История русской балерины - Анастасия Волочкова

Петербург. Театральная площадь. Передо мной до боли знакомый фасад Мариинского театра. Сегодня мы со съемочной группой одного из центральных телеканалов должны снимать сюжет документального фильма – моя репетиция в балетном зале. Разрешение на съемку телекомпания получила заранее, но, как только руководство театра узнало, что фильм обо мне, сразу же запретило нам вход в театр. Сдерживаю слезы.

Мой первый театр. Мой родной театр. Однажды в личной беседе Валерий Гергиев сказал мне, что Мариинка навсегда останется для меня домом, что артиста невозможно отделить от той сцены, где началась его творческая жизнь. И сейчас мне хочется, пусть с опозданием, возразить ему: нет, возможно! Театр может сделать все, чтобы лишить артиста дома. Сколько раз я сталкивалась с этим! Пора бы привыкнуть… Но я не могу.

Смотрю на коринфский ордер, взгляд скользит вверх по колоннам к родному питерскому небу. Рисую в воображении Театральную площадь во всем ее великолепии: Крюков канал и консерватория, мост Декабристов и Торговый мост, Мариинский театр и уютные скверики с памятниками Глинке и Римскому-Корсакову… Почему с самого детства у меня пытаются отобрать самое дорогое, что может быть у человека, – мечту?!

Иногда мне кажется, что вся моя история – это история искусства открывать запертые двери. Тремя ключами – работой, творчеством и «золотым» ключиком – верой в то, что если чего-то по-настоящему очень хочешь, то обязательно этого достигнешь.

Мне кажется, что человек рождается дважды. Первый раз – физически, а второй – когда его душа просыпается. У меня такое чувство, будто моя жизнь началась в самом прекрасном месте на земле – в Мариинском театре, когда я впервые увидела балет «Щелкунчик». По крайней мере это мое первое осознанное воспоминание, связанное с балетом. Я много раз спрашивала у мамы о том, что было до этого. Она подробно рассказывала, перечисляла какие-то мелкие детали, но мне казалось: все это не я, не обо мне. Хотя, конечно, можно предположить, что это дорогое мне воспоминание просто затмило своей яркостью все предыдущие.

Это было перед самым Новым годом. Мне тогда еще не исполнилось и пяти лет. Но я хорошо помню свои впечатления и от театра, и от балета. Голубой с золотом пышный зал театра поразил меня своим торжественным великолепием. Он показался мне похожим на храм, в который меня водили мама и бабушка.

Я с жадностью рассматривала все детали театрального убранства: люстры, роспись плафона, золотую лепнину, бархатные кресла. И этот ни с чем не сравнимый запах праздника и чуда…

В воздухе была такая напряженная атмосфера ожидания, что любая мелочь, попавшая в поле зрения, становилась очень важной, даже сеточка, натянутая под бархатными перилами лож, на которой лежали программки. Я спросила, для чего она здесь, и мама ответила, что в старину красиво одетые дамы укладывали на эти сеточки свои веера. Мама объяснила мне, как надо вести себя в театре. И мне очень захотелось быть такой же нарядной и выглядеть так же красиво и достойно, как те дамы.

Еще до начала первого акта у меня появилось ощущение, что я здесь не случайно. Детей до шести лет не пускали на спектакли, о чем сообщалось на обратной стороне билетов. А мне посчастливилось присутствовать на балете просто благодаря тому, что родители были знакомы с администратором Мариинского театра. Это сейчас я могу позволить себе сказать «просто». А тогда мне казалось, что разрешение получено почти от самого Господа Бога (во всяком случае, по моему детскому восприятию, от кого-то самого главного). Таким сильным было ощущение избранности и ответственности.

Но самое главное впечатление – это спектакль! С ним пришло Волшебство: ангелы, звезды, снежинки, сказочная елка и танцующие дети. Я увидела на сцене настоящий новогодний праздник. И услышала мелодию, которую сразу узнала, потому что слышала ее раньше и очень любила. В нашем доме музыка звучала всегда. У нас было много пластинок, в том числе и с классическими произведениями. Но здесь, в театре, я впервые услышала живой оркестр, и это меня потрясло. Музыка обволакивала меня и погружала в себя целиком. На время спектакля я ощутила себя маленькой Мари, которая вместе с сестрой Луизой празднует Рождество в своем доме. Приходит старый добрый друг семьи и дарит детям забавную игрушку – Щелкунчика. А ночью после бала Щелкунчик и Мари вместе с игрушками и оловянными солдатиками сражаются с мышиным войском, одерживают победу, и рождественский подарок старика – некрасивая игрушка – превращается в прекрасного принца.

Первый акт завершался «Вальсом снежных хлопьев». Гораздо позже я читала сценарий Мариуса Петипа. Там этот эпизод описан очень хорошо: «Зала превращается в зимний еловый лес. Начинает падать снег крупными хлопьями, поднимается метель. Постепенно она утихает, и зимний ландшафт освещается мягким светом луны, от которого снег искрится, как будто по нему рассыпаны бриллианты». Тогда я еще не знала, что такое танцевальный рисунок, но все происходящее на сцене создавало именно этот волшебный пейзаж.

Я завороженно смотрела на солистов, исполняющих главные партии – Мари и Щелкунчика, и понимала, что больше всего на свете мне хотелось бы оказаться там, на сцене, в самом сердце этого удивительного танцевального волшебства, среди сказочно красивых людей, которых не встретишь в обычной жизни. А еще волна восторгов, аплодисментов, криков «браво» захлестнула и оглушила меня. Мне захотелось, чтобы люди в зале с таким же удовольствием аплодировали мне и испытывали по отношению ко мне такие же чувства, какие испытывала я после увиденного спектакля, – удивление, восхищение и благодарность.

Потом это детское желание переросло в нечто большее. В тот момент у меня появилась не просто мечта, а настоящая цель в жизни и уверенность, что я ее достигну. В тот день я сказала: «Мама, я буду балериной!»

Самое интересное, что судьба потом привела меня именно в «Щелкунчик» – он стал первым спектаклем в моей балетной жизни. И позже я даже провела некоторые параллели между событиями своего детства и историей этого балета.

Вскоре мама сказала мне, что в Вагановское балетное училище принимают в возрасте десяти лет. Мне предстояли, как мне тогда казалось, долгие годы ожидания. И все эти пять лет я не переставала мечтать о балете. Я уже понимала значение музыки в балетном спектакле и поэтому очень хотела учиться играть на каком-нибудь инструменте. Мои родители купили для меня первоклассное пианино. Они никогда не жалели денег на мое воспитание и образование, в том числе и на музыкальное.