Революция муравьев - Бернард Вербер

Красивая река, чудесное утро. Малиновое солнце обливает бел-о-канцев дождем рубиновых отблесков. Капли росы сверкают на проплывающих мимо речных растениях.

Плакучие ивы опускают длинные гибкие листья, приветствуя появление корабля, водяные каштаны предлагают свои плоды в чашечках, украшенных толстыми боковыми иглами. Веселые по природе нарциссы искрятся, словно желтые, ароматные звезды.

С левого борта корабль приближается к выступающей над поверхностью скалой, покрытой нежно благоухающей мыльнянкой. Ее семенные коробочки падают в реку и выделяют сапонин, от которого вода пенится и пузырится. Взбаламученная водная гладь раздражает плавунцов, они задирают головы и отплевываются фонтанчиками, прочищая легкие от пены.

Верхний лепесток кувшинки задевает лист цветка цикуты, распространяющей аромат сельдерея и истекающей желтоватым, темнеющим на воздухе соком. Муравьи знают о том, что сок этот сладкий, но содержит мощный алкалоид, цикутотоксин, парализующий мозг. Многие разведчики заплатили своей жизнью за то, чтобы информация об этом вошла в коллективную память собратьев.

В небе парят стрекозы. Молодые муравьи наблюдают за ними с восхищением. Большие, величественные древние насекомые исполняют брачный танец. Каждый самец следит за границами своей территории и охраняет ее от других самцов. Они состязаются, желая увеличить свои владения.

Самка-стрекоза естественно отдает предпочтение самцу, владеющему самым обширным участком.

Кстати, независимо от того, преуспел самец в привлечении к себе самки или нет, соперничество продолжается. Самка может несколько дней хранить в брюшке сперму самца в полной сохранности. Если она совокупится с разными самцами по очереди, она отлично сможет отложить яйца и от первого, и от второго, и от третьего отца.

Но самцы-стрекозы об этом знают и, обуреваемые ревностью, перед совокуплением, торопятся выпотрошить из самки сперму противника. Это не мешает даме найти следующего партнера, который опустошит ее, в свою очередь. Побеждает сперма последнего.

С новыми чувствами муравья, обладающего полом, принцесса 103-я пронзает взглядом толщу воды. Она видит под поверхностью существо, двигающееся вверх ногами. Оно смотрит на принцессу, как сквозь стекло. Это гладыш, водяной клоп. Отталкиваясь задними лапками, он словно скачет по внутренней стороне зеркала реки. Чтобы дышать, гладыш держит под локтями пузырьки воздуха, которые постепенно всасывает через стигматы.

Вдруг из воды появляется голова. Это личинка стрекозы, кажется, что ее лицо отделяется от головы, чтобы схватить однодневку-эфемера. Принцесса 103-я понимает, что произошло. У личинки стрекозы на голове маска, прикрепленная к ней сочленением на подбородке. Она приближается к своей жертве, которая и не думает убегать, считая дистанцию достаточно безопасной. А стрекоза в мгновение ока отделяет от мордочки держащуюся на сочленении маску. Та, двигаясь со скоростью катапульты, хватает добычу и доставляет к голове, которая вонзается в нее челюстями.

Корабль-цветок скользит по реке, в последнюю минуту огибая неожиданно появляющиеся рифы.

Усевшись в желтой сердцевине судна-кувшинки, 103-я снова думает о великой истории муравьев. К счастью, она знает все старые легенды, издавна передаваемые из усиков в усики. Она знает, как муравьи стерли динозавров с поверхности планеты, победив их изнутри, через кишки. Она знает, как десятки миллионов лет муравьи воевали с термитами, добиваясь своего господства на земле.

Это их история. Пальцы ее не знают. Они не знают, что муравьи перенесли из стран восходящего солнца семена цветов и овощей, горошка, лука, моркови туда, где они раньше не росли.

Гордость за своих сородичей охватывает ее при виде величественной реки, зрелища, недоступного для Пальцев. Они слишком громоздки, слишком неповоротливы, слишком сильны для того, чтобы рассмотреть все нарциссы, все плакучие ивы так подробно, как это может сделать она. Они даже цвет воспринимают иначе, чем она.

«Пальцы прекрасно видят вдаль, но широта обзора у них очень ограниченна», – думает принцесса.

Действительно, муравьи имеют угол зрения в 180 градусов, Пальцы – всего в 90, причем четко сфокусироваться могут только на 15 градусах.

В одном документальном фильме говорилось о том, что Пальцы открыли, что Земля круглая и, таким образом, имеет пределы. У них есть карты всех лесов и прерий... Они больше не могут сказать: «Я иду в неизведанное», тем более: «Я еду в никому не известную страну». Все страны планеты находятся на расстоянии одного дня путешествия на летающей машине!

Принцесса 103-я надеется однажды показать Пальцам технологии Бел-о-кана, научить использовать молочко тли, обращаться как должно с плодами, находить общий язык с животными и объяснить еще много-много вещей, о которых Пальцы и не подозревают.

Солнце из красного становится оранжевым, одновременно с этим многоголосое пение поднимается над рекой. Сверчки, конечно, еще и жабы, лягушки, птицы...

Время обедать.

У Пальцев 103-я привыкла есть три раза в день, в одно и то же время. Муравьи перевешиваются за борт и собирают личинки комаров, висящих у поверхности воды вниз головой и дыхательным рыльцем вверх. Очень удачно получается, все уже голодны.

Курица или рыба?

В этот понедельник меню в кафетерии лицея было следующее: салат – свекла под соусом, горячее на выбор – рыба в панировке или жареная курица, десерт – яблочный пирог.

Самым длинным из своих ногтей Зое сняла мушку, утонувшую в варенье, покрывавшем яблочный пирог.

– Видишь, ногти иногда могут пригодиться, – доверительно сообщила она Жюли.

Было маловероятно, что мушка вернется на пирог, но Зое уже расхотелось его есть. Она положила десерт на край тарелки.

Лицеисты с подносами стояли вереницей вдоль раздаточного стола, из-за которого повариха, вооруженная огромной разливательной ложкой, задавала каждому по очереди один и тот же метафизический вопрос: «Курица или рыба?»

Возможность этого выбора в конечном счете и отличала современный кафетерий от простой столовой.

Жюли с подносом, находящимся в зыбком равновесии из-за графина с водой, который она туда поставила, отправилась на поиски достаточно большого для всей их компании столика.

– Сюда нельзя, это для учителей, – бросил ей какой-то тип.

Следующий большой стол предназначался для персонала кафетерия. Третий – для администрации. Каждая каста ревниво охраняла свою территорию и маленькие привилегии, и речи не могло быть, чтобы поставить под сомнение существующий порядок вещей.

Наконец место освободилось. Имея всего двадцать минут, они, как обычно, проглотили пищу, не прожевывая. Их теперь уже привычные к этому желудки возмещали нехватку работы зубов более едким желудочным соком.

Один из учеников подошел к столу.