Невидимка из Салема - Кристоффер Карлссон

Тима я тоже больше никогда не встречал, несмотря на то, что несколько раз планировал навестить его. Я слышал, что он пытался покончить с собой. Первая попытка случилась в ночь после суда. Тогда он использовал таблетки. Через несколько недель поранил себя бритвенным лезвием, которое ухитрился пронести с собой. Третья попытка через месяц или около того также закончилась провалом. Тим умер от передозировки примерно через год.

Я размышляю обо всех тех, кто исчез, как Влад и Фред. Не представляю, где они сегодня и живы ли вообще. То же самое произошло с некоторыми другими моими знакомыми: они просто исчезли со временем, как будто земля разверзлась и поглотила их.

Иногда я вижу парочки, гуляющие рука об руку. Они выглядят счастливыми, смеются, как будто их жизнь безоблачна, как будто они никогда не теряли никого раньше, и, конечно же, не потеряют друг друга. Если б они только знали, как быстро это может случиться… Я знаю. И ты знаешь, правда? Ты помнишь. Но речь сейчас на самом деле не о тебе.

Временами при виде их я хочу совершить что-то решительное – например, растащить их в разные стороны. Может, потому что завидую, а может, для того, чтобы они поняли, что ничто не может продолжаться вечно. Есть ли у меня право сделать это? Ведь я знаю, что что-нибудь обязательно случится с ними раньше или позже. Есть ли у меня право рассказать им об этом?

Я тоже любил когда-то. Ее звали Аня. Мы познакомились на тусовке у одного друга, предварительно поссорившись. Мы с нею не поделили последний грамм героина нашего общего знакомого. Все закончилось тем, что она ударила меня в лицо и забрала пакетик, но потом ей стало так стыдно, что она захотела поделиться. Я подумал, что это было здорово, и довольно скоро заметил, что никогда раньше не испытывал таких чувств. Аня умела смотреть прямо внутрь меня. Я безумно влюбился, до такой степени, что мы скрывали нашу любовь ото всех, чтобы никто не мог помешать нам. Ты узнаешь это чувство? Думаю, да.

Однажды я приехал к ней в гости, а ее не было. Остались только мебель и следы обыска. Ее посадили в «Кроноберг» и приговорили к двум годам лишения свободы в «Хинсеберге» за наркотики. Я не осмелился навестить ее, потому что боялся, что они выследят меня. Мы пытались поговорить по телефону, но это было сложно – частично из-за моих страхов, частично потому, что Аня все больше отдалялась от меня. Она и на свободе была переменчивой, но не так, как в тюрьме. Заточение сломало ее.

Я слышал, что она повесилась в своей камере. Она пыталась послать мне письмо, но его, по какой-то причине, изъяли по дороге в тюрьме. Изъяли и сожгли. Это случилось в 2002 году, и я так и не узнал, что она хотела сказать мне. В конечном итоге, это и подтолкнуло меня сделать так – рискнуть и исчезнуть.

Те счастливые прогуливающиеся парочки… В определенный момент я хочу сделать им больно, потому что они есть друг у друга, потому что мир – несправедлив. Мне интересно, сколько я смогу еще пройти. А тебе?

Над высотными зданиями Албю простираются низкие облака, будто бы усердно пытаясь не задеть крыши и не упасть на землю. Поздний вечер, повсюду горят маленькие квадратные огоньки-окна квартир и домов. Пройдя через турникет, я оглядываюсь, будто бы Йозеф Абель должен появиться где-то здесь по моему желанию.

После допроса Колла, после того, как Бирк выпустил меня из комнаты, я схлестнулся с ним. Бирк попросил меня разъяснить, какого черта там происходило. Я ответил лишь, что времени объяснять нет, нужно идти.

– Останешься здесь, – сказал Бирк, крепко вцепившись в мое плечо.

– Ты много услышал?

– Много чего?

– Из того, что он сказал.

– Не очень, но достаточно, чтобы понять, что ты ему угрожал. – Он смотрел на меня. – Зачем ты пытался ударить его?

– Не знаю, – промямлил я. – Потерял самообладание.

– Это очень плохо, Лео. Это и другое… – Он помотал головой. – Не знаю, что делать дальше.

– А позднее мы не можем это решить?

Взгляд Бирка был прохладным.

– Отпечаток на украшении, Лео. Нужно узнать, как он там оказался.

– Смогу рассказать завтра. Тебе нужно найти некоего Даниэля Берггрена. Тебе нужно пообщаться с представителями NOVA.

– Не говори мне, что я должен делать. – Он глубоко вздохнул. – Подождем до завтра.

– Зачем?

– Если NOVA вмешается, по-быстрому закончить не удастся. Да и нет дополнительных ресурсов. Все задействованы на краже дорогих машин в Лэнне.

– Завтра может быть слишком поздно, – сказал я и пошел прочь.

– Лео, – грозно позвал Бирк. – Ты пойдешь домой и будешь ждать там, пока я снова не поговорю с Коллом. Я должен заставить говорить этого ублюдка. Вообще, хотелось бы, чтобы ты остался здесь, но я и так уже слишком много правил нарушил. Завтра придешь сюда и расскажешь, что знаешь. – Он взглянул на свои часы. – Я приставлю патрульный автомобиль к твоему дому. Мне нужно знать, где ты находишься.

– Не надо этого делать. Люди с Чапмансгатан уже достаточно полицейских автомобилей насмотрелись.

– И трупов тоже, – без какой-либо интонации подтвердил Бирк. – Я действительно не хочу, чтобы они опять увидели труп. В особенности твой.

С кружащейся головой я направился домой. Впервые я осознавал, что это, должно быть, именно он. Я пытался понять, что чувствую. Печаль? Что-то подобное. Я был расстроен тем, что ему пришлось зайти так далеко, чтобы защитить себя. Но это все еще не объясняло, почему он велел Коллу положить ей в руку цепочку. Я было собрался отправить ему смс-сообщение, но внезапно почувствовал неуверенность. Казалось, теперь он был еще более непредсказуем, чем когда-либо.

Затем я заметил проезжающий патрульный автомобиль, который остановился на улице. Половина его пассажиров покинула машину и пересекла улицу, зашла в дом. Подойдя к раковине, я выпил стакан воды, проглотил «Собрил» и стал ждать, когда постучат в дверь.

За дверью стоял человек с серьезным лицом и дружелюбными голубыми глазами.

– Всё в порядке? – спросил он.

Я посмотрел на знак отличия, нашитый у него на плече.

– Вы инспектор?

– Уже два года. А что?

– Меня это заставляет почувствовать себя важной персоной. – Мне удалось улыбнуться. – Всё в порядке.

Он кивнул и ушел. Я подождал какое-то время, поел, затем, оставив свет включенным, вышел через боковой вход – так же, как я выходил тогда, когда Ребекка Саломонссон была найдена мертвой. Похоже, что за мной никто не последовал. Я отправился в Сёдермальм и прошел мимо студии Сэм. Свет горел, она была внутри. Я огляделся, но ничего необычного не увидел. Улица погружалась в сон, с Сэм было все в порядке. Я развернулся и еще раз прошел мимо студии. Сэм не видела меня. Она сидела с татуировочной машинкой в руке, склонившись над девушкой, которая сидела к ней спиной. Я часто так делал – прогуливался мимо ее студии, все чаще после развода и Виктора. Об этом я никому не рассказывал, даже моему психологу. В любом случае я размышлял над тем, знает ли Сэм об этом. Может быть.