Охота на оборотня - Алина Илларионова

— Не знаю, не мешайте.

В последующие полтора часа Алесса занималась тем, что применяла свои драгоценные ярмарочные зелья внутренне и наружно, сращивала обломки костей специальным клейким составом, кое-как штопала мышцы и кожу. Попробуйте сшить два куска ткани, если она расползается у вас под руками? Ерунда получится. Вот и у Алессы тоже вышло, шушель знает что. Она критическим взглядом художницы осмотрела своё творение и тяжело вздохнула.

— Да-а, Марта, — недовольно протянула девушка. — Когда Вилль очнётся, по головке он меня точно не погладит. Только, разве что, кулаком приласкает!

Рану от когтей на левом боку она тоже зашила, правда, гораздо аккуратнее. Стражники перенесли его в комнату Алессы и уложили на её же собственную кровать. Девушка уселась рядом и положила руку ему на грудь: сердце билось едва ощутимо, неровно. А затем пришёл градоправитель, тихонько притворил дверь и сказал следующее:

— Слушай меня внимательно, знахарка! О том, что ты — оборотень, знают пока немногие. Если Арвиэль умрёт — узнают все. Все решат, что ты его загрызла. Знаешь, что тебя ждёт?

— Знаю, — бесцветным голосом отозвалась Алесса.

— Ворота я не открою. Понимаешь меня?

— Понимаю, но и вы…

— В нашем городе ты — чужак, а я здесь — правила, понимаешь?

— Но я…

— Арвиэль мне как сын, и его жизнь вместо твоей — для меня обмен неравноценный. Молчи! — повысил голос градоправитель. — Он тебя спас, верно?

— Я его не просила! — чуть не плача, оправдывалась несчастная Алесса.

— Тебе Марта поверила, но против меня она не пойдёт, — угрожающе произнёс Грайт. — Знаешь, что такое самосуд?

— Да вы что, с ума сошли?! — в панике завопила девушка. — Я не виновата, сами знаете! Там кинжалы под снегом оплавлен…

— Может, я тебе поверю. И даже, — мужчина недобро усмехнулся, — кинжалы найду. Но сначала пусть Арвиэль твои слова подтвердит, ясно? Твоя жизнь теперь зависит от него.

Хлопнула дверь, и убежище стало камерой для смертников. С внезапной злостью пополам с обидой девушка-оборотень зыркнула на Вилля. И зачем связалась с этим бестолковым эльфом, с этим дурацким городом? Поискали неведомого зверя, доигрались! А затем кошка-память подцепила спор на диване и шутливую потасовку в библиотеке. И впрямь было весело втроём. Домовой, оборотень и эльф — та ещё компания!

«А ведь он был на нашей стороне», — сказала пантера.

«Всегда», — подтвердила девушка.

Вилль дёрнул головой и нахмурился. Алесса уставилась на него во все глаза. Что такое? Эльф что-то прошептал и вздрогнул снова. Знахарка похлопала его по щеке и позвала — никакой реакции. Потом он завозился ещё сильнее и забормотал громче. Алесса отказывалась что-либо понимать.

— Хозя-аин!

В комнату влетел домовой, а вслед за ним по полу волочился деревянный кулон, который кот нацепил себе на шею. Обычно лоснящаяся, словно намазанная репейным маслом, шкура Симеона выглядела, как побитая молью и временем шуба.

— Ты как его нашёл? — удивилась девушка.

— Искал… искал…

Симеон уселся рядом с Виллем на подушку, снял кулон и положил обе лапы на грудь аватара. Эльф бормотал всё громче и, как показалось Алессе, отчаяннее.

— Хозяин!!! Ты слышишь?! — заорал домовой прямо в острое ухо. — Хозяин, проснись! Надень кулон!

— Как он проснётся? Я же его усыпила!

— Ты — что?! — взвизгнул кот. — Хозя-аин! Хозяин, пусти! Заперто!

— Что заперто?! Марта! — заорала перепуганная Алесса.

— Пусти!

Всё началось, как обычно. Восходящее солнце покрывает золотисто-розовыми бликами синеву узкой извилистой речки. У самого берега — мельница, неподвижная и молчаливая без ветра. Солнце поднимается медленно, лениво. Вилль стоит на зелёном пригорке. Внизу расстилается знакомый уже до последней травинки берег, мельница и река, а за спиной он слышит шёпот леса. Всё это принадлежит ему одному. Его мир.

Эльф отвлёкся от созерцания живописной панорамы и оглянулся на деревья. Вилль ждал Его. Он приходил, когда капитан Винтерфелл был мальчиком Арвиэлем и жил как все, с мамой, папой и сестрой. Приходил и уводил его вниз к реке, и тогда поднимался ветер, и мельница начинала поскрипывать деревянными крыльями.

— Ну, где же ты? — нетерпеливо бормочет Вилль. — Почему так долго?

Солнце поднимается быстрее, от него уже исходит не тепло, а жар.

Деревья переговариваются, перешёптываются. Под их сенью укрылась от жары роса, но эльф туда не пойдёт, лес — не его царство. Вилль должен ждать — таковы правила его сонного мира.

— Скорее, пожалуйста, скорее, — просит он.

Ветра нет, солнце почти в зените и посылает на землю раскалённые лучи. Трава под ногами желтеет и опадает, скоро высохнет река и сгорит мельница. Эльф пока терпит, но видит, что кожа уже начала краснеть.

— Помоги! — кричит Вилль.

И его услышали. Из леса, перебирая тонкими ногами, выходит белоснежный единорог, шелестя по траве серебряной гривой. До леса жар ещё не дошёл, и на зёленых листьях серебрятся капельки утренней влаги.

— Скорее! — в панике зовёт Вилль. — Пожалуйста!

Единорог поднял голову и побежал, едва касаясь травы острыми копытцами. Он уже не успеет… Солнце раскалилось добела и полыхнуло жаром, свет резанул глаза так, что эльфу пришлось зажмуриться.

Темнота. Тишина. Куда идти? Тьма рассеивается, становится светлее.

Холодное туманное утро…

Вилль метался по кровати и кричал на эльфийском. Алесса не понимала ни единого слова, но видела, что аватар до смерти напуган.

— Да что с ним такое? — спрашивала Марта.

— Откуда я знаю? — дрожащим голосом отвечала знахарка. — Симеон, что это?

— Хозяин! Хозяин, открой! — тревожно просил кот, не обращая на Алессу внимания. Он забрался хозяину на живот и изо всех кошачьих сил пытался растормошить, но безуспешно.

Тело эльфа выгнулось дугой, а домовой кубарем скатился на пол. Вслед за ним упал и Вилль.

— Пусти, хозяин!

— Симка!!!

…Холодное туманное утро. Светловолосый мальчик собирает ракушки на берегу Бескрайнего Океана… Скрипя чешуёй, из тумана неспешно выходит дракон. Красивый, коричневые бока блестят влагой… На берегу лежит перевёрнутая корзина….

— Беги-и!!! — кричит мальчику Вилль.

— Беги, беги! Спасай сестру!!! — вторит высокая женщина с пронзительно-изумрудными глазами…

А куда бежать — везде огонь. Лижет покрытые солью брёвна. Дерево пахнет водорослями — это волосы его матери. Они тоже горят… Полыхает весь дом, ревёт, как зверь, из последних сил защищая хозяина. Повсюду его обгоревшие рёбра — он ещё стоит, тоже не хочет умирать.