Конфуций и Вэнь - Георгий Георгиевич Батура

Мы предлагаем читателю следующий вариант решения данного вопроса. На протяжении всего текста Лунь юй мы будем понимать и переводить, этот иероглиф как «жертвоприношение», а сам читатель пусть оценит, насколько гармонично такое его значение будет вписываться не только в контекст каждого суждения, но и в Учение Конфуция в целом.

Традиционные переводы полностью игнорируют духовную устремленность высказываний Конфуция. По этой причине все стандартные интерпретации этого первого совета Конфуция государю, наподобие «постоянного внимания к делам» (П. С. Попов), «серьезного отношения к делу» (В. А. Кривцов), «быть тщательным в делах» (И. И. Семененко) и т. д. – выглядят настолько банальными и даже неадекватными, что любому читателю ясно: никакой великий человек такой откровенной пошлости сказать не мог. А вот добавить, что все жертвоприношения следует совершать с верой (синь) – это Конфуций действительно мог, потому что в его время эта древняя вера Западного Чжоу подверглась почти открытому шельмованию и насмешкам, что видно из текста Лунь юй.

Остальные советы – это главные практические заветы для любого правителя, и они актуальны даже сегодня (хотя ни один из правителей западного мира ими не руководствуется по причине отсутствия веры, как в современном обществе, так и у этого правителя). Последний совет вызван тем, что правители китайских княжеств часто использовали крестьян во время сезонных сельскохозяйственных работ, отправляя их в военные походы или на строительство фортификационных сооружений, не считаясь с насущными интересами народа. При этом следует отметить, что войны между княжествами Поднебесной в ранние времена почти никогда не были кровавыми. Это была, скорее, взаимная демонстрация правителями своих «разукрашенных колесниц», воинских отрядов, расцвеченных всевозможными знаменами, вымпелами и штандартами, наполнение пространства устрашающими звуками огромных каменных барабанов и других сигнальных инструментов.

Иероглифы ай жэнь – это почти известное выражение А. Солженицына: «сбережение народа». Давая такой совет правителям России, А. Солженицын даже не предполагал, что тем самым он следует одной из максим древнего Учителя Китая. Этот совет может быть воспринят правителем и будет им исполняться только в том случае, если во главе государства встанет человек-Вэнь. Как это было, например, во времена Вэнь-вана.

Суждение 1.6

1.6. Почтенный (цзы) сказал (юэ): «Младшие братья (ди) [и] сыновья (цзы) [когда] входят (жу) [в дом], тогда (цзе) [должны] усердно служить предкам (Сяо); [а когда] выходят (чу), – тогда (цзе) [они должны вести себя как] младшие братья (ди), ревностные (цзинь, т.ж. «усердный») и (эр) верящие в [духов] (синь, т.ж. «доверяющие [духам]»). [Следует испытывать] всемерную (фань, т.ж. «широкий», «переливаться через край») *доброту (ай, т.ж. «любовь», «*милость», «*великодушие», «*сострадание») к представителям толпы (чжун), но (эр) как к высочайшей особе (цинь, стар. по отношению к «императору») [относиться] к Жэнь. [Если все это] осуществляется (син, т.ж. «действовать») и остается избыток (юй, т.ж. «остаток», «излишек») сил (ли), тогда (цзе) [следует] *прибегать к (и, т.ж. «*употреблять», «*пользоваться») подражанию (сюэ) Вэнь[-вану]».

Фактически, это регламент поведения молодого ученика, живущего обычной жизнью и желающего встать на тот путь (Дао), который проповедует Конфуций. Скажем больше, сам Конфуций не видит никакой альтернативы такому пути для любого разумного человека, который понимает, что он со временем покинет этот мир. Поэтому постоянным, каждодневным «наглядным пособием» по ритуалу жертвоприношения духам должны служить живые родители, которые со временем этими самыми «духами» и станут. Пребывая дома, следует поступать именно так.

Но выходя на улицу, ученик должен забыть об этом и не распространять подобное отношение на всех окружающих его людей. По отношению к «человеку толпы» должны властвовать человеколюбивые (в прямом смысле этого слова) социальные чувства, которые становятся для ученика «тренажером» иного рода: здесь через доброту и сострадание к любому представителю «толпы» вырабатывается то «смирение», которое является важнейшим в ритуале (Ли) и в практике Жэнь.

Если же ученик вдруг где-то повстречает человека-Жэнь, он должен отнестись к нему как к самому «императору» (правителю) или «ближайшему кровному родственнику», – как к «родителю» (такие словарные значения иероглифа цинь тоже уместны). Подобная многодневная практика автоматически формирует внутренний мир человека таким образом, что в нем просыпается духовное начало. И если у такого ученика еще остаются силы и время, Конфуций рекомендует ему обратиться к легендарной личности династии Чжоу – к Вэнь-вану и попытаться «подражать» именно ему. Обычное в древнем Китае сокращение для имени Вэнь-ван – это и есть просто Вэнь (наших европейских «заглавных» букв в иероглифах не существует).

И здесь следует сказать, что подобная естественная «трансформация» Дао ученика в Учении Конфуция аналогична внутреннему росту человека во всех других духовных учениях. Мы сейчас ведем речь об устойчивой исторической традиции «соскальзывания» последователей того или иного Учения к подражанию личности самого Учителя, провозгласившего то или иное Учение. В христианстве, например, ученик подражает Учителю Христу, в конфуцианстве – Конфуцию, в буддизме – Будде. Но при этом сам Христос говорит иное: «Будьте, как Отец ваш Небесный», т. е. Он призывает подражать Отцу, а не Себе. Апостол Павел заявляет, тем не менее, о подражании уже самому Христу, а не Отцу (о котором Павел ничего не знает, т. к. саму проповедь Христа не слышал, а евангельского текста к этому времени еще не существовало). Также и Конфуций заявляет о Вэнь-ване, как об образце для подражания, а уже последователи Конфуция, начиная с его учеников, естественным образом выбирают для себя в качестве эталона для подражания самого Чжун-ни.

Любой «перевод» иероглифической конструкции будет выглядеть всегда обедненным по сравнению с его «рисунчатым» текстом. Например, в нашем суждении это видно хотя бы при рассмотрении иероглифа цзинь (БКРС № 667), спектр значений которого можно представить следующими словами: «почтительный», «истовый», «ревностный», «усердный», «добросовестный», «внимательный», «осторожный», «уважительный». И какое из всех этих значений следует выбрать для создания привычной для европейского читателя «однозначности» перевода? Мы для своего перевода выбрали слово «ревностный», но при этом вовсе не уверны в том, что этот вариант наилучший.

Еще раз повторим прежнюю мысль: в нашем европейском восприятии этот иероглиф состоит из значений «отдельных атомов», а древний китаец видел в этом цзинь сразу же все его значения в целом – в одном мысленном схватывании. Исходить из принципов такого понимания текста современный человек не способен в силу принипиального отличия своего «мозгового устройства». А следовательно, ни о каком «одинаковом» с Конфуцием понимании текста – даже при подробнейшем его объяснении, как это делается сейчас – речи быть не может. Мы, сегодняшние, и те древние – совершенно разные. И самое главное здесь то, что в