История русской балерины - Анастасия Волочкова

У этой картины был также и замечательный оператор, знаменитый Вадим Алисов, работавший на таких фильмах, как «Вокзал для двоих», «Жестокий романс», «Забытая мелодия для флейты» и многих других.

Мне нравилось, что обстановка на съемочной площадке была очень доброжелательной. Свои замечания Али Хамраев делал мне всегда деликатно. Например, если я брала не ту интонацию, он мог, прервав съемку, сказать мне тихо на ушко: «Мягче, прошу вас, не пережимайте…» Главным его советом было помнить, что это не театр, где моя мимика должна быть видна двадцатому ряду. На экране – мой крупный план, и зритель видит малейшее движение лица, а глаза передают все, что творится у меня на душе. Зритель видит и чувствует, когда я затаила дыхание, а когда облегченно вздохнула…

Эти азбучные истины для киноартиста мне, балерине, не так-то легко было освоить. Я привыкла все свои эмоции передавать зрителям с помощью танца.

Искренность и естественность на экране даются непросто. В этом смысле мне несколько помогало то обстоятельство, что я снималась в своих платьях и костюмах. Прекрасный стилист и художник этой картины Рустам Хамдамов по моему приглашению поехал ко мне домой и помог подобрать одежду и аксессуары для съемок из моего гардероба.

Когда съемки фильма «Место под солнцем» закончились, у меня осталось ощущение, что прожито что-то важное в моей жизни, что дало мне новый опыт и новые знания. А главное – новых друзей, с которыми теперь я уже не хочу расставаться.

* * *

Можно ли назвать киноопытом съемки клипов? Наверное, можно, потому что в них за несколько минут нужно не просто показать танец, но и постараться прожить историю своей героини, передавая зрителю ее чувства и переживания.

Идею создания клипов на основе моих концертных номеров подсказал мне мой хороший друг Павел Кашин. Павел познакомил меня с режиссером телевидения Борисом Деденевым, который и снял мои первые два клипа – «Гибель богов. Вилисса» и «Amazing grace».

В дальнейшем я работала со многими режиссерами над съемками хореографических миниатюр. Назову Олега Гусева, Федора Бондарчука, Хуана Лара, Сергея Кальварского. Все они, конечно, вносили свое видение в раскрытие сюжета моих номеров, поэтому на экране возникало уже что-то новое, отличающееся от сценических версий.

К настоящему времени снято уже более десятка клипов по номерам, входящим в мои концертные программы.

Съемки проводились и в декорациях (в павильонах), и на натуре. Иногда это были дворцовые интерьеры, а иногда просто уголки парка. Каждый раз это была для меня совершенно новая и очень ответственная работа. Должна сказать, что за нашими маленькими экранными произведениями стоял очень серьезный труд режиссера, оператора, художника и, наконец, мой труд как актрисы. Так что клипы – это тоже очень интересные и важные для меня опыты в кино.

Явсегда с восторгом и удивлением смотрела на выступления фигуристов. Это было очень красиво, но и очень страшно. Захватывало дух от немыслимых, сложнейших элементов, выполняемых на лезвии конька. И я никак не могла себе представить, что когда-нибудь сама встану на коньки и смогу прикоснуться к этому виду искусства.

С детства я готовилась быть балериной, и никакой вид спорта меня не привлекал. А в хореографическом училище нам строго объяснили, что коньки и лыжи противопоказаны при занятии балетом. В первую очередь, из-за своей специфики, во вторую – из-за высокой вероятности получить травму.

Предложение Ильи Авербуха принять участие в его проекте «Ледниковый период» совершенно меня ошеломило. Разумеется, я отказалась. Но Авербух проявил настойчивость, и я согласилась на встречу с ним. Хотела лично объяснить ему свой отказ, рассказывала о том, какой это риск для моего здоровья и профессии, и о том, что невозможно совместить еженедельное фигурное катание с репетициями и огромным количеством моих концертов, уже запланированных на осенний период.

Однако Илья Авербух тоже был очень убедителен, он с таким удивительным азартом, воодушевлением и знанием дела рассказывал о своем новом проекте, что заронил-таки во мне искру интереса. Что касается моих возможностей, то Илья был уверен, что я все смогу освоить, потому что искусство балета в чем-то сродни танцам на льду. Опасность травм, по его словам, сводится к минимуму, потому что со мной будут заниматься лучшие тренеры, а в партнеры мне дадут самого надежного и опытного фигуриста, олимпийского чемпиона. Но я понимала, что риск получить травму и потерять профессию оставался. И тогда я решила поступить следующим образом: мне показалось, что будет правильнее и честнее сначала попробовать, способна ли я вообще общаться со льдом, а потом уже, по результату своих ощущений, отказаться или рискнуть и согласиться.

Все близкие мне люди, а главное, Нина Семизорова – мой педагог-репетитор, – были в ужасе. Юрий Николаевич Григорович признался мне впоследствии, что каждый раз невероятно волновался, глядя на мое выступление по TV, и ждал очередной номинации с надеждой на мой выход из проекта. У него, надо сказать, были серьезные причины для волнения. Параллельно с ледовым шоу шли репетиции новой постановки Григоровича, балета «Корсар», на сцене Кремлевского дворца, где я должна была танцевать главную партию. И, конечно, я не могла допустить мысли о том, чтобы подвести Юрия Николаевича.

Не сомневаясь, что мне удастся отказаться от настойчивых предложений Авербуха, я согласилась приехать на каток и показать всем, что мое участие в этом проекте совершенно невозможно. Илья Авербух посоветовал мне обратиться к Александру Жулину, который, по словам Ильи, готов был помочь мне встать на коньки. Это предложение и тронуло меня, и смутило.

Я позвонила Александру Жулину, трубку подняла Татьяна Навка. Я с большим волнением сообщила ей о причине моего звонка и обратилась с вопросом, где можно взять коньки? И Татьяна вдруг предложила мне свои коньки, что меня очень удивило и по-человечески тронуло. Объясню, почему. Мне кажется, для фигуриста отдать свои коньки другому человеку – все равно что для балерины, для меня например, отдать пару своих уже разношенных по ножке пуантов. Поверьте, это великодушный поступок и проявление большого доверия со стороны Татьяны. Это показалось мне равносильным тому, как если бы сама Плисецкая предложила мне свои пуанты для репетиции.

Мой муж Игорь специально для этого случая купил себе коньки и пришел меня поддержать в прямом и переносном смысле. Именно так это и выглядело. С одной стороны меня держал за руку Саша Жулин, а с другой – Игорь. А я просто шла пешком на льду. На абсолютно прямых ногах. Наконец, Саша Жулин убедил меня хотя бы чуть согнуть ноги и начать скольжение. И вдруг я испытала какое-то неизведанное ранее ощущение скорости, которой нет в балете. Страх и восторг одновременно. Я поняла, что очень хочу кататься. Сработала главная пружина моего характера – желание преодолеть свой страх и снова доказать себе, что Я МОГУ.

Так в коньках олимпийской чемпионки я сделала первые шаги на льду. Страх перед катанием у меня, конечно же, и сейчас никуда не исчез, что естественно, поскольку мне было и есть что терять. Ноги – это моя профессия и, в общем-то, вся моя жизнь. Конечно, случались падения и даже травмы, но, к счастью, они не были серьезными. Один раз я очень сильно ударилась об лед головой, даже боялась, что получила сотрясение мозга. Слава богу, все обошлось. Несмотря на все неприятности, участие в проекте доставило мне много радости и, самое главное, чувство гордости за то, что я смогла преодолеть себя, свой страх.