Другой Париж. Изнанка города - Наталья Лайдинен

– Нет, совсем не похож, урод какой-то! – бросил он, плюнул и пошел дальше. Что-то определенно происходило с настроением нашего спутника. Он проявлял очевидные признаки сильного нервного беспокойства.

Наконец вдалеке послышались голоса, чье-то пение, за могильными памятниками мы разглядели довольно большую группу людей.

– Вот и могила Моррисона, – вновь ухмыльнувшись, шепотом сообщил старик. – Хотели – идите, полюбуйтесь на этот зоопарк. Я вас тут подожду.

– Это почему еще? – подозрительно спросила Моника.

– У меня с этим местом связаны не самые хорошие воспоминания, – заявил Мориа. – Не хочу туда идти – и точка. Тут посижу.

Мы пожали плечами и пошли в сторону последнего приюта знаменитого бунтаря. Неподалеку стояли два полицейских, которые со смертельной тоской в глазах уныло наблюдали за происходящим. А посмотреть было на что! Вокруг могилы, втиснутой между несколькими надгробиями, столпилось человек пятнадцать. Один парень с гитарой сидел поодаль и фальшиво, но довольно громко напевал что-то из «Странных дней». Два старых хиппаря, лет по шестьдесят пять каждому, благоговейно прикрываясь от полицейских рукавами, смолили самокрутку. В воздухе стоял устойчивый запах марихуаны, перепутать который ни с чем невозможно.

– Джим! Джим! Я люблю тебя! – орала экзальтированная девица, катаясь по земле и целуя могильные камни.

Жующий баббл-гам американец средних лет с довольным выражением лица снимал происходящее на видео, изредка показывая пальцами о’кей своему приятелю, стоявшему поодаль. Четверо молодых взволнованных ребят застыли, подобно ангелам с надгробий, глядя в пространство перед собой. Одна совсем юная, лет четырнадцати, девчушка с огромным портретом Моррисона шептала что-то одной ей ведомое, молитвенно сложив руки. Пара немолодых японцев принесла на могилу свежие цветы.

– А я и не знала, – прошептала мне на ухо Моника, – что столько людей еще помнят Моррисона. Он ведь совсем из другой эпохи.

– Просто есть то, что созвучно многим людям, даже спустя время, – тихо ответил я. – Хотя Моррисон, конечно, далеко не однозначная фигура. Неизвестно, чего он больше натворил – хорошего или плохого.

– Ты любишь его песни?

– Да. Они мне близки. Иногда мне тоже кажется, что я заблудился в этом мире и не вижу выхода.

Моника вдруг приподнялась на носочки и быстро поцеловала меня. Мы обнялись и встретились в долгом пронзительном поцелуе.

– Я первый раз в жизни целуюсь на могиле… – прошептала Моника, делая круглые глаза.

– Признаться, я тоже!

– Мы нарушаем все нормы! – рассмеялась Моника.

Парень с гитарой заиграл «Прорвись на другую сторону!». Народ взялся подпевать. И тут-то мне почудилось, что между памятниками мелькнула чья-то быстрая тень. Одновременно невесть откуда раздался живой, красочный голос Моррисона, перекрывший разом все остальные голоса поющих. Эхо бросало голос от надгробия к надгробию, делая его удивительно гулким и торжественным, стопроцентно узнаваемым.

– Прорвись на другую сторону! Прорвись на другую сторону!

Несколько мгновений длилась показавшаяся бесконечной пауза. Я видел, как один из полицейских покачнулся и прислонился к стенке склепа.

– Я знал, что так будет! – прошептал он.

У старого хиппи из пальцев выпала самокрутка. Ее подобрала сидящая на земле девица и сделала несколько отчаянных жадных затяжек. Американец продолжал тупо снимать видео, перестав жевать жвачку. У всех присутствовавших были совершенно одинаковые глаза – широко распахнутые то ли от ужаса, то ли от удивления. Моника прижалась ко мне всем телом, не очень понимая, что происходит. Я машинально продолжал обнимать ее.

Первой пришла в себя девчонка с портретом. С диким воплем: «Моджо! Я знаю, ты здесь!» – она бросилась прочь от могилы в направлении уже замершего голоса. За ней последовали остальные. Только обкурившаяся девица с самокруткой продолжала сидеть на земле, поглаживая могильную плиту и блаженно улыбаясь.

– Что произошло? – спросила меня Моника взволнованно. – Тот голос… Чей он был?

– Не знаю, – растерялся я. – Он очень похож на голос Моррисона. Наверно, чей-то дурацкий розыгрыш. Не волнуйся.

Один полицейский помогал второму, совершенно бледному собрату по профессии не потерять лицо и поскорее подняться. У того начиналась истерика.

– К черту это проклятое место! – визжал он. – Я хочу ловить бандитов, воров, но только не стоять больше на этом долбаном кладбище, около могилы этого придурка! Я тебе говорил, он мне снился уже трижды, как он из могилы выходит и ржет над нами, «фак» нам показывает!

– Спокойно, спокойно! – второй полицейский пытался телом прикрыть своего товарища и закрыть ему рот.

– Жду не дождусь, чтобы кости этого ублюдка обратно на родину выслали! Много чести этому наркоману и алкашу, чтобы его французская полиция охраняла! Я лично напишу бумагу в мэрию!

– Ну что? Как вам последнее пристанище грешника? – вдруг раздалось сзади. Нам на плечи легли чьи-то руки.

Мы с Моникой одновременно вздрогнули и обернулись. Там, посмеиваясь, стоял старый добрый Мориа. Он подошел к могиле и минуту простоял, глядя на нее и задумчиво качая головой.

– Да, Джим Моррисон, не скучно тут тебе, – вздохнул он. – Наколбасил ты за свою недолгую жизнь – теперь сполна расплачи вайся!

Через несколько минут разбежавшийся народ стал разочарованно подтягиваться обратно, все еще оглядываясь по сторонам.

– Эй, старик, ты не видел тут… такого молодого черноволосого красавца? Вот такого! – тыча пальцем в плакат, пристала к Мориа экзальтированная девица. – Я точно знаю, он только что был тут. Мы все слышали его голос…

– Не знаю я, о ком ты! – прошамкал наш экскурсовод. – Никого не видел. Гулял тут себе.

– Черт! Бестолковый глухой дед! – выругалась девица и, рыдая, в изнеможении опустилась на соседнее надгробие. – Такой шанс упустили!

– Надо отсмотреть пленку в инфракрасных лучах! – вдруг заявил американец. – Я в Интернете читал, что призраки так проявляются.

– Да, можно будет кучу зеленых срубить, если сам Моррисон проявится! Продать потом на телевидение, – озабоченно подтвердил второй. – Это же сенсация! Чур, я – в доле!

– А меня ты заснял? – спросил парень, который снова взял в руки гитару. – Ведь именно когда я пел, Джим появился. Наверно, я вызвал его духа своим голосом! Мне тоже полагается гонорар!

– Насмотрелись бардака? – вдруг, перестав паясничать, совершенно серьезно спросил нас Мориа. – Пошли отсюда! Сейчас еще экскурсия подойдет, я там, пока вас ждал, слышал. Называется «Тур к могиле Джима Моррисона». Со всей Европы придурков через Интернет собрали.

– И такое бывает? – изумилась Моника.

– И не такое тоже, – успокоил старик.