Физрук 5: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров

— Привет, Алька! — откликнулся я. — Что случилось?

— Ничего не случилось… Извините, может я помешал?

— Да нет, что ты, не помешал, конечно… Говори, я слушаю!

— Я, кажется, придумал!

— Очень хорошо.

— Да, но… мне очень хочется с вами посоветоваться. А вдруг это что-то глупое.

— Давай!

— Только не по телефону, если можно. У меня тут рисунки еще…

— Я могу подъехать. Спустишься, в машине и поговорим.

— Да нет, вы к нам поднимайтесь! — возразил собеседник. — Мама и Евгений Евгеньевич будут рады…

Глава 22

— Хорошо, я приеду.

Положив трубку, я начал собираться. Не знаю, насколько мне на самом деле будут рады мать и отчим Альки, но мальчишку нужно поддержать. Так что надо подъехать, хотя бы для того, чтобы оценить атмосферу, царящую в семье. Я ведь видел только заместителя папаши и он мне не понравился. А вдруг я неправ? Через пятнадцать минут неторопливых сборов, я прогрел мотор «Волги» и отправился к ученику в гости. Когда я поднялся к квартире Абрикосовых-Пермяковых, дверь мне открыла женщина.

— Здравствуйте, Александр Сергеевич, — сказала она. — Проходите!

— Добрый день! — откликнулся я, переступая порог. — Вы Алькина мама?

— Да, меня зовут Валентина Георгиевна.

— Очень приятно!

Повесив дубленку на вешалку, а шапку закинув на полку для головных уборов, я разулся. Валентина Георгиевна вручила мне тапки. Из своей комнаты выглянул Алька. Увидев меня, выскочил, протянул измазанную чернильной пастой ладошку. Из гостиной появился его отчим, опять в халате и с газетой в руках. С ним тоже пришлось поручкаться. Ученик потащил меня к себе, сказав матери, что у него с Сан Сеичем дело, а чай мы будем пить потом. Я не возражал.

Этот беспорядок я уже видел в прошлый раз, когда Пермяков показал мне комнату пасынка. Абрикосов ойкнул и попытался разгрести завал, царивший в его обиталище. Через несколько минут ему удалось освободить стул и уголок тахты. Критически оглядев стул, я решил, что, пожалуй, раздавлю это пацанское сиденье и присел на тахту. Алька пристроился на стуле и долго вздыхал, перебирая кипу исписанных и изрисованных листочков на письменном столе.

— Ну-у… — начал он. — Короче, есть у нас Старый Завод, знаете?..

— Видимо — нет, — хмыкнул я. — Я же в Литейске всего полгода.

— Там раньше был чугунолитейный завод фабриканта Свешникова… Его после революции закрыли, когда домна взорвалась. Там еще много рабочих погибло в то время. Говорят, это сын Свешникова взорвал, чтобы советской власти не досталось. Представляете?

— Ну и какое отношение эти руины имеют к твоей сказке?

— Так это же самое страшное место!.. Говорят, там до сих пор привидения по ночам шастают… Нам даже днем запрещают там появляться… Ну типа могут остатки домны обвалиться… На Старом Заводе играть интересно в войнушку или в казаков-разбойников. Не сейчас, конечно, сейчас там все снегом засыпало… А вот весной или еще круче — летом! Там столько мест клеевых, потаенных. Еще и тихо так, словно на Марсе.

— Это я уже понял. Переходи к сказке, пожалуйста.

— Ну и вот… Вы же сказали, чтобы было современно, и при этом могли действовать рыцари… Вот я и подумал, что Старый Завод — это на самом деле замаскированный под развалины Старый Замок! В нем обитает злой волшебник, которому подчиняются разные твари, одни выглядят как привидения, другие как мусорные вихри. Ну знаете, бывает летом в жару поднимаются такие маленькие торнадо, подхватывают уличный сор и таскают его по улицам, но самое страшное — это Ржавая Гвардия. Волшебник сделал себе из металлолома охранников, они огромные и злые, могут своими железными руками разорвать человека… Так вот, никто из взрослых не верит во все это, они отмахиваются, когда дети рассказывают им о Гвардейцах, Волшебнике и прочей нечисти, а некоторых хозяин Старого Замка просто подкупает — деньгами, дефицитом разным… А если дети погибают, такие взрослые говорят, что это несчастный случай. Типа — сами виноваты, лезут, куда не следует… И вот поверил только один взрослый — школьный учитель… Он сам герой, с бандитами дрался… И вот учитель собрал пацанов и говорит: вы должны создать свою рыцарскую армию, чтобы защищать слабых, выслеживать оборотней, которые прислуживают за деньги и вещи Волшебнику, уничтожать другую нечисть и сражаться с этой Ржавой Гвардией. В рыцарском ордене есть свои маленькие волшебники, они делают эликсир, который поможет разрушить его чары навсегда и потому тоже подвергаются опасности, как и рыцари. Ну вот пока так… Вот у меня еще рисунки, посмотрите…

Юный сказочник протянул мне несколько листов ватмана. На них, довольно неплохо были изображены странные чудовища, развалины завода и впрямь похожие на руины замка.

— Слушай, Алька, мне нравится твоя идея. Одобряю, — сказал я.

— Спасибо, Сан Сеич! — обрадовался он. — Тогда я начну писать⁈

— Начинай! И еще продумай для рыцарского ордена какие-нибудь эмблемы, знаки там разные, гербы, девизы…

— Я понял. Продумаю. И можно, я Толика Кривцова попрошу помочь?

— Даже нужно.

— Вот здорово! Вдвоем мы быстро управимся.

— Вот и отлично.

В дверь заглянула мать юного сочинителя.

— Чай на столе, — сказала она. — Если вы закончили, прошу!

— Пойдемте, Сан Сеич, мама здоровский пирог испекла.

Пирог и впрямь был отличный. Да и кроме него на столе было, чем закусить. Семейство явно старалось произвести впечатление. По кулинарной части — им это удалось. Пермяков туманно рассуждал о педагогике, но уважительно. Его супруга молчала, подливая мне чаю и подкладывая лучшие куски. Ее сын лопал, аж за ушами пищало, и вид у него был чрезвычайно довольный. В общем — нормальное семейство. Может, и нет у них никакого конфликта поколений? Или это мое присутствие внесло здоровый баланс? Так вот сходу не понять.

Напившись и наевшись, я счел свою миссию исполненной. Тем более, что Алька сорвался с места и скрылся в своей комнате, видать, для того, чтобы продолжить сочинять сказку. Мысли у него так и выпрыгивали из головы.

Поблагодарив гостеприимную хозяйку, я оделся, обулся, подхватил шапку и отбыл.

Уже стемнело. И как всегда бывает в этом городе воскресными вечерами, улицы опустели. Так что я вполне мог ехать быстро, но настроения после вчерашнего не было. Разговор с Покровителем оставил осадочек.