Шведское огниво - Сергей Зацаринный

них вышло, неведомо. То ли кто сказал что не то, то ли еще что, только зарубил тверской князь супротивника.

Один русский убил другого, какое дело до этого хану? Юрий на то время и не хан был вовсе, ярлыка не имел. Да не все так просто оказалось. Был Юрий мужем родной сестры Узбека. Почитай, близким родственником. Его убийство нельзя было оставить просто так. Нарушить закон степи хан не посмел. Передал Дмитрия суду диван-яргу. Осудили его на смерть.

Много тогда в Сарае говорили про это дело. Жалели князя, что за отца отомстил. Сочувствовали, одобряли даже. Хвалили и Узбека, что соблюдает древний закон.

Сам хан на это пошел скрепя сердце. В глубине души он так и не простил Юрия за то, что тот заставил его пролить невинную кровь. Хоть Юрий и отговорился на Кавгадыя. Его же самого в Твери не было. После смерти Дмитрия ярлык на великое княжение Узбек передал его брату Александру.

Только словно злой рок висел над тверскими князьями. Вскоре в Твери восстали горожане, убили ханского посла Чолхана. Бежал Александр сперва во Псков, потом в Литву. Великим князем стал брат Юрия Иван.

Теперь московские дела затягивают и этого Наримунта, чей отец приютил и поддержал бежавшего Александра. Уже и цена за удалую головушку назначена.

Затянули они и Злата.

Завтра придется отвезти литовского княжича к эмиру. Пускай отправит его к Узбеку. Как ни крути, а это безопасней.

Плохо только, что Злат перебежал дорогу самому эмиру Алибеку, сыну того самого Исатая, что некогда Тук-Бугу зарубил и Узбеку путь на царство отворил. За ним могучий род киятов. С Алексия взятки гладки – он монах, его ханский ярлык защищает. А вот на наибе отыграются.

Снова вспомнился мудрый Кун. Он как-то сказал: «Когда два тигра дерутся, умная обезьяна сидит на дереве и ждет, когда можно будет завладеть добычей».

Когда судьба посылает тебе нового врага, его враги становятся твоими друзьями. Придется вспоминать, кто точит зубы на самого Алибека. Хочешь или нет совать нос в придворные дрязги, попал в воронью стаю – каркай. По всему выходит, что коль крымский наместник дружбу водит с генуэзцами, то между ним и кунгратом Могул-Бугой, который благоволит венецианцам, сейчас пробежала черная кошка. Больше надеяться не на кого.

Если Сулейман не ускакал в ночь, а послушался совета, то выедет рано утром. Другого пути, как по дороге мимо этого постоялого двора, нет. Значит, нужно завтра встать пораньше. С этой мыслью Злат и уснул.

Наиб не ошибся. Поднявшись еще затемно, потихоньку, чтобы не разбудить Илгизара, он вышел за ворота и вскоре услышал в предутренней тишине топот лошадей.

– Молодец, что послушался! – похвалил Злат Сулеймана, радостно соскочившего с коня, чтобы поприветствовать его. – Люди выспались, лошади отдохнули. Еще до вечера будете в Новом Сарае. Есть у меня еще одна важная новость для Могул-Буги. Очень важная, поважней всех остальных. С нее и начни, как до эмира доберешься. Передай: Алибек-кият, сын Исы, вел в Сарае тайные переговоры с московским посланником о выдаче ему плененного сына литовского князя Гедимина Наримунта. Запомнишь имя?

– Наримунт, Наримунт… – повторил Сулейман.

– Повторяй в дороге, все равно делать нечего. Так вот, этот Наримунт от Алибека сбежал и сейчас находится у меня. Это очень важно. А теперь не медли.

Сулейман кивнул, вскочил в седло и через мгновение вместе со своим маленьким отрядом исчез в тумане.

XXV. Превратности судьбы

Нужно было спешить. Едва заскрипела во дворе телега водовоза, начинавшего свой объезд с самого дальнего места, Злат отправился во дворец. Дождь не шел, зато все укутал густой туман. Стало сыро и неуютно, но заметно потеплело. Воздух, казалось, не шевелился. На дороге наибу не встретилось ни души, однако из светлеющей мглы уже доносились звуки и запахи просыпающегося города. Переговаривались где-то расходящиеся по домам ночные караульщики, пахло дымом.

Подъехав ко дворцу, Злат сразу понял, что опоздал. Сегодня не только он поднялся до рассвета. Ворота, почти всегда запертые в эту пору, были раскрыты, а двор – полон лошадей и всадников. Возле великолепного скакуна, покрытого роскошной попоной, скучал стремянной в такой же шелковой юбке, как у Сулеймана.

Стражники не приветствовали наиба, как обычно, а обступили прямо в воротах.

– Эмир велел задержать тебя и доставить к нему, как только ты появишься, – сказал старший. И негромко добавил, как бы предупреждая: – К тебе домой тоже отправили стражу.

Не выспавшийся эмир был зол. Он сидел возле жаровни с еще только разгоравшимися углями. Компанию ему составлял молодой человек в расшитом красном халате с золотым поясом и шапочке с металлическим навершием, где красовалось два пера. В комнате зажгли сразу несколько ламп, поэтому было даже слишком светло. После сумрачной туманной улицы эта нарочитая яркость показалась Злату недоброй и необычной. Затем он понял: лампы стоят в разных местах, поэтому исчезли тени.

– Вчера вечером я снова напрасно прождал тебя с докладом, – сердито начал эмир, – а сегодня меня до рассвета подняли с постели, чтобы обвинить тебя в измене.

Злат улыбнулся так беспечно, как только мог, хотя сердце его екнуло.

– Думаю, это сделал эмир Алибек. – Наиб не приветствовал гостя ни единым жестом, словно того и не было в комнате. – Обвинив меня в связях с врагами хана. Кажется, утром я уже слышал что-то похожее в суде. Правда, там обвиняли простого менялу и дело оказалось наговором.

Спокойствие и самоуверенность Злата благотворно подействовали на сарайского эмира.

– Ты, как всегда, все уже знаешь, – усмехнулся он. – Может, и дальше сам расскажешь?

– Это несложно. Эмир Алибек обвинил меня в сговоре с иноком московского Богоявленского монастыря Алексием с целью организовать побег пленного литовского княжича Наримунта.

– Вот видишь! Он сам сознался! – не выдержал Алибек.

– Разве это признание? – невозмутимо спросил Злат. – Больше похоже на утверждение: «На воре шапка горит!»

– Ты кого назвал вором?! – бросился к нему взбешенный Алибек, но наиб даже не шелохнулся.

– Будь осторожен, вельможный эмир, – сказал он с ледяным спокойствием. – На моей груди не висит сейчас ханская пайцза. Но она у меня есть.

– Считай, что уже нет! Это же твой помощник, – повернулся Алибек к эмиру Сарая. – Ты его назначил?

– Я действительно сам выбрал его себе в наибы. Но утвердил это решение и выдал ему пайцзу хан. – Эмир отвел глаза и добавил негромко: – Так что он прав. Давай послушаем его. – И взглянул на Злата. – Тебе, как я понял, есть что сказать?

– Вчера ко мне обратился один человек, купец из Крыма. –