Красные туманы Полесья - Александр Тамоников

Разведчики Борисова открыли огонь по выжившим. К ним подошли три отделения первого взвода партизан.

Только два пулемета бронетранспортеров «Ханомаг» успели дать по короткой очереди. Партизаны с тыла их забросали гранатами.

По фашистам, которые открыто лежали на насыпи, дружно ударили винтовки, автоматы, пулеметы. Бой завершился в течение пяти минут. Второй взвод лейтенанта Марко Грубера тоже был уничтожен.

Гарнизон Гороша потерял шесть бронетранспортеров из двенадцати, с учетом двух, подорванных в Ясине.

Партизанские взводы сошлись и начали быстрый марш в поселок. Люди на подводах готовили к бою станковые пулеметы.

На железной дороге ни один из немцев не остался в живых.

Канонаду у старого переезда слышал командир взвода СС Эбель, который по полевому телефону связался с командиром роты оберштурмфюрером Венцелем. Тот доложил обстановку Бонке. Исполняющий обязанности коменданта приказал Херману перебросить взвод лейтенанта Керделя с Западной улицы к позициям подразделения Эбеля, туда же отправить два экипажа мотоциклов, столько же к вокзалу. Остальные два остались у хлебозавода.

Бой у переезда был слышен и в дубраве. Капитан Авдеев приказал своим подчиненным начать выдвижение к железной дороге с отклонением на восток. А к поселку в 10.30 вышли взводы партизанского отряда с разведывательным отделением Борисова.

Гитлеровцы приготовились к отражению атаки, но партизаны встали в полукилометре от позиций противника, используя естественные укрытия. Бронетранспортеры эсэсовцев и охранного взвода открыли огонь из «МГ‐34», в ответ ударили «максимы» и «дегтяри».

Вновь пошли доклады в комендатуру. Мол, партизаны навязывают нам позиционный бой.

Гауптштурмфюрер Бонке вызвал к себе командиров рот охраны и СС, бургомистра, начальника полиции. Гитлеровцы и их холуи ничего не понимали. Партизаны уничтожили, и это уже было подтверждено, взвод СС и два охранных сблизились с поселком по двум направлениям. Но в атаку они не пошли, заняли позиции и вели беспокоящий огонь.

Стрельба вызвала ропот среди мужчин и женщин, собранных на вокзале для загрузки в вагоны. Охранному взводу лейтенанта Ройдера не без труда удалось загнать людей в вагоны.

Гауптштурмфюрер Бонке ходил по кабинету и нервно курил. Остальные сидели у стола. Венцель был внешне спокоен, Херман взволнован, Калач нервничал, бургомистр находился в прострации.

Бонке обратился к командиру роты, своему бывшему заместителю:

— Карл, твое мнение, что означает такое вот поведение партизан?

Эсэсовец прикурил сигарету и ответил:

— Я думаю, они прощупывают крепость обороны наших подразделений. Их выход к Горошу, очевидно, связан с отправкой местных жителей в Германию. Они намерены сорвать это дело. Партизаны пойдут в атаку, это лишь вопрос времени. Посему предлагаю не паниковать. В конце концов у нас даже при имеющихся потерях сил больше, чем у лесных бандитов. Шесть бронетранспортеров, мотоциклы, мы находимся в населенном пункте. Я посоветовал бы вам связаться с Минском, дабы там на время отложили подход к станции Горош эшелона, и, конечно, запросить поддержку. Второй роты батальона СС вполне хватит.

— По-твоему я идиот, Карл? В Минске уже известно о вылазке партизан. Командир зондеркоманды оберштурмбанфюрер Винтер, который заменил на время бригаденфюрера Цепнера, приказал уничтожить партизан силами нашего гарнизона. Эшелон остановлен.

Оберштурмфюрер пожал плечами и произнес:

— Значит, будем уничтожать бандитов своими силами. Мы допустили ошибку, выслав к железной дороге и в Ясино три взвода, которых успешно лишились. Но у нас остались два охранных взвода и два взвода СС, шесть бронетранспортеров, столько же мотоциклов и подчиненные господина Калача. Этого достаточно, чтобы уничтожить партизанский отряд, действующий максимум четырьмя взводами без боевой техники. Долго сидеть на позициях они не будут. Не за этим сюда пришли. Пойдут в наступление, тогда-то мы и разгромим их. В сложившейся обстановке я не вижу ничего критического.

Бонке со злостью взглянул на своего бывшего заместителя.

— Значит, выход взвода Курца и двух взводов охранной роты ты считаешь ошибкой.

— А разве нет, Вилли? Впрочем, прошу извинить. Ты принял тактически обоснованное решение. Мы обязаны прикрывать железную дорогу. В Ясине взвод погиб из-за неверных действий Гофрида. Курцу надо было… хотя что теперь об этом говорить.

— Связист! — Бонке повернулся к рядовому Зигелю.

— Да, герр гауптштурмфюрер.

— Связь с командирами взводов.

— Вокзал вызывать? — спросил солдат.

— Я сказал, с командирами взводов, значит, со всеми.

— Слушаюсь!

Бургомистр кашлянул.

Бонке перевел взгляд на него и заявил:

— А ты чего здесь сидишь? Займись охраной управы.

— Герр Бонке, в управе уже никого нет, кроме двух полицейских, которые охраняют вход, — ответил Роденко. — Мне там делать нечего, разрешите остаться здесь.

— Да ты никак боишься!

— Признаюсь, мне не по себе. Какое-то плохое предчувствие.

— Трус ты, Роденко. Сиди тут, а то еще наделаешь делов. — Гауптштурмфюрер взглянул на начальника полиции. — Калач, но ты-то неробкого десятка. Чего здесь делаешь?

— А кто меня вызвал, не вы ли, герр гауптштурмфюрер?

— Мы уточнили обстановку, теперь иди и занимайся охраной зоны.

— У меня просьба, господин Бонке.

— Ну?

— Вы бы дали команду прислать на усиление полиции пару мотоциклов от вокзала. Там им делать нечего, а тут…

— Что тут? — прервал его исполняющий обязанности коменданта.

— У меня десять человек, вооруженных винтовками.

— И что? Задача отряда полиции — охранять административную зону. От кого ты собираешься оборонять ее?

— Кто знает, не прикрывает ли партизанский отряд действия какой-нибудь группы специального назначения? Мы не можем исключить, что к партизанам не добрались диверсанты из-за линии фронта. Вспомните, что произошло в Минске.

Бонке усмехнулся и заявил:

— Я все хорошо помню. Там, Калач, никто не прикрывал диверсантов. Если такая группа и заброшена к нам, то она должна действовать самостоятельно, без того шума, который устроили партизаны. Да и кого здесь ликвидировать диверсантам? Меня, тебя, ротных, бургомистра? Районная власть — не та мишень для диверсионных групп. Минск — это да, там было кого убирать, а здесь? Не надо льстить себе, Калач. В Москве вряд ли приняли решение уничтожить новую власть в захолустном районном центре. Ступай, проверь своих полицейских.

— Как скажете, господин Бонке.