Кровь эльфов - Марк Гаскойн

* * *

— Будем молить всех святых, что их удовлетворит свидетельство, выданное голландской реформатской евангелической церковью, — сказал Майкл, когда они утром вышли на улицу Манхэттена.

Последние восемь часов промелькнули как единый миг. Прошло так много времени с того момента, когда они в последний раз нормально спали, что никто уже толком не понимал, какой сейчас день. Отчаянные телефонные звонки, бесконечное ожидание в аэропорту, прохождение пограничных барьеров по новым документам, беспокойный суборбитальный перелет.

— Господи, сделай так, чтобы эти пластиковые карточки не вызвали подозрений у службы иммиграционного контроля. — Майкл тяжело вздохнул и обнял Кристен за плечи.

Они пошли вперед, Серрин и Том — за ними. Скучающий полицейский посмотрел на удостоверение личности Майкла и сразу завел его в боковую комнату.

Майкл считал, что у них есть только один шанс ввезти Кристен в Нью-Йорк — показать настоящие документы. Его удостоверение личности будут изучать слишком тщательно, никакая подделка не выдержит такой проверки, да и рисковать они не могли. Теперь ему пришлось попотеть целых двадцать минут, пока не появился полицейский.

— Значит, вы женились на своей дальней кузине, да? — спросил тот, не глядя на англичанина и держа его удостоверение личности так, словно боялся подхватить проказу. — Джордж, пропусти это дерьмо через анализаторы. И паспорт. Полный контроль — все, что у нас есть.

— Вы не слишком похожи на американца, — мрачно заявил инспектор, складывая руки на груди и бросив свирепый взгляд на Майкла.

— Двойное гражданство, мой друг. Получил его два года назад. Бумаги в полном порядке. — Еле живому от усталости Майклу оставалось лишь надеяться, что проверять будут его документы, а на удостоверение личности Кристен просто не обратят внимания. Во всяком случае, он очень на это рассчитывал.

Инспектор буркнул в ответ что-то неразборчивое. Прошло пятнадцать мучительных минут, пока не вернулся Джордж. Он протянул Майклу паспорт и карточку — своему начальнику.

— Все сходится. Фотография девушки совпадает; это она. Полный порядок.

— Отлично. А теперь поработай с документами девушки, — с противной усмешкой заявил инспектор.

— Пожалуйста, — с отчаянием в голосе попросил Майкл, — я хочу побыстрее привезти жену домой. Мы дальние родственники, но наши семьи очень близки. Я американский гражданин. Я проделал долгий путь и хочу попасть домой. А кроме того, вы, наверное, заметили, что вместе со мной путешествует мистер Серрин Шамандар. Возможно, вы слышали, что он спас жизнь мэру Нью-Йорка в Колумбийском университете. Мы уже прождали больше получаса, пока вы проверяли мои документы; теперь же вы собираетесь задержать нас еще на час. Мне очень жаль, сэр, но я вынужден просить разрешения позвонить в офис мэра. Кстати, как вас зовут?

Инспектор посмотрел на него с откровенной ненавистью.

— Он говорит правду насчет Шамандара, — пробормотал Джордж. — Эльф стоит в очереди следующим. Я его узнал.

Майкл был готов расцеловать полицейского за эти слова, хотя начальник Джорджа с удовольствием задушил бы его.

— Ладно, мистер Сазерленд, можете идти.

Майкл с судорожно колотящимся сердцем вышел из комнаты и схватил за руку дожидавшуюся снаружи Кристен. Чуть в стороне англичанин заметил тролля, допивающего четвертую чашку кофе, и эльфа, в пепельнице которого набралось слишком много окурков.

* * *

Маленькая группа устало вышла из здания аэропорта и села в такси. Когда Майкл давал указания шоферу, ему показалось, что его собственный голос звучит так, словно он прошел через синтезатор.

— Господи, скорее домой. Никогда еще мне так не хотелось домой, пробормотал англичанин, ни к кому не обращаясь.

Он посмотрел на Серрина, словно пытался получше его рассмотреть.

— Наверное, я должен сказать тебе спасибо, — вздохнул эльф. Проклятье, я и в самом деле благодарен тебе. Знаешь, Майкл, ты совершенно непредсказуем.

Майкл откинулся на спинку и посмотрел на Серрина стеклянными глазами. А потом с безукоризненным английским акцентом сурово проговорил:

— Знаешь что, старина, убери-ка руки от моей жены.

Найэль всегда знал: наступит день, когда он будет рад, что брал уроки по вождению самолета. Амфибия «фиат-фоккер» «Туча 9» была надежно спрятана вот уже несколько месяцев; за ней присматривал один из немногих людей, которым он мог доверять. Появившись возле амфибии рано утром, Найэль сквозь густой туман узнал своего человека.

— Спасибо, Патрик. Ты свою задачу выполнил, теперь можешь быть свободен. Не сомневайся, о тебе позаботятся.

— Берегите себя. Я знаю, как высоки ставки. Кое-что мне известно, спокойно отозвался человек. — Я видел, что такое несправедливость. Мне только непонятно, почему она могла свершиться.

— Я не вправе рассказать тебе, — печально ответил Найэль. Этот человек приглядывал за амфибией долгие недели и месяцы, не получив никаких разъяснений. — Знание погубит тебя. Ответ на твой вопрос равносилен смертному приговору.

— Ну, тогда не будем больше об этом говорить, — сказал человек без всякой обиды. — Вам пора двигаться дальше. Туман скоро разойдется.

Найэль улыбнулся и пожал руку своему помощнику. Потом человек растворился в тумане, и Найэль направился к причалу.

Он знал, на какой высоте следует лететь — почти касаясь серой поверхности Атлантического океана, чтобы избежать контакта с Вуалью иллюзорным магическим барьером, защищающим ирландское побережье Тир-на-н'Ог. Иллюзии не беспокоили его, просто Найэль опасался, что его могут обнаружить. Ему были известны координаты мест, где Вуаль становилась наименее надежной, и он мог бы проникнуть сквозь барьер незамеченным, если бы воспользовался энергией из сосуда, но ему было необходимо сберечь ее для встречи с Лютером. «Я не смогу до него добраться, если не пройду сквозь Вуаль», — подумал он.

Взяв малую толику энергии из сосуда — остальное Найэль решил сохранить, — он полетел к барьеру и дальше мимо юго-западной оконечности Великобритании, в сторону Бретани.

* * *

Серрин проснулся только в десять вечера после шестнадцати часов сна даже землетрясение не разбудило бы его раньше. Чувствовал он себя отвратительно. Боль пульсировала в искалеченной ноге, а в такт ей кто-то наносил тяжелые удары по его несчастному черепу. Он протер глаза и надолго закашлялся, сплевывая в платок. «Настанет время, когда я буду вынужден отказаться от подобного образа жизни».

Ему пришлось прикрыть глаза от света, когда он вошел в комнату Майкла, хотя лампа на столе была не такой уж яркой. Пальцы англичанина, одетого в безукоризненную фланелевую куртку, застыли над клавиатурой. Кавалерийские саржевые брюки и итальянские кожаные мокасины дополняли наряд. Провод от «Фучи» шел к серебристой панели переносного компьютера — Майкл целиком погрузился в электронную реальность матрицы.