Светофор, шушера и другие граждане - Александра Николаенко

На губах появляется улыбка.

Он ушел, значит, жив…

Над гранитным полом сквозняк бережно несет белое пёрышко.

Дворник заметает в совок бумажный пакет и случайно залетевшие в переход осенние листья…

Приезжает в 833-ю школу комиссия.

Живодерова А. Ю. – ДГД от Северо-Западного территориального округа.

Пустобрехова К. К. – глава администрации района.

Удушилова О. Ю. – социальный работник.

Две дамы из родительского комитета.

Елена Александровна Зубодерова (из санитарно-эпидемиологического надзора).

И какой-то коротконогий тип с папочкой. Вылитый Азазель.

Приехали, стали ходить. Ходили-ходили. Осмотрели актовый зал. Осмотрели физкультурный.

Пошли по кабинетам; войдут на урок, рассядутся по задним партам, как вороны, и начинают строчить. Особенно, конечно, эта Зубодерова (из санитарного надзора).

А коротконогий с папочкой все говорит: «Так-так…» – вроде как ему все это очень не нравится. Но он пока оставляет ситуацию без комментариев (до поры до времени, разумеется).

А там посмотрим.

И вроде почти пронесло это лихо, собрались надзиратели в столовую, где для них заведующая хозяйственной частью сообразила банкет, как вдруг эта самая Зубодерова говорит: «А это еще там что такое?»

«А что там такое? Там у нас лаборатория…» – отвечает директор.

«Какая еще такая лаборатория?!»

«Кружок занимательной биологии», – поясняет ей кто-то.

«Так-так…» – говорит Зубодерова.

«Так-так…» – подтверждает коротконогий с папочкой.

И вместо того чтобы идти кушать…

«Товарищи, давайте сперва перекусим. Остынет ведь!»

Вся эта (шушер-коллегия) направляется вниз по лестнице, в полуподвальное помещение занимательного биологического кружка.

И там оказывается в самом деле очень даже занимательно…

В высшей степени занимательно…

Просто занимательнее не придумаешь…

Там такое безобразие несусветное творится, что даже доброжелательная Живодерова ДГД улыбается так, точно только что проглотила крысу.

В клетке белка!

(Разносчик чумы и проказы.)

В аквариуме уж.

(И еще не известно, может, это не уж, а гадюка.) На нем ведь не написано. Вернее, на бирочке написано «Уж обыкновенный, Вася».

Но не факт.

В картонной коробке котята!

В аквариуме нечто в панцире!

Еще в одной клетке то ли жирная мышь, то ли хомяк.

По парте расхаживает совершенно живая галка. В колбочках что-то булькает.

В шкафу расставлены какие-то реактивы.

(Наверняка взрывоопасные.)

За стеклом на полках неизвестного происхождения булыжники.

(Наверняка радиоактивные.)

Скелет!

В общем, сами понимаете, страшное безобразие! Но это еще не самое ужасное! Самое ужасное – дети!

В смысле, дети занимаются в совершенно антисанитарных условиях! Дети контактируют с котятами!

А один мальчик вообще что-то переливает из колбы в мензурку, при помощи подогрева сухого спирта…

И посреди всего этого немыслимого, несоответствующего никаким нормам СЭП безответственного безобразия, за учительским столом совершенно отвратительного безумного вида старик с белой бородой и в синем халате.

«Так-так…» – лоснится Зубодерова.

«Так-так…» – подпрыгивает коротконогий с папочкой.

«Ну, товарищи, это уж… Да! Не ожидала…» – приходит в немыслимое недоумение Живодерова.

«Да…» – приходит к тем же выводам соц. работник Удушилова О. Ю. и две дамы из родительского комитета…

«Товарищи, пройдемте, пожалуйста, в столовую, перекусим!» – лепечет из-за спин комиссии директор, покрываясь мыльным потом…

«Да какое уж тут „перекусим“, Лидия Александровна», – обрывает директора Пустобрехова К. К. А она, между прочим, глава районной администрации…

«Безобразие…»

Комиссия, во главе с Живодеровой, стремительно следует мимо приветливо распахнутой двери столовой на выход…

…

– Антон Павлович, в общем… Сами понимаете… Антисанитарные условия… Поступили директивы… Свыше… – опуская глаза в стол, бормочет Лидия Александровна – директор и бывшая ученица Антона Павловича.

«Я ничего не могу сделать…»

– Понимаю, Лида, – со вздохом отвечает белобородый учитель.

Дети из запрещенного кружка толпятся за дверью кабинета директора.

– Антон Павлович, подпишите «по собственному желанию».

А там, может быть, вся эта история забудется. Утихнет. Уляжется.

Рассосется…

Учитель подписывает.

– А там как-нибудь. Потихонечку. Сможете, как забудется, вернуться.

Он смотрит на нее.

– Например, в группу продленного дня… – поясняет Лидия Александровна.

Учитель, опустив плечи, сгорбившись, выходит из кабинета.

Дети молча идут за ним.

Он не оглядывается.

У девочки на руках антисанитарный котенок.

У мальчика клетка с чумной белкой. У Васи ежик. У Лены уж. У Антона в банке с газетой хомяк.

У Лени толстая общая тетрадка и рюкзак, набитый радиоактивными булыжниками.

Коробки с реактивами аккуратно погружены в магазинную тележку. Стащили из «Седьмого континента».

В той же тележке аквариум с красноухой черепахой.

Вторая тележка доверху набита книгами.

Дети молча идут за учителем.

Учитель не останавливается.

Не оглядывается…

А трех котят забрали Коля, Оля, Саша.

А Славка Чижиков, улыбаясь во всю ширь своего глупого рта, неуклюже сжимает в объятиях скелет.

(Он вообще дурак, этот Чижиков; всегда улыбается, хотя тут такая ситуация…)

Его спросишь: «Славка, ты чего улыбаешься, вообще, что ли? В смысле, дурак?»

А он улыбается.

Славкина смеющаяся голова с васильковыми глазами высовывается из-за пластиковой черепушки.

Рука скелета высовывается из Славкиного рукава.

Дети молча идут за учителем.

Он не останавливается.

Не оглядывается.