Революция муравьев - Бернард Вербер

Как и Семь Гномов, она волновалась. Поль что-то жевал, чтобы придать себе сил. Франсина курила марихуану. Леопольд закрыл глаза, силясь впасть в медитацию. Нарцисс пробовал гитару. Жи-вунг смотрел партитуры. Зое говорила сама с собой. На самом деле она повторяла слова песен, потому что очень боялась забыть их прямо посреди куплета.

Ногти были уже все сгрызены, Жюли принялась за безымянный палец. Из-под содранной кожи показалась кровь, Жюли стала сосать ранку.

Директор на сцене уже объявлял их:

– Дамы и господа, спасибо вам за то, что пришли на открытие нового культурного центра Фонтенбло. Не все еще доделано, я вас прошу простить нас за причиненные этим временные неудобства. Но, как бы то ни было, новому залу – новая музыка.

В первом ряду пожилые люди поправляли свои слуховые аппараты. Это были зрители с абонементами, которые определенно пришли бы на любое предложенное им зрелище. Просто для того, чтобы выйти из дому, наверное.

Директор повысил голос:

– Вы услышите самые интересные и ритмичные музыкальные произведения нашего города. Рок можно любить или не любить, но я уверен в том, что наши музыканты стоят того, чтобы их послушать.

Директор подготавливал им полный провал. Он представлял их как местную самодеятельную группу. Увидев негодование на их лицах, он сменил тон:

– Перед вами группа рок-н-ролла, и солистка их, что тоже приятно, очень симпатичная.

Слабая реакция зала.

– Жюли Пинсон, солистка группы «Белоснежка и Семь Гномов». Это их первое выступление, встретим их как следует.

С первых рядов раздались жидкие аплодисменты.

Директор вывел Жюли на сцену и подвел за руку к середине, под прожекторы.

Жюли встала у микрофона. За ней Семеро Гномов медленно устраивались со своими инструментами.

Жюли посмотрела в черноту зала. В первом ряду пенсионеры. Дальше то там то сям случайно зашедшие зеваки.

Из глубины зала кто-то гаркнул:

– Снимай одежду!

Издевавшийся над ней зритель был слишком далеко для того, чтобы она могла рассмотреть его лицо, но голос было узнать легко: Гонзаг Дюпейрон. Он, без сомнения, пришел со всей своей бандой, чтобы все испортить.

– Снимай одежду! Снимай одежду!

Чтобы заглушить крики, Франсина сделала знак начинать.

К полу были прикреплены листки с песнями в порядке исполнения.

1. ЗДРАВСТВУЙ

За спиной Жюли Жи-вунг задал ритм. Поль за своим пультом настраивал потенциометры, прожекторы на заднем занавесе изобразили весьма пошлые разноцветные радужные образы.

Жюли пропела в микрофон:

Здравствуй,

Здравствуй, незнакомый зритель.

Наша музыка – орудие изменения мира.

Не улыбайся. Это возможно. Ты это можешь. Чтобы что-то произошло, достаточно этого действительно захотеть.

Она умолкла, раздалось несколько хлопков. Скрипнуло несколько откидных кресел. Некоторые зрители уже были разочарованы. Вдобавок крики Гонзага и его приспешников из глубины зала не прекратились:

– Снимай одежду! Снимай одежду!

Зал не реагировал. Вот оно, боевое крещение огнями рампы! Интересно, у Genesis, Pink Floyd и Yes был такого же рода дебют? Жюли запела вторую песню:

2. ВОСПРИЯТИЕ

В мире воспринимаешь только то, что готов воспринять. Во время опыта по психологии кошек заперли в комнату с вертикальными полосами на стенах.

Из угла, где сидел Гонзаг, вылетело яйцо и разбилось о черный свитер Жюли.

– А это ты нормально восприняла? – проорал он. В зале засмеялись. Сейчас Жюли понимала во всей полноте крестные муки учительницы немецкого языка перед враждебной аудиторией.

Понимая, что им грозит провал, Франсина перед своим соло усилила звук органа, чтобы перекрыть шум.

И они сразу начали третью песню.

3. ПАРАДОКСАЛЬНЫЙ СОН

Внутри каждого из нас спит ребенок.

Парадоксальный сон.

Беспокойные видения.

Дверь в глубине постоянно открывалась или закрывалась, входили опоздавшие, и зал покидали недовольные. Это очень отвлекало Жюли. В конце концов она заметила, что поет автоматически, прислушиваясь к стуку хлопавшей о стену двери.

– Снимай одежду, Жюли! Снимай одежду!

Она посмотрела на своих друзей. Это действительно было фиаско. Им становилось настолько не по себе, что они уже не могли слаженно играть. Нарцисс не держал аккорд. Его пальцы дрожали на струнах гитары, извлекая нестройные звуки.

Жюли попыталась отвлечься от окружающего и затянула припев. Они надеялись, что зал начнет подпевать хором, хлопая в ладоши, но сейчас девушка не решилась предложить это зрителям.

Внутри каждого из нас спит ребенок.

Парадоксальный сон.

Пенсионеры на первых рядах как раз и засыпали.

– Парадоксальный сон, – пропела она погромче, надеясь разбудить их.

Здесь должно было прозвучать соло на флейте Леопольда. После нескольких фальшивых нот он его сократил.

Слава Богу, что журналист не остался.

Жюли была подавлена. Давид ободряюще вскинул подбородок и сделал знак не обращать внимания на публику и продолжать для самих себя.

Мы все победители. Мы все дети сперматозоида, который выиграл гонки у трехсот миллионов конкурентов.

Гонзаг и Черные Крысы были уже перед сценой с кружками пива и брызгали на них вонючей пеной.

– Продолжайте, продолжайте, – махал рукой Жи-вунг. – Такие испытания и делают настоящими профессионалами.

Возмутители спокойствия разошлись не на шутку. В дополнение к яйцам и пиву они запаслись еще и дымовыми шашками и разными аэрозолями и продолжали орать:

– Раздевайся, Жюли! Раздевайся! Это было уже чересчур.

– Оставьте их в покое, дайте им играть! – крикнула толстушка в футболке с надписью «Клуб айкидо».

– Снимай одежду! – надсаживался Гонзаг. А публике он бросил: – Вы сами видите, что они ничего не могут!

– Если вам не нравится, никто не заставляет вас слушать, – сказала толстушка в футболке.

Она в одиночку угрожающе надвигалась на бесноватых. К ней на помощь уже подходили другие девушки в таких же майках, чувствуя, что одной ей с ними не справиться. Люди вставали, присоединяясь к тому или другому лагерю.

Проснувшиеся пенсионеры вжались в кресла.

– Успокойтесь, прошу вас, успокойтесь, – умоляла потерявшая голову Жюли.