Гелий-3 - Ярослав Гжендович

Все-таки тут говорили не только по-клингонски.

Столовая была выдержана в том же эклектичном, вневременном стиле, что и остальной отель, — легкое, уютное ретро. Около десятка маленьких деревянных столиков, латунные лампы, льняные скатерти. Никаких народных узоров, которые могли бы на что-то намекать, длинный стол, заставленный горячими и холодными блюдами, и мужчина в белом, который приветствовал его очередным «Бунэ диминяца», стоя над гревшейся на открытом огне огромной сковородой.

— Яичницу, домнуле? Глазунья, омлет?

В отелях, где обычно останавливался Норберт, яичница выглядела как безвкусный комок мягкой порошковой замазки — по сути, вегетарианская синтетическая имитация. Здесь же яйца лежали в плетеной корзинке на подстилке из сена, словно на прилавке у селян. Он попросил глазунью, которую принесли ему к столику на миниатюрной сковородке, а потом прошелся вдоль буфета. Блюда были ему отчасти незнакомы, но выглядели не столь экзотично, чтобы их невозможно было узнать, — сосиски в настоящей натуральной оболочке, сыры, какие-то баранки из мягкого теста с творожной начинкой, остро пахнущий мягкий соленый творог, тонкие, свернутые в спираль жареные колбаски, ветчина, выпечка. Некоторые блюда слегка напоминали турецкие деликатесы, другие были вполне европейскими.

Норберт завтракал в одиночестве в пустой столовой, чувствуя, как нарастают охватившие его подозрения. Он очнулся в роскошном отеле в какой-то горной пустоши, получил медицинскую помощь, якобы все бесплатно, кто-то подсунул ему пепельницу и экзотические сигареты. Отель, в котором можно курить? Завтрак из свежеприготовленных блюд, достойный миллионера? Даже кофе был настоящий эспрессо, приготовленный в кофемашине. Больше здесь никого не было. Откуда эти горы жратвы? Фрукты, сладости и пирожные, без какого-либо медицинского контроля? Настоящие яйца? Свежевыжатый апельсиновый сок? Пепельница в номере?

То был некий анклав, в котором открыто плевали в лицо доктрине сбалансированного развития и добровольной бедности.

Или всего лишь вызванный психотропными препаратами бред.

Поев, он заказал вторую чашку эспрессо со сливками и взял еще одну баранку с творогом, когда в столовую вошел очередной посетитель — высокий и худощавый, с загорелым лицом и очень коротко подстриженными волосами, от которых осталась, собственно, лишь идущая по темени полоска. На нем были туристические брюки, рубашка с миллионом карманов и спортивная куртка из грубой ткани.

Отчего-то тот показался странно знакомым.

Норберт понятия не имел, кто это, но не сомневался, что где-то наверняка его видел, и это слегка раздражало, словно застрявшая между зубами травинка.

— Ну, привет, — сказал тот по-польски. — Не знаю почему, но я нутром чувствовал, что это окажешься ты. Вот уж действительно, прыщ на жопе.

Норберт проглотил кусочек выпечки, думая лишь о том, чтобы не выглядеть полным идиотом.

— Что, не помнишь? — усмехнулся его собеседник. Развернув стул, он уселся на него верхом, скрестив руки на спинке. — Когда мы виделись в последний раз, мы договорились, что ты послушно возвращаешься домой и не показываешь нас в фильме. Я даже дал тебе пятьдесят дирхамов. Когда Шаман сказал, чтобы мы нашли ему ивентщика, который влип в по-настоящему серьезное дерьмо, мы не искали никого конкретного, но я как-то подсознательно подумал о тебе. Ну и вот — пожалуйста, — он щелкнул пальцами. — Интуиция.

Норберт медленно потянулся к чашке, которая оказалась пуста. Он все вспомнил, но до сих пор не мог поверить.

— Да, это я, — кивнул тот. — Тайгер, — он приложил руку ко лбу, изображая выгнутый козырек бейсболки. — Один из тех, кто вывез твою побитую задницу из-под Бурдж-Халифа в Дубае.

Чашка явственно пустовала.

— Идем в оранжерею. Там тебе нальют еще кофе, а может, коньяка. Поговорим, покурим и кое-что выясним.

Застекленные стены оранжереи выходили в окутанный туманом сонный сад, в камине спокойно горело толстое полено, среди деревцев в кадках стояли круглые столики и обитые медовой кожей кресла. Здесь тоже имелись пепельницы, а когда они сели, девушка в униформе принесла на подносе кофе и пирожные.

— Тот самый момент, когда ты можешь задавать вопросы, — заметил Тайгер, помешивая в чашке, и отхлебнул воды из стакана.

Норберт бросил в кофе два кусочка сахара и размешал. Дело было вовсе не в том, что ему не хотелось ничего знать, — просто в голове его царила полнейшая пустота.

— Только не спрашивай «почему я» или «существует ли Бог?» — предупредил Тайгер.

— Как раз вопрос «почему я» вполне уместен, — ответил Норберт. — Что все это значит? Где я? Что я тут делаю?

— «Каковы наши планы?» — подсказал Тайгер. — Ты в резиденции «Мунтения», на территории румынских Карпат. Если честно, — улыбнулся он, — то, собственно, в Трансильвании. Ты здесь, потому что тут безопасное место. Убежище. Официально — частная резиденция. Никто не знает, что ты здесь, и, пока ты сам не поднимешь шум в Сети, не будет знать. Есть немало шансов, что безопасники нашли твой труп и закрыли дело.

— По очереди, — попросил Норберт. — Какие безопасники? Меня похитили… эти… мигранты… Афро…

— Тебя похитила нигерийская мафия. Конкретнее — «Университет Хаоса». Они исполняли чей-то приказ — будем называть их «Некто». Этим «Некто» хотелось знать, каким образом тебе удалось отснять ивент в самом охраняемом месте к северу от Дуная. Каким чудом обычный серый крысеныш, без обид, сумел записать материал, после которого правительство теперь вынуждено смиренно объясняться перед китайской верхушкой, и почему их работодатели оказались по уши в дерьме. Нигерийцы должны были все это из тебя вытянуть, когда их, к несчастью, выследили албанцы, которым те ранее наступили на мозоль. Люди Эрмира Хисая. Дошло до стрельбы, в результате которой погибли все из «Университета Хаоса» и двое албанцев. Ты тоже тогда уже был мертв. «Некто» внезапно потеряли связь, поскольку электромагнитная граната поджарила всю работавшую электронику.

— Кем был тот человек, которого утопили в кислоте?

— Тоже албанец. Торговал нейростимуляторами возле школы, где учится дочь одного из наших. Он и двое его родственников — фактически люди Эрмира. Теперь он — это ты. Прежде чем возмущаться, подумай о том, что та ванна предназначалась для тебя. Внутри — останки без зубов, которые невозможно опознать. Это была не обычная кислота — бай-бай, ДНК. Вокруг валяются твои вещи, трупы албанцев, их любимые древние итальянские автоматы «Спектр», несчастные нигерийцы и набитый нейростимуляторами чемодан. Не повезло. Просто не повезло. Бывает.

— Но если они не знают, как мне это удалось, то как они на меня вышли?

Тайгер пожал плечами.

— Всех следов не затрешь. У «Некто» есть доступ к хорошим программам. Тебя локализовали по отражениям на мелких поверхностях, которые ты даже не замечал, — далеких стеклах, посуде, крышках столов, да хотя бы на ложке. А потом начали разматывать ниточку — снимки с камер и так далее.