Междукняжеские отношения на Руси. Х – первая четверть XII в. - Дмитрий Александрович Боровков

Кн. 14. Киев, 1900. С. 141, 143–144, 146, 149; Шахматов А.А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. С. 45 (Примеч. 1); Святые князья-мученики Борис и Глеб. C. 99.

115

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 258, 263, 302, 329.

116

Поппэ А. Земная гибель и небесное торжество Бориса и Глеба. C. 305 (Примеч. 3).

117

Святые князья-мученики Борис и Глеб. C. 99.

118

Голубовский П.В. История Смоленской земли до начала XV столетия. Киев, 1895. С. 247 (Примеч. 1).

119

«Имея трех сыновей, он (Владимир. – Д. Б.) отдал в жены одному из них дочь нашего притеснителя князя Болеслава, вместе с которой поляками был послан Рейнберн, епископ Соли Колобжегской.»; «упомянутый король, узнав, что его сын по наущению Болеславову намерен тайно против него выступить, схватил того [епископа] вместе с этим [своим сыном] и [его] женой и заключил в темницу каждого по отдельности» (Древняя Русь в свете зарубежных источников (далее – ДРСЗИ). Т. 4. Западноевропейские источники. Составление, перевод и комментарий А.В. Назаренко. М., 2010. С. 73–74).

120

Фортинский Ф.Я. Титмар Мерзебургский и его хроника. СПб., 1872. C. 197; Ильин Н.Н. Летописная статья 6523 года. C. 82–84; Королюк В.Д. Западные славяне и Киевская Русь в X–XI веках. М., 1964. C. 219–223; Лысенко П.Ф. Киев и Туровская земля. C. 89; Он же. Туровская земля IX–XIII вв. С. 247; Пчелов Е.В. Генеалогия древнерусских князей IX – начала XI в. М., 2001. C. 161; Котляр Н.Ф. Дипломатия Южной Руси. СПб., 2003. С. 41.

121

Голубовский П.В. Хроника Дитмара как источник для русской истории. Киев, 1878. C. 6; Свердлов М.Б. Известия немецких источников о русско-польских отношениях конца X – начала XII в. // Исследования по истории славянских и балканских народов (Эпоха средневековья. Киевская Русь) / Отв. ред. В.Д. Королюк. М., 1972. С. 151, 152; Он же. Домонгольская Русь. С. 301, 310–312; Головко А.Б. Древняя Русь и Польша в политических взаимоотношениях X – первой трети XIII в. Киев, 1988. C. 22; Карпов А.Ю. Владимир Святой. М., 1997. C. 346; Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источники IX–XI веков. Тексты. Перевод. Комментарий. М., 1993. C. 151–154 (коммент. № 30), 169 (коммент. № 52). Следует отметить, что позднее взгляды А.В. Назаренко эволюционировали в направлении гипотезы Рёпеля. Как замечает исследователь в одной из работ: «Хочется думать, что поход Болеслава и был той местью за заключение в Киеве дочери и зятя, о которой пишет Титмар в [кн.] VII, [гл.] 73», при этом считая, что в рамках гипотезы П.В. Голубовского не вполне ясна причина нападения Болеслава на Русь (См.: Назаренко А.В. Западноевропейские источники // Древняя Русь в свете зарубежных источников / Под ред. Е.А. Мельниковой. 2-е изд. М., 2003. C. 322–323).

122

ДРСЗИ. Т. 4. С. 68.

123

Там же. С. 75.

124

Голубовский П.В. Хроника Дитмара как источник для русской истории. C. 6; Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях: междисциплинарные очерки культурных, политических и торговых связей IX–XII веков. М., 2001. С. 453, 454.

125

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 130; Т. 2. Стб. 115; Чтение о святых мучениках Борисе и Глебе. C. 7.

126

Перечень возможных вариантов мести Болеслава I см. в кн.: Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источники IX–XI веков. С. 151–152.

127

Согласно «Хронике» Титмара Мерзебургского, по условиям мерзебургского мирного договора Болеслав I стал вассалом германского короля Генриха II и должен был сопровождать его на коронацию императорской короной в Рим (в конце 1013 – начале 1014 г.), но «показал себя лжецом в тех прекрасных обещаниях, что давал прежде», упорно отказываясь дать объяснения по этому поводу, что в итоге послужило предлогом для новой немецко-польской войны в 1015–1017 гг. (Титмар Мерзебургский. Хроника в 8 кн. Пер. с лат. И.В. Дьяконова. М., 2005. C. 129, 135, 137). Вероятно, летом 1013 г. Болеслав предпринял поход на Русь и не мог участвовать в коронационном походе императора, поскольку ему предстояло урегулировать отношения с киевским князем.

128

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 132; Т. 2. Стб. 118–119. По предположению С.М. Соловьева, Святополк после освобождения из темницы получил в княжение не Туров, а Вышегород, где находился под наблюдением Владимира (Соловьев С.М. Сочинения. Кн. 1. С. 197), однако предположение о такой замене представляется не совсем правильным, так как Вышегород в качестве составной части раннегородской сети вокруг Киева являлся тогда скорее загородной княжеской резиденцией; в первый раз он сделался стольным городом только в 1078 г., когда там недолго правил Ярополк Изяславич (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 200; Т. 2. Стб. 192), однако ни одна летопись не называет Святополка вышегородским князем.

129

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 127; Т. 2. Стб. 112; Алешковский М.Х. Повесть временных лет: Судьба литературного произведения в Древней Руси. М., 1971. С. 66; Цукерман К. Наблюдения над сложением древнейших источников летописи. C. 193–194, 197–198; Боровков Д.А. Древнерусские города в Сказании о призвании варягов и летописный рассказ о сыновьях Владимира Святославича // Электронный научнообразовательный журнал «История» (2012. Вып. 5 (13). http:// history.jes.su/s207987840000424-5-1).

130

Михеев С.М. Кто написал «Повесть временных лет»? С. 237.

131

Б.А. Рыбаков относил ее к «своду 996 г.», рассматривая как современную княжению Владимира (Рыбаков Б.А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. С. 189), а М.Х. Алешковский отмечал, что она не могла быть написана ранее 1012 г., когда началось княжение Ольдржиха Чешского, но, по всей видимости, появилась через много лет после смерти Владимира (Алешковский М.Х. Повесть временных лет. С. 65).

132

Гиппиус А.А. Рекоша дружина Игореви. К лингвотекстологической стратификации Начальной летописи // Russianlinguistics. № 25. 2001. C. 161. В позднейших публикациях исследователь принял гипотезу о существовании «Древнейшего сказания», доведенного до крещения Владимира и дополненного при Ярославе, рассказ о котором, по его мнению, начинался после слов об установлении Владимиром вир «по устроению отьню и дедню» (Гиппиус А.А. До и после Начального свода: ранняя летописная история Руси как