Твой яд мне по вкусу - Анастасия Полянина

Я вздрогнул, когда Майя провела подушечками пальцев по линии моего старого рубца. Того самого…

Она приподнялась и посмотрела на меня. Я старался не выдать своего напряжения.

— Этот шрам… Откуда он? — спросила Майя невинно, — Он не похож на боевую травму…

Каждый мускул в моем теле моментально пришел в тонус. Челюсть сжалась. Лоб нахмурился. Пульс участился. Дыхание стало тяжелым.

— О… Если не хочешь, не рассказывай. Я не настаиваю… — пролепетала Майя, заметив во мне изменения.

Я глубоко вздохнул и посмотрел на нее так нежно, как только мог в том своем состоянии.

— Нет, все в порядке… Я расскажу тебе…

Майя буквально затаила дыхание, приготовившись слушать. Я моргнул и еще раз вздохнул, приготовившись рассказать.

— Я не всегда был таким, каким ты меня узнала.

— Что ты имеешь в виду? — насторожилась она.

— Два года назад… Это произошло два года назад.

Я чувствовал, как мое сердце бешено бьется о ребра. Майя тоже это почувствовала и мягко положила ладонь на мою грудь, даря мне успокоение. Это хорошо работало.

— Что… произошло? — опасливо спросила она.

— Аля… Моя жена… Она погибла.

Как только эти слова сорвались с моего языка, меня пронзил укол боли.

— Жена?… Ты был женат?

Я кивнул.

— Да. Мы поженились с Алей на последнем курсе универа. Но нам было отведено не так много времени вместе…

Боль перешла в другую форму — чувство опустошения.

— Как это произошло? — тихий голос Майи прозвучал где-то на задворках моего сознания. Я встрепенулся, возвращая себя в день сегодняшний.

— Я забирал ее от подруги из одного коттеджного поселка. Мы ехали по трассе. Я заметил необычное нетерпение в поведении Али. Когда я спросил, что у нее на уме, она ответила, что у нас будет ребенок. Аля была беременна… Меня захлестнула волна любви и счастья. Я потянулся, чтобы поцеловать ее… И слишком поздно заметил, как на встречную полосу выехал грузовик. Я резко крутанул руль вправо. Мы съехали в кювет и на большой скорости врезались в дерево. Основной удар пришелся со стороны пассажирского сидения. Когда я очнулся в больнице, мне сказали, что… Аля не выжила.

Пока я рассказывал это, мой взгляд был устремлен в потолок и перед глазами стояло лицо моей погибшей жены. Ее непослушные рыжие волосы, которые всегда доставляли Але столько хлопот с укладкой… Ее озорные ярко-зеленые глаза, которые сияли как два изумруда на солнце… Ее вишневые губы, с которых никогда не сходила игривая улыбка…

Я вздохнул и посмотрел на голубоглазую блондинку в своих объятьях — ту самую, которую я смог полюбить, когда не имел на это чувство никакой надежды.

— Мне так жаль, Максим… — сказала Майя.

Я заметил в уголках ее глаз слезинки и бережно стер их большим пальцем, а потом поцеловал ее в висок.

— Я до сих пор не могу простить себя… Это я убил Алю.

Майя крепко обхватила меня своими тоненькими ручками и прижалась губами к моей груди.

— Ты не должен винить себя в этом, Максим. Это ведь не ты выехал на «встречку». Ты просто пытался спасти вас. Я уверена, что Аля не хотела бы, чтобы ты терзал себя чувством вины…

Я грустно улыбнулся ей. Она была такой доброй и милой. И ее близость успокаивала мою душу.

— Знаешь, в психологии говорится, что существует пять стадий принятия неизбежного. Кажется, я прошел их все. Сначала было отрицание. Я не принимал ее смерть, просто отвергал даже саму мысль об этом. Мне невозможно было осознать эту чудовищную несправедливость: Аля мертва, а я отделался легким «сотрясом» и царапиной на лице… Потом пришло время гнева. Я вымещал свою злость на всех, кто попадал под мою горячую руку. Это было время постоянных пьяных драк в клубах и барах и последующих за ними «отсидок» в изоляторах… Однажды я чуть было не убил одного парня, и мне грозил реальный срок. Дело удалось замять, благодаря врожденной дипломатии моего отца и его связям. Это происшествие ознаменовало начало нового этапа — торга с судьбой. Я пытался копаться в себе, искал причины произошедшего, задавался вопросами «А что, если бы я не поцеловал ее тогда? Успел бы я лучше сманеврировать и не убить ее?»… Все это было бессмысленно, и я оказался в жуткой депрессии. Я буквально впал в забвение. Я уже понимал, что ничего не изменить, что для меня все потеряно… Но еще не был готов это принять. И мучился этим состоянием… А потом я просто абстрагировался от этого и погрузился в хаос… Я чувствовал себя преданным, брошенным… Самые любимые и дорогие женщины уходили из моей жизни. Сначала мама, потом Аля… И чтобы не испытывать впредь боли от потери, я поклялся сам себе никогда больше не держать сердце нараспашку. Я просто закрылся, спрятался за бутылкой и беспорядочными одноразовыми связями. Но… — я осекся и замолчал.

— Но? — подтолкнула меня к продолжению Майя.

— Но все изменилось. Я изменился. Благодаря тебе.

Ее глаза округлились, а щеки зарумянились.

— Мне? — пискнула она.

— Да, Майя… Два года я провел в эмоциональной коме. Но теперь я снова чувствую, понимаешь? Я снова живой. Ты заставила мое сердце снова биться…

Она застенчиво улыбнулась и прошептала:

— Максим… Спасибо…

— За что? — искренне удивился я.

— За то, что открылся мне. Это очень ценно для меня.

Я обхватил ее лицо ладонями и посмотрел ей в глаза.

— Майя, я не знаю, что из этого может получиться. Все-таки во мне еще хватает всякого дерьма. Но я бы хотел попробовать! — выпалил я на одном дыхании.

— Попробовать… что?

— Я хочу, чтобы ты была со мной. В моем сердце. В моей голове. В моих объятьях… Что скажешь?

Майя просияла в обаятельной улыбке и сказала одними губами:

— Я буду.

«Занавес!»

Майя и Максим не были специально обучены искусству планирования мероприятий. Будем честными: они действовали бессистемно и непоследовательно. Но, вопреки всему, они действительно справились на «отлично»!

Мой армейский друг и все его гости были в восторге от того праздника, который организовали Майя и Максим.

Еда была на высоком уровне, благодаря профессионализму Бруно.

Ведущий Тимур оказался тактичным, деликатным и остро чувствующим настроение публики. Его программа была ненавязчива и неутомительна.

Арни, как всегда, вершил настоящую магию, играя на своем именном саксофоне.

Торт просто превзошел все ожидания — сытный, вкусный, но, к радости женщин, не настолько калорийный, чтобы мучиться потом угрызениями совести.

Фотографы не докучали, а просто вели наблюдение через объективы своих устройств, лишь изредка приглашая участников праздника сделать постановочные фото.