Песнь копья - Илья Крымов

— Ты… ты ведь демон, верно? Заключённый в оболочке человека выходец из Пекла. Мы подозревали, что церковники способны на такое, — призывать сущностей из их загробного мира…

— Не стоит возводить напраслину на святых отцов, беглянка, и на меня тоже — отрёкся он. — Никакой я не демон, а просто кающийся грешник, — пёс, как ты и сама давно поняла. Отдохни немного, пока я моюсь, потом пойдём дальше. Но не беги, а то догоню и сломаю лодыжку.

Не погрозив, а просто рассказав, как будет, Клеменс Люпьен нырнул в ледяную воду и на востоке взошло солнце.

Тильнаваль, не решилась броситься в бега.

День 11 месяца эпира года 1650 Этой Эпохи, Вадаэнтир, Лонтиль.

Самшит наконец достаточно окрепла чтобы продолжить путешествие. Она отвергла заботу наёмника и отказалась прозябать в бездействии ещё хоть день.

— Корабль готов и экипаж пополнен, я не позволю своей слабости задерживать нас ещё дольше! Элрог поможет.

Она взошла на борт «Предвестника» вместе со свитой и встала у фальшборта, чтобы запечатлеть в памяти вид города.

От тех мест, где края каменных стен порта достигали моря, вдоль побережья начинались уже другие стены, защищавшие сам город. Они были не построены, но выращены, — тысячи гигантских прямых стволов срастались живой преградой. В тени крон прятались галереи с эльфийскими чар-баллистами, где несли дозор бессмертные воины; местами над стеной парили мерцавшие магические кристаллы величиной со скалу. Их окружали кольцами зримые строки заклинаний, способных обрушить вниз потоки пламени, ледяные колья либо пучки молний. Вдали надо всем сверкали башни Летнего дворца.

— Отдать швартовы, сходни убрать! — раздался над палубой голос Эскобара. — Парусам малую волю, выворачивай понемногу, если поцарапаете мой корабль, утоплю!

* * *

Шхуна покинула огромный порт и заспешила на северо-запад. Она шла в безопасных эльфийских водах между Обрывочными островами и побережьем четырёх южных королевств Вестеррайха. Плавание продлилось без малого две декады и было оно совершенно спокойным, весеннее солнце ласкало мореплавателей, а ветра толкали к цели. Долгое путешествие завершилось вечером двадцать восьмого эпира, когда «Предвестник» бросил якорь в портовых водах крупного соршийского города Гельделайне.

— Не верю, что у нас получилось, — проговорил капитан, расхаживая подле штурвала.

— Получилось, получилось, — заверил Хуанито, паривший в лёгком подпитии. — Эта белая тварь исчезла и забрала с собой неудачу, слава богам, ярыть!

— Воистину! — Эскобар сплюнул через оба плеча поочерёдно. — Я на всю жизнь натерпелся! Скорее бы они пропали уже!

Пока моряки спускали шлюпку, Кельвин Сирли задумчиво глядел на северо-запад. Там, ещё на сотни морских миль было безопасное побережье, но дальше начиналась Дикая земля. Всё плавание из Вадаэнтира он не мог оставить мысль о пиратском конвое. Где они теперь? Как далеко забрались и как далеко стремились забраться? Достигли своей цели?

— Ваш напарник так и не появился. Кельвин? Вы слышите меня? Кельвин!

— … Госпожа моя? — Наёмник наконец обернулся.

— Белый орк, — Самшит стояла рядом в своём неброском одеянии, держа укутанное в парусину копьё, — так и не появился. Можно ли надеяться, что на сушу это порождение бездн за нами не последует?

Кельвину всё понимал, — без Маргу путешествие для прекраснейшей жрицы проходило легко, она не хворала и наслаждалась морем.

— В Вадаэнтире я связывался со старшими офицерами, госпожа моя, спрашивал, кто назначил мне этого напарника и как долго он будет с нами. Ответ был странен, но вам нужно знать лишь то, что мы с Маргу несём одинаковую повинность. Если я сопровождаю вас, то и он будет сопровождать.

Верховная мать приняла эту новость стойко. Невзирая на пережитое в том страшном сне, невзирая на непреодолимое отвращение, она заставляла себя быть справедливой. Справедливость же напоминала Самшит, что белый орк яростно защищал корабль от других порождений моря, ему досталось больше, чем многим.

Вместе с телохранителями и частью Огненных Змеек Верховная мать перешла в шлюпку, которая отправилась в первый заплыв до берега. Наёмник же направился к капитану.

— Тут, пожалуй, и всё. Деньги будут переведены на твой счёт в течение трёх дней, Эскобар. — Наёмник усмехнулся, тая какую-то сокрытую угрозу во взгляде. — Но скажу вот что: от тебя ожидали большего.

— Ха! Я доставил вас, разве нет? Всех доставил! — сложил руки на груди капитан. — Едва не потерял корабль, лишился стольких проверенных матросов, чуть не погиб, но доставил! Чего же боле?!

— В том, что случилось с твоей командой нашей вины нет, — твёрдо сказал Кельвин, — это была истинная случайность, и кабы не моя нанимательница, все твои «едва» и «чуть» обернулись бы неминуемой гибелью. Это она нас всех спасла! Но ещё раньше ты потерял власть над «Предвестником», проявив слабость и трусость!

— Да как ты смеешь?! — вскричал армадокиец, но тем и обошёлся. Он не смел и думать о насилии против одноглазого мясника. — Я не обязан слушать подобное на своём корабле!

— Обязан, — жёстко и с проявившейся злостью рубанул Кельвин Сирли. — Твои скоты хотели учинить расправу над моим напарником, а сам ты не попытался как-либо это предотвратить. Мы в Безумной Галантерее таких поворотов судьбы не терпим, нападать на братьев и сестёр по оружию не позволяем.

Армадокиец скривил побелевшее лицо и порадовался беззвучно, что рядом был волшебник. Возможно, только Хуанито парил между сталью северянина и шеей южанина.

Вдруг Кельвин улыбнулся.

— Ну что ты, моряк, не бойся меня. Дело сделано, хоть мы и опоздали, да не по твоей вине. Всё в прошлом. Предложу тебе только в знак доброй воли и во имя сохранения светлых воспоминаний отказаться от четверти суммы и переправить её обратно, раз уж я платил за ремонт корабля. Как ты на это смотришь?

Эскобару стало только хуже, он мог смириться, когда испытывали его храбрость, но ненавидел, когда били по самому хрупкому, — по его жадности.

— Не желаю больше никогда иметь с вами дел, — процедил капитан. — Посему от светлых воспоминаний откажусь, а вот деньги на склоне лет мне понадобятся.

Одноглазый слегка прищурился и отступил, пожимая плечами.

— Так тому и быть, раз не хочешь, то я и не настаиваю. По сути своей деньги-то нам и не интересны, они — сор. Просто хотел выяснить твоё отношение, дать последний шанс.

— Выяснил? — с неприязнью спросил Эскобар.

— Видать, так. На этом всё с тобой. Но эй, Хуанито, приятель, я припас для тебя две бутылки зелёного вина!

— Что?!

— С Вадаэнтира у меня внизу лежат-дожидаются! Ты мне всегда был по душе и показывал себя славно, когда не валялся без чувств!