Трасса в никуда - Евгений Дриль

Мы не можем продолжать так, — сказал Даниил, ощущая, как его собственная энергия иссякает. — Мы должны понять, что это за место.

Анна кивнула, её глаза были полны ужаса. Она тоже понимала, что они не смогут просто пройти мимо этой фигуры, не задав главный вопрос: что, или кто, держит их здесь? Но в этот момент воздух вокруг стал ещё более густым. Она почувствовала, как её тело начинает сопротивляться движению. Вокруг стало тихо — мёртвая тишина, которой они не слышали до этого. Каждое дыхание отзывалось в их ушах как громкий, жуткий звук.

Трасса, по которой они шли, теперь стала не просто дорогой. Она стала живым существом, требующим от них ответов. Туман, который окружал их, словно поглощал свет, превращая всё в абсолютную чёрную пустоту, где не было ни начала, ни конца. Они оказались в центре какого-то гигантского кольца, которое не позволило им двигаться дальше.

— Мы… мы не можем здесь оставаться, — произнесла Анна, чувствуя, как её дыхание становится всё более тяжёлым. — Нужно найти выход, иначе мы не сможем уйти.

Но чем дальше они шли, тем больше казалось, что дорога сама решает их судьбу. Трасса уже не была просто местом, где они двигались. Она стала частью их, и в какой-то момент Анна поняла, что она не может уйти от неё, как бы ни старалась.

Фигура наконец двинулась вперёд, её движения были плавными, как если бы она растворялась в воздухе. Она не приближалась, но её тень на мгновение окутала Анну и Даниила. В этот момент стало ясно: ответ, который они искали, был перед ними, но он был не таким, каким они ожидали.

— Это не просто трасса, — сказала фигура, и её голос был пустым, эхом отзывающимся в их разумах. — Это место, где все вы обречены быть частью моей дороги.

Анна почувствовала, как всё её существо сжалось от страха. Это не было просто предсказанием. Это было нечто реальное, что происходило с ними прямо здесь, на этой дороге. Фигура говорила с ними, но её слова не звучали как обычные слова. Они были частью чего-то древнего, чего-то, что было здесь до того, как появились они, и, возможно, до того, как появилась сама трасса.

— Вы не можете уйти, — продолжила фигура. — Дорога решит, кто останется, а кто уйдёт. И теперь, когда вы здесь, вы не можете избавиться от этого выбора.

Тени перед ними начали сгущаться, и, несмотря на всю силу воли, Анна почувствовала, как её ноги начинают подкашиваться. Трасса, этот безбрежный путь, вдруг превратилась в нечто большее, чем просто физическое пространство. Каждое её движение, каждое ощущение становилось всё более неестественным. Всё вокруг них, кажется, сжалось, приняв форму некоего гигантского, живого организма, который готов поглотить их, растворить в себе, как капли воды, исчезающие в океане.

И фигура перед ними, темная и невидимая, продолжала двигаться, неотступно приближаясь, оставляя за собой след, как будто туман от её присутствия становился всё более плотным. Звук её шагов был тихим, но этот шорох разносился по пустому пространству, заставляя каждый уголок души Анны напрягаться. Она ощущала, как в груди сдавливает холод, и страх постепенно переполнял её, растекаясь по венам.

— Это не просто трасса, — произнесла фигура, и её слова, казалось, эхом отозвались в голове Анны и Даниила. — Это место, которое держит вас. Каждый шаг, который вы делаете, приближает вас к выбору. Но этот выбор не ваш. Он решается для вас.

Голос фигуры был плоским, бесчеловечным, словно сама реальность искривлялась от его звучания. Она не говорила, она просто существовала в этих словах, как нечто большее, чем просто существо. Она была самой дорогой, самой трассой, которая, как кажется, выстраивалась вокруг них, подчиняя себе их тела, их чувства и мысли.

Анна взглянула на Даниила. Он был бледен, глаза его были наполнены ужасом и отчаянием, но он не сдавался. Он не говорил, но их взгляд встречался, как если бы это было единственное, что они могли ещё сделать. Один другой человек, их единственная связь с реальностью. Он был её якорем в этом мире, который медленно растворял их.

— Это не конец, — произнес Даниил, тихо, с горечью в голосе, как если бы пытался убедить себя больше, чем Анну. — Мы должны найти способ... Нужно как-то выбраться отсюда.

Фигура тем временем начала медленно приближаться, её шаги почти не слышны, но каждый их звук ощущался на уровне инстинкта. Он был слишком близким, слишком пугающим, словно сама тень от её присутствия вытягивалась и становилась частью их сознания. Анна почувствовала, как её разум начинает помутняться, мысли путаться.

Она почувствовала, как время стало неуловимым. Каждый момент становился растянутым, как в замедленной съёмке, и всё вокруг утратило свою чёткость, как будто мир размывался, затуманивался. Каждое слово, которое они говорили, теряло смысл. Всё казалось неважным. Только фигура оставалась чёткой, как картина, нарисованная на фоне расплывшейся вселенной.

— Вы не можете уйти, — продолжила фигура, её слова стали ещё более туманными, как если бы они шли откуда-то извне. — Все дороги ведут сюда. Все пути, которые вы прошли, ведут к этому моменту. Это не случайность. Это не ошибка. Это неизбежность.

Анна сделала шаг назад, но её ноги, казалось, были прикованы к земле. Она не могла оторвать взгляда от фигуры, её тело словно не подчинялось её воле. Страх переполнял её, но она не могла остановиться. Это было похоже на капкан, в который она сама себя загнала, и теперь не было пути назад.

Даниил схватил её за руку, но его хватка была слабой, неуверенной. Он тоже чувствовал, как реальность вокруг теряет форму, как если бы она сжималась, а их тела становились частью чего-то гораздо более большого и страшного. Трасса сама поглощала их, впитывала в себя их страх, их нерешительность, их слабости.

— Мы не можем быть частью этого, — сказал он, но его голос звучал так, словно он говорил не столько с ней, сколько с самим собой. — Мы должны найти ответ, мы должны найти выход.

Но фигура была рядом. Она стояла прямо перед ними, её лицо скрыто в тенях, но глаза её были чёрными, как ночь, и они не сводили с них взгляда.

— Вы здесь навсегда, — прошептала фигура. — Дорога выбрала вас. Теперь вам предстоит принять свою роль.

С каждым словом фигуры всё становилось очевидней: они были уже не