Директория. Колчак. Интервенты - Василий Болдырев

Помощник посредника веером показывает победителя. Бои (прислуга) подметают круг. Публика неистовствует. Выходит новая пара. При большом напряжении и ловкости, борьба бедна приемами. Только одна пара наиболее популярных борцов боролась красиво, причем победитель чрезвычайно эффектно бросил своего противника за борт.

Результат этой победы, совершенно неожиданный для меня, очень огорчил моего соседа генерала Хагино – побежденный был его земляк и доселе считался непобедимым.

Я был приглашен в ложу начальника Генерального штаба. Генерал Уехара познакомил меня с бывшим в ложе начальником морского Генерального штаба и всеми находившимися там офицерами.

Вчера смотрело борьбу военное министерство, сегодня Главное управление Генерального штаба. Офицерство очень интересуется борьбой.

Генерал Уехара любезно занимал меня, говорил по-французски. «Вы замечаете эту повышенность настроения, в этом играют роль не одни борцы – идут ставки на популярных борцов. Открыто это у нас запрещено, но тайно играют во всю».

Оказывается, играют не только на месте борьбы, но и сидя в ресторанах, дома, результаты передаются мгновенно по телефону.

В театре среди публики было много молодых женщин. «И это продукт времени, – заметил мой собеседник, – раньше женщины не могли посещать борьбы, правда, здесь большинство полусвет». Борцы пользуются большим вниманием гейш, которые, помимо любви, тратят на своих избранников и большие деньги.

Я спросил, как относятся к борьбе двор и высшее общество. Оказывается, и там большой интерес к борьбе. Высший сановник государства делает собственноручно прическу победителю. «Часто в аристократических домах для приглашенных лиц императорской фамилии вызываются борцы. По обычаю, они единственные люди, представляющиеся голыми даже императору», – заметил, улыбаясь, Уехара.

Подали угощение: деревянные ящички с рисом, рыбой и сластями, кулечек с миндалем и два апельсина, саке, воды, затем принесли лангусты и другую снедь. Угощалась и вся публика. Прислуга все время разносила кушанье, питье и фрукты.

При высокой входной плате – 3 иены – сбор огромный, и так по 10 дней два раза в году. Около места борьбы – целый базар. Сегодня весь день везло западу. Окончательная победа дает победившей стороне переходящее знамя на целый год.

Газеты переполнены статьями и расчетами, посвященными борьбе. Какое-то огульное помешательство.

На пути домой видел бегущего в белом человека. Это бежал в храм член семьи, в которой очень болен кто-нибудь из близких – ему не до борьбы. Унылый звон колокольчика долго раздавался в ушах.

Токио. 19 января

Ливень, тем не менее поехал в русский собор к обедне. Служба торжественная. «Херувимская» Римского-Корсакова взволновала меня красотой напева150. В этом храме сохранялось еще огромное моральное влияние России, оно было особенно дорого теперь, в минуты нашего страшного унижения. Пил чай у епископа Сергия в обществе двух представителей англиканской церкви – один здешний, другой из Кореи. Меня поразило их благоговейное почтение к Сергию, при прощании они поцеловали его руку коленопреклоненные, со стороны бриттов это знаменательно.

Оба не любят японцев и в большой дружбе с Ноксом. Нокс вообще очень близок и к русским духовным представителям, видит в них одно из средств для вразумления «заблуждающегося» русского народа. «Утрата монарха может быть восполнена только религией» – это мнение не одного Нокса, и оно всерьез учитывается иностранцами.

Токио. 20 января

На дворе мороз. Первый раз из окна комнаты увидел дивную панораму Фуджи. Отовсюду видна эта белая, очаровательная вершина. Так понятно мистическое поклонение и обожествление ее японским народом.

В сопровождении Исомэ поехал в токийское военное училище. По идеально чистому двору подъехали к подъезду сравнительно скромного дома. У входа встретил заместитель начальника училища генерал М. (начальник училища в командировке в Сибири) и персонал училища. Обычные приветствия. Чай в парадной приемной.

С чаем недоразумение – внутри кусочка, брошенного в чашку, оказалось что-то темное, быстро окрасившее содержимое чашки в темный цвет. Я даже вынул половину кусочка из чашки, думая, что в сахар случайно попал сор. Оказалось, это был кофе.

Внутрь сахарных кусков вложены плиточки прессованного кофе, таким образом получается готовый кофе из брошенных в кипяток кусочков сахара.

В поданных изящных чашечках был просто кипяток, который я машинально принял за обычно светлый, слегка зеленоватый японский чай.

В тот же день был и в токийском кадетском корпусе, там такой же примерно прием. Для последовательности изложения начну с кадет.

Первоначальное военное воспитание и образование получается в Японии в кадетском корпусе. Корпус всесословный, имеет три приготовительных и два специальных класса. В последних двух, кроме общих предметов гимназического курса, преподаются и военные предметы. Воспитание резко отделяется от образования; то и другое ведется особыми лицами. Все преподаватели считаются военными, даже штатские люди.

Режим суровый. Отпуск только днем в воскресенье. Ночных отпусков нет. Изоляция от внешнего мира способствует большому развитию корпоративного духа.

В общем здоровые физически и хорошо тренированные кадеты в большом проценте имеют слабое зрение: многие в очках – это, впрочем, общий физический недостаток японцев.

Питание простое: миска вареного риса в 50 грамм, такая порция выдается три раза в день, тарелка крошеного мяса, смешанного с овощами, или рыба и кусочки какого-то зеленоватого фрукта и чай.

Обедают кадеты за столом, но едят по-японски – особыми палочками. Стоимость довольствия каждого кадета (для 1919 года), кроме стоимости риса, заменяющего наш хлеб, около 50 сен (40–47 коп. зол.). Спальни спартанские в весьма прохладных помещениях с настежь открытыми ставнями и дверями – на дворе стоял январь. Зато воздуху и свету обилие.

Помещения спален из ряда отделений по 6 кроватей каждое; на кровати стеганый матрац, очень узенькая простыня и семь одеял (летом пять), одно из них теплое. Маленький твердый валик заменяет подушку.

У стенки ящики с одеждой и обувь. Праздничное первосрочное обмундирование очень чистенькое.

Необходимо заметить, что в японской армии полнейшее однообразие одежды. Трудно отличить кадета, особенно старшего возраста, от юнкера или солдата. У кадет нет петлиц и звездочек на плечевых нашивках. Какое это упрощение в вопросе обмундирования! Нет, как в прежней русской армии, ни «серой пехоты», ни «пестрых гусар».

Принцип равенства в японской армии проводится твердо.

Классные помещения также весьма скромны. Всю мебель составляют коричневые парты – столы – для кадет; деревянное возвышение, стол и доска – для преподавателя. Стол для кадета – принца императорской фамилии несколько повыше, чем у других кадет, лучше окрашен, и скобы у ящика не железные, как у всех, а под серебро.