Революция муравьев - Бернард Вербер

103-я одобряет его действия.

Как-то раз она уже думала сделать что-то подобное, но подхваченная бурей своих приключений, потеряла яйцо, наполненное информацией. Она довольна тем, что 10-й принял эстафету.

Тринадцать муравьев идут на юго-запад, по направлению к цивилизации, к родному городу: Бел-о-кану.

Завтра великий вечер. Жюли еще спала в столь ранний час. Она стояла перед микрофоном и не могла издать ни звука. Даже микрофон издевался над ней. Она подходила к зеркалу и видела, что у нее больше нет рта. Один только большой гладкий подбородок. Она больше не могла ни говорить, ни кричать, ни петь. Для того чтобы ее поняли, она могла только поднимать брови или таращить глаза. А микрофон смеялся и смеялся. Жюли оплакивала свой утраченный рот. На туалетном столике лежала бритва, и Жюли захотела прорезать себе новый рот. Но она боялась изувечить себя. Чтобы упростить операцию, она решила начертить рот помадой. Она уже поднесла бритву к середине нарисованных губ...

Мать Жюли резко открыла дверь в комнату.

– Жюли, девять часов. Я знаю, что ты не спишь. Вставай, нам надо поговорить.

Жюли приподнялась на локтях, потерла глаза. Потом инстинктивно дотронулась до рта. И ощутила пальцем два влажных валика. Уф! Пощупала даже, есть ли у нее по-прежнему язык и зубы.

Мать застыла на пороге, пристально глядя на дочь и думая о том, что, быть может, уже пора обращаться к психиатру.

– Давай вставай.

– Ох нет, мама! Не сейчас, еще очень рано!

– Я тебе хочу сказать два слова. После смерти отца ты живешь так, как будто ничего не произошло. У тебя сердце есть? Он все-таки был твоим отцом.

Жюли спрятала голову под подушку, чтобы больше не слышать ее.

– Ты веселишься, носишься где-то с бандой друзей как ни в чем не бывало. Вчера дома не ночевала. Давай, Жюли, нам надо с тобой поговорить.

Жюли приподняла уголок подушки, посмотрела на мать. Вдова похудела еще сильнее. Казалось, смерть Гастона придала пережившей супруге новые силы. Надо сказать, что, помимо новой диеты, мать Жюли начала заниматься психоанализом. Уменьшения объемов тела ей было недостаточно, она хотела и разумом помолодеть.

Жюли знала, что, подчиняясь последней моде, ее мать посещала психоаналитика rebirth. Эти врачи возвращали пациентов не только в детство, чтобы найти и залечить забытые психологические травмы, но и в состояние зародыша. Жюли подумала, как бы ее мать, всегда подбиравшая одежду соответственно своему духовному возрасту, не принялась надевать ползунки с подгузниками или обвязываться пластиковой пуповиной.

Слава Богу еще, что она не выбрала психоаналитика, увлекающегося перевоплощением. Эти, миновав стадии и зародыша, и яйцеклетки, идут прямо к прошлой жизни. Тогда бы Жюли увидела мать в одеяниях человека, которым та была до очередной реинкарнации.

– Жюли, хватит, не ребячься! Вставай!

Жюли превратилась в маленький комочек, свернувшийся в глубине кровати, и заткнула уши пальцами. Не видеть, не слышать, не чувствовать.

Но рука реального мира приподняла одеяло, и материнское лицо показалось у входа в убежище.

– Жюли, я серьезно говорю. Нам надо откровенно поговорить.

– Мама, дай мне поспать.

Пока мать колебалась, ее взгляд упал на открытую книгу, лежащую на прикроватном столике.

«Энциклопедия относительного и абсолютного знания» профессора Эдмонда Уэллса, том III.

Это произведение психотерапевт считал сомнительным. Поскольку дочь по-прежнему лежала под одеялом, мать бесшумно схватила книгу.

– Ладно, можешь спать еще час, но потом поговорим.

Мать унесла книгу на кухню и принялась листать. Здесь говорилось о революции, о муравьях, об изменении общества, о стратегии борьбы, о технике манипуляции толпой. Были даже рецепты для изготовления «коктейля Молотова».

Психотерапевт был прав. Хорошо, что он позвонил, чтобы предупредить ее об этой пресловутой энциклопедии, развращавшей ее дочь. Книга была учебником по пагубным действиям, мать была уверена в этом.

Она спрятала том в глубине кухонного шкафа, на самой верхней полке.

– Где моя книга?

Мать Жюли обрадовалась. Она нашла решение проблемы.

Уберите наркотик – и токсикоман впадет в ломку. Ее дочь все время искала руководителя или отца. Сначала был этот учитель пения, теперь таинственная энциклопедия. Мать пообещала себе уничтожать бумажных тигров одного за другим, пока ее дочь не поймет, что у нее есть одна надежда – мать.

– Я ее спрятала для твоего же блага. Однажды ты мне скажешь за это спасибо.

– Отдай мне книгу, – прорычала Жюли.

– Настаивать бесполезно.

Жюли подошла к шкафу. Мать все всегда прятала там. Жюли повторила, тщательно выговаривая слова:

– Отдай мне ее немедленно.

– Книги могут быть опасными, – защищалась мать. – Из-за «Капитала» семьдесят лет коммунизм существовал.

– Да, а из-за Нового Завета – пятьсот лет инквизиции, которая тебя и породила.

Жюли нашла «Энциклопедию» в шкафу и освободила ее из плена. Жюли была нужна книге точно так же, как и книга ей.

Мать смотрела, как Жюли прижимает к себе книгу. Девушка вышла. В коридоре она сняла с вешалки длинный черный, доходящий ей до щиколоток плащ, надела его поверх ночной рубашки, взяла свой маленький рюкзачок, запихнула туда книгу и выбежала ив квартиры.

Ахилл последовал за ней, весьма довольный тем, что все наконец уяснили себе, что он предпочитает прогуливаться утром и очень быстрым шагом.

– Гав, гав, гав, – сказал пес, прыгая от восторга.

– Жюли, вернись немедленно! – крикнула мать с порога дома.

Жюли посигналила медленно проезжавшему мимо такси.

– Ну и куда же мы едем, милая дамочка? Жюли дала адрес лицея, она должна была как можно быстрее встретиться с одним из Семи Гномов.

ДЕНЬГИ:

Деньги – это единственная в своем роде условная абстракция, изобретенная Пальцами.

Пальцы придумали хитрый механизм, чтобы не обмениваться громоздкими предметами.

Вместо того чтобы перевозить большое количество пищи, они перевозят кусочки покрашенной бумаги, и эти кусочки имеют такую же ценность, как пища.

Поскольку с этим согласны все, деньги могут быть обменены на пищу.

Когда говоришь с Пальцами о деньгах, они заявляют, что не любят деньги и сожалеют, что их общество построено на власти денег.

А их документальные фильмы на исторические сюжеты доказывают, что до денег единственным способом перемещения ценностей был... грабеж.