Женщина – не мужчина - Итаф Рам

По прошествии года Исра забеременела опять. В четвертый раз. Переделав все домашние дела, она с книжкой в руках устраивалась у полуподвального окна, надеясь унять грызущую сердце зловещую мысль – а что, если родится очередная девочка? Но сколько бы она ни читала, тревога не отпускала. Даже наоборот: казалось, чем больше она читает, тем пышнее разрастаются страхи, а вместе с ними и живот – и Исра становится все больше и больше, а стены сдвигаются все теснее и теснее, сжимая ее, словно в тисках.

– С тобой все в порядке? – спросила однажды вечером Сара. Они стояли у плиты, засучив рукава до локтей, и готовили муджадару. В воздухе пахло чечевицей и рисом, тушеным луком и тмином. Отложив поварешку, Сара заглянула Исре в лицо. – Ты в последнее время сама не своя.

– Просто устала, – отозвалась Исра, чуть горбясь и одной рукой придерживая живот. – Ребенок из меня все соки тянет.

– Да брось, – отмахнулась Сара. – Я же вижу, что-то неладно. Это из-за Адама? Он тебя бьет?

– Да нет… – Исра отвернулась. – Беременную он меня не бьет.

– Тогда в чем дело?

– Я сама не знаю, что со мной… – Исра избегала ее взгляда. – Я просто… ну, переживаю.

– Из-за чего?

– Ты скажешь, что это глупо.

– Не скажу. Обещаю. Из-за чего ты переживаешь?

– Из-за ребенка, – прошептала Исра. – Вдруг опять девочка? Что тогда сделает вся твоя родня? Что сделает Адам?

– Да никто ничего не сделает! – воскликнула Сара. – Не от тебя же зависит, девочка родится или мальчик. – Она шагнула к Исре и тронула ее за плечо. – К тому же ты не знаешь – может, на этот раз именно мальчик и будет.

Исра вздохнула:

– Даже если мальчик – не представляю, как я управлюсь с четырьмя детьми. Откуда времени-то столько взять? Что, если у меня не останется ни минутки почитать?

– Почитать время всегда найдется, – отозвалась Сара. – Дейа скоро пойдет в школу, станет полегче. И я на подхвате буду.

– Ты не понимаешь. – Исра опять вздохнула и сжала пальцами виски. – Я знаю, это звучит эгоистично – но я только-только начала чувствовать себя человеком, поняла, что мне есть ради чего жить и я гожусь на что-то еще, кроме как утирать носы детям да сидеть ждать Адама. – Она запнулась, пораженная собственными словами. – Не подумай, что мне не нравится быть матерью. Я люблю своих детей, иначе и быть не может. Но у меня ведь ничего своего нет! Только муж, который и дома-то почти не бывает, а когда наконец является, распускает руки, и дети, которые без меня ничего не могут. А самое ужасное – мне совершенно нечего им дать! Я и предположить не могла, что все так обернется…

Неужели она обречена на подобное прозябание до конца своих дней? Эта мысль повергла Исру в такое отчаяние, что она расплакалась.

– Ну, не плачь, не плачь. – Сара крепко обняла ее. – Ты хорошая мать. Ты делаешь для девочек все, что можешь, и когда-нибудь они это оценят. Я понимаю, тебе трудно, но ты не одна. Я рядом. Я с тобой. Ты можешь на меня положиться.

– Надеюсь, это тебя развеселит, – сказала Сара после ужина, когда они спустились в полуподвал. И принялась раскладывать на полу книги. – Кучу всего хорошего тебе притащила. Даже не знаю, с чего начать. «Анна Каренина», «Лолита», «Посторонний»… а еще Кафка, мне кажется, он тебе понравится…

– Нет, – перебила Исра.

Сара удивленно уставилась на нее:

– Нет?

– Я просто хочу сказать… – Исра запнулась. – Мне хочется почитать что-нибудь другое.

– Например?

– Какую-нибудь книгу, которую написала женщина.

– Не вопрос! Мы с тобой много книг читали, которые написали женщины, – отозвалась Сара. – У тебя на примете какая-то конкретная писательница?

– Да нет.

– Может, конкретная книга?

Исра покачала головой:

– Я надеялась, ты подскажешь. Хочется почитать о такой, как я.

Сара недоуменно посмотрела на нее:

– В смысле – о такой, как ты?

– Ну, не знаю. Хочется почитать такую книгу, где правдиво рассказывается, каково это – быть женщиной.

Как только Саре стукнуло шестнадцать, Фарида принялась выставлять ее на Пятой авеню, будто баранью голяшку, которую срочно нужно продать. Ее вечный страх перед городскими улицами померк на фоне страха, что для дочери не найдется жениха. Сегодня с утра, приготовив мансаф, они ходили в аптеку на Семьдесят пятой улице за лекарством от диабета для Фариды. Обычно его покупал Халед, но Фариде хотелось показать людям Сару. Однажды вечером, услышав о помолвке Надии, дочери Умм Рами, она подумала: а вдруг я что-то делаю не так? Надия, прости Господи, – которая в одиночестве разгуливала по Пятой авеню и ездила в школу на метро! Уму непостижимо! Но может быть, дело в том, что Сару никто просто не видит: она ведь ездит в школу на автобусе и никогда не выходит из дома одна. Может, люди знать не знают, какая она видная девица. Поэтому, как бы Фарида ни боялась ходить по городу, она стала водить дочь то туда, то сюда. В мясной магазин «Альсалям» на Семьдесят второй улице, в булочную «Бэй-Ридж» на Семьдесят восьмой – иногда они удалялись на приличное расстояние от дома. Но чаще всего наведывались к соседям. Фарида считала, что Саре не мешает поближе познакомиться с арабскими обычаями, а кто этому лучше всех научит, если не женщины!

Присев перед духовкой, она вытащила противень с кнафой. Дом наполнил аромат розового сиропа, и Фарида вспомнила, как в детстве, еще до того, как их выселили в лагерь беженцев, отец приносил ей сладкие ломтики. Красное тесто, сладкий, сочный сыр, растекающийся внутри, – пальчики оближешь! Она глубоко вздохнула, согретая воспоминанием.

– Завари-ка чаю, – велела она Саре – та как раз зашла на кухню. – Умм Ахмед вот-вот придет.

Сара застонала. На летнем солнце ее оливковая кожа подзагорела, а черные кудри стали отливать медью. Фарида считала, что дочь у нее красавица – точная копия ее самой в былые времена. Только от красоты Фариды мало что осталось, как ни обидно это признавать. Волосы, когда-то пышные и упругие, теперь гладко зачесаны за уши – еще бы, столько лет их красить! От всей этой хны один вред, но вид седых волос был Фариде нестерпим. Слишком живо напоминал, как быстро пролетела жизнь.

– А где Исра? – поинтересовалась Сара.

– Внизу.

Фарида заметила, что Сара и Исра в последнее время сблизились, но не знала, как к этому относиться. С одной стороны, она сама хотела, чтобы кто-то подал Саре пример послушания. Но что-то многовато они шушукаются на кухне, а иногда даже читают – читают, ну это надо! Даже по вечерам, сидя перед телевизором, Фарида одним ухом постоянно прислушивалась, желая убедиться, что девчонки не замышляют ничего дурного. Однажды она услыхала, как Сара пересказывает роман о мужчине, вступившем в связь со своей двенадцатилетней падчерицей, да вдобавок поясняет, что одолжила книжку у подруги, так как в школьной библиотеке такое держать запрещено. Фарида тут же отобрала у нее эту пакость! Еще не хватало, чтобы они читали американскую похабщину. Кто знает, какие мысли потом придут им в голову? Но в остальном эта дружба представлялась ей вполне безвредной. Только бы знать наверняка, что это Исра влияет на Сару, а не наоборот. Фарида улыбнулась собственным мыслям – как будто Исре можно привить хоть какую-то строптивость! Нет, об этом, пожалуй, беспокоиться не стоит.