Неудобная женщина - Стефани Бюленс

— l fait?..

— Chaud. Жарко.

Третья картинка — возле большого дома стоит девочка с улыбкой до ушей.

— Elle est?..[22]

— Heureuse. Счастлива.

— Très bien[23], — похвалила я Хлою, потому что она не ошиблась в окончании женского рода.

Еще одна картинка — та же девочка, но теперь у нее на глазах слезы, а улыбка сменилась хмурым видом.

— Elle est?..

— Triste[24].

— Super[25].

Последний рисунок — уже другая девочка стоит на пороге большого дома, чем-то похожего на дом Саймона.

— Elle est?..

Хлоя отвечает правильно.

— À la porte. У двери.

А я все смотрела на рисунок и думала об Эмме. Elle est en danger, сказала я себе по-французски. Она в опасности.

А затем ответила себе: Скоро это закончится.

Кэндейс прослушала запись и с мрачным видом выключила.

— Миллер был уверен, что ты не пойдешь против него, когда на кону репутация твоего отца, — сказала она.

Я рассказала ей об угрозе Вики Пейдж и тяжелом разговоре с Ником Девайном, умолчав лишь о самых последних минутах. Его последние обвинения до сих пор звучали у меня в голове, но я не готова была этим делиться.

— Будет расследование, Слоан, — хмуро заметила Кэндейс. — И очень тщательное.

Она пыталась сказать, что результаты официального расследования могут раскрыть коррупционную сеть, и есть риск, что отец окажется в числе замешанных.

— Я знаю, — ответила я.

В моих глазах она заметила боль.

— Дело в чем-то еще, Слоан? — спросила она.

Я покачала головой.

— Пока нет.

— Тогда не волнуйся, мы призовем Саймона Миллера к порядку, — заверила она меня.

Мне хотелось поделиться с Клэр той же уверенностью. Я достала телефон и набрала ее номер.

Я ехала и вспоминала последний вечер в жизни Мелоди. Вот она стоит на залитой дождем палубе и не сводит глаз с бушующих волн. Я подхожу и заговариваю с ней. Мои последние беспощадные слова: Я тебе не верю.

Круг замкнулся.

Я не поверила Мелоди, а теперь никто не верит мне.

Кроме Слоан.

Но это уже не имеет значения.

Все в моих руках. Моих — и ничьих больше.

Что значит моя жизнь против жизни Эммы?

Она ребенок, у нее все еще впереди. Мне сорок четыре. Детей нет. Никого нет. Моя жизнь — ничто по сравнению с жизнью, которую она потеряет, если я буду сидеть сложа руки.

Я огляделась. Все казалось далеким и приглушенным. Лос-Анджелес превратился в статичный фон, как проекция в фильме, всего лишь образ на экране.

Время тоже остановилось. Оно нереально, как на картине Дали: все часы расплавились.

Зазвонил телефон, но я не стала поднимать трубку.

Я больше не обычная женщина: я пуля, которая несется к цели.

Клэр не отвечала, и я проверила GPS.

Она была в машине, как обычно, по дороге от одного ученика к другому.

Но тут я внимательнее пригляделась к ее маршруту на карте Лос-Анджелеса: поворот, другой — теперь я точно знала, куда она направляется.

К дому Саймона.

Я схватила телефон и снова набрала ее номер.

Одни гудки.

Я сверилась с картой.

Ей оставалось всего несколько миль.

Саймон предупреждал, что у нее есть пистолет. Я тут же представила ее с оружием в руках.

Это ведь я подкинула ей идею убийства. Она просто идет по пути, который я ей указала.

Еще один взгляд на карту. Она точно едет к Саймону. Некогда придумывать план.

Я бросилась к машине. Остановись, Клэр, отчаянно твердила я, не нужно этого делать.

Телефон зазвонил снова, когда я подъезжала к дому Саймона. В последний раз я была здесь в день моего срыва.

Внешне ничего не изменилось.

Я достала пистолет из сумки и направилась к двери.

Сейчас я открою дверь и выстрелю. Саймон дернется и рухнет как подкошенный в прихожей.

Дальше я не загадывала.

Я подошла к двери и позвонила.

Заслышав шаги, я положила палец на курок. Я ни слова не скажу Саймону.

И он тоже не успеет ничего сказать.

Как только он откроет дверь, я застрелю его.

Шаги замерли.

Он прямо за дверью.

Щелкнул замок.

Дверь открылась.

Я проверила местоположение Клэр.

Синий кружок, обозначающий машину, не двигался.

Она уже была в доме Саймона.

Я резко свернула направо и виляла в потоке, громко сигналя и нажимая на газ.

Типичный Лос-Анджелес. Куча машин, столпотворение на всех дорогах, все артерии города закупорены.

Единственным оружием оставался клаксон, и я терзала его, будто в надежде, что Клэр услышит его и поймет, что я спешу ей на выручку, что ей больше не нужно совершать задуманное.

В моих мыслях Кэндейс снова и снова заверяла меня, что Саймон Миллер получит по заслугам. Кошмар, который столько лет мучил Клэр, закончится.

Я взяла трубку и снова набрала ее номер.

Зазвонил телефон, но Шарлотта как будто не слышала его. Она замерла на пороге.

— Привет, Клэр, — сказала она с прохладцей.

Ее голос был ровным, она нисколько меня не боялась. Она не паниковала и не злилась после нашей прошлой встречи. И она не собиралась закрывать дверь.

— Я пришла к Саймону, — сказала я. — Зайду в другой раз.

Я повернулась, чтобы уйти.