с нами.

Мы и они. Я должна это помнить и никогда не забывать.

— Если бы она могла, то убила бы тебя.

— Возможно, — односложно отвечает доктор Полк.

Женщина решительно хватает меня за руку, ее пальцы с силой впиваются в мою кожу прямо между плечом и локтем.

— Шагай.

Я неуверенно переставляю ноги, ожидая боли, но щиколотка больше не беспокоит. Мои босые ноги ступают по бетонному полу, оставляя маленькие следы. Коридор похож на горловину какого-то огромного животного. Вокруг ничего нет. Только этот мерцающий свет на потолке и больше ничего.

Мы что, под землей? Это лаборатория?

Под ложечкой начинает подсасывать.

— Стой, — женщина нажимает на кнопку и стена растворяется в воздухе, — Заходи и без глупостей, — предупреждает она, и толкает меня вперед. Ее цепкие пальцы исчезают, но в том месте струится боль.

Я прохожу внутрь, за мной следуют молчаливые стражники. С растерянным видом я озираюсь по сторонам. Посередине комнаты стоит кресло. Оно огромное. С металлическими деталями и хищно поблескивающей лампой. Я затравлено отвожу от него взгляд. Все стены занимают прозрачные полки, на которых любовно расставлены какие-то баночки, пузырьки и стеклянные флаконы.

— Сними его, — приказным голосом говорит женщина и натягивает на руки перчатки.

Страх роится во мне, напирает, как озверевшие пчелы. Я слышу свист их крыльев. Чувствую, как эти мелкие твари лишают меня воли.

— Что? — хрипло переспрашиваю я, еще сильнее сжав его пальцами.

— Полотенце, — она взглядом показывает на белоснежную мягкую ткань, обернутую вокруг моего тела, — Убери его, — терпеливо поясняет совершенная, но на ее безупречном лице проступает раздражение, — Или я попрошу парней сделать это за тебя, — она кивает куда-то в сторону, я слышу злобные смешки стражников, и позволяю полотенцу упасть к моим ногам.

Оно остается лежать там, как скорченное болью тело. Кусок чьей-то плоти. Я смотрю на него.

Может это я лежу там? Съежившаяся от груды обломков внутри себя и не способная подняться из-за их тяжести? Или чувство вины так давит на меня?

— Забирайся, — на этот раз, я не спрашиваю, что она имеет в виду. Я переставляю ставшими ватными ноги. Обнаженная и униженная. Похотливые взгляды стражников кромсают меня. Убивают еще раз. И еще. Вокруг меня нет опоры. Мне не на кого опереться. Нечем защититься. На мне нет даже одежды.

Я беспомощна.

Невыносимое чувство стыда снедает меня и я жалею, что не могла раствориться в пространстве. Стать невидимой. Превратится в сферу и улететь отсюда. Но ради Самары я должна быть готова на жертвы. Это ничто, по сравнению с ее потерей.

Они отняли у меня всё. Мое достоинство. Надежду.

Но кое-что у меня еще остается.

Ненависть. Лютая ненависть.

Я молча забираюсь на смотровое кресло и закрываю глаза. Ее холодные пальцы касаются внутренней стороны моих бедер. Двигаются выше. Я смыкаю челюсть. Но всё равно вздрагиваю от боли, когда она вставляет в меня что-то холодное и скользкое. Я почти слышу треск своего крестца, когда с силой вжимаюсь в кресло. Вся моя поза выражает протест.

Я не хочу, чтобы она трогала меня. Чтобы она была внутри меня.

— Расслабься, я должна знать, что ты полностью здорова, — недовольно рявкает на меня совершенная, ее ладонь ложится на моё колено, удерживая на месте.

Стискиваю зубы. Еще чуть-чуть и они сломаются у меня во рту. Белый забор из твердых и мягких тканей могут треснуть, как и моя решимость.

— Вставай, — она бросает перчатки в мусорное ведро, внизу живота что-то царапается. Мне кажется, ее скрюченные пальцы всё еще во мне.

Я выгляжу точь-в-точь, как тряпичная кукла, по которой проехался состав. С отсутствующим видом, я наблюдаю, как совершенная складывает на поднос какие-то стеклянные флаконы. Слышу, как открываются и закрываются дверцы шкафчиков. Через несколько минут она возвращается ко мне.

— Нужно позаботиться о твоей коже, — брезгливо окидывает меня взглядом и берет первый флакон. Я осторожно поднимаю на нее взгляд и смотрю на совершенного. Передо мной просто человек. Из плоти и крови. Женщина. И впервые, я не испытываю перед ними страха.

— Не надо на меня так смотреть, — она отрывается от моего лица, ее угроза была так же осязаема, как освежающий гель на моей коже и я помимо воли отвожу взгляд, — Зачем так заботиться о вас, не понимаю, — продолжает совершенная, на ее пальцах неприятно пахнущая мазь. Вся моя кожа зудит, словно по ней бегают усатые тараканы, цепляясь за волоски, — Если я уберу все шрамы с твоего тела, ты так и останешься — никем.

Я почти физически ощущаю ее глубокое отвращение ко мне. Но в тоже время… В тоже время, я улавливаю кое-что еще.

Беспокойство.

Оно исходит от нее и продирается вовнутрь меня. Сворачивается в глубине живым существом. Мне хочется сбежать из собственного тела, потому что оно уже во мне.

— Тогда почему ты сомневаешься? — я наклоняюсь к ней ближе, ощущая мускусный аромат ее кожи, — Может, потому что Бог всё видит и вы попадете в Ад после смерти? — мои слова ее по-настоящему пугают.

Совершенная отшатывается от меня, словно я ударила ее. Она задевает поднос рукой и все рассыпается по полу. Несколько баночек разбиваются вдребезги. Около одной секунды мы просто смотрим на месиво из стекла и слизи. Оно напоминает мне рвоту. Желудок сводит спазмами и неприятные ощущения только усиливается. К горлу опять подкатывает тошнота.

— Уведите ее! — верещит совершенная, я вздрагиваю, проглатывая ком, — Немедленно выведите ее отсюда!

Я успеваю схватить с пола мокрое полотенце и спрятаться за ним, когда высокий мужчина цепляется в меня хваткой питбуля и уводит прочь. Мои ноги едва касаются пола, стражник практически тащит меня по коридору, не говоря ни слова. Я боюсь, что он захочет меня убить, как только мы окажемся одни. Двери лифта закрываются и мощная рука стражника опускается мне на голову.

— Не вздумай бежать, — стражник похлопывает меня по макушке, словно я какой-то бездушный предмет мебели, а потом нажимает на кнопку и лифт начинает подниматься