Рандеву с йети - Никита Велиханов

Вопрос о дальнейшей судьбе Виталия находится не в компетенции Ома. И даже не вполне в компетенции местной колонии йети. Насколько, опять же, поняла Ирина, в ближайшее время должна прибыть делегация от этих, третьей расы существ, и тогда они вместе с йети будут решать, что делать с Виталием после того, как надобность в нем отпадет. И, кстати, что делать с Ириной. Поскольку она теперь тоже является частью общей ситуации, и отпускать ее отсюда никто пока не собирается.

В каких отношениях между собой находятся йети и эта третья раса, Ирина понять так и не смогла. С одной стороны, контакты между ними и йети были, похоже, постоянными и прочными. И если по важным вопросам — а Ом откровенно дал понять, что вопрос о дальнейшей судьбе Ирины и Виталия является для йети вопросом очень важным, — решения принимаются на базе компетентной межрасовой комиссии, это о чем-то да говорит. С другой стороны, безоблачными, судя по всему, эти отношения назвать было никак нельзя. Как только речь заходила о йети и о бледно-зеленых незнакомцах, Ом начинал так тараторить на астоме и показывать картинки с таким огромным количеством дополнительных деталей, каждая из которых, естественно, обладала дополнительным смыслом и восприниматься должна была при этом не сама по себе, а только вкупе со всеми остальными (так что даже знание «словарного» значения каждой из них не помогало делу, а Ирина знала их далеко не все), что Ирина просто терялась и останавливала Ома. Ей был ясен только самый общий смысл сказанного, да и то она не была уверена, что всякий раз понимает Ома правильно.

Когда прибывает делегация светло-зеленых? Через два дня. Они едут издалека? Они живут по-другому. Ответ совсем не ясный, но общий смысл именно таков. До той поры можно будет Ирине встретиться с Виталием? Нет, нельзя. А вернуться в деревню ей можно? Нет, нельзя. А что будет, если она попытается это сделать? Ее остановят. И Ом очень не хочет, чтобы Ирина пыталась уйти. Это будет опасно. Для кого — для Ирины или для Виталия? Для Ирины. Это был не шантаж. Держать ее на крючке, взяв в заложники значимого для нее человека, они не собирались. И, скорее всего, даже представления не имели о самой возможности подобного способа вести дела с «оппонентом». Опасность будет угрожать только самой Ирине.

Так, с этой темой можно было покончить. Поживем — увидим. Теперь — темы более общие.

Давно ли йети здесь живут? Всегда здесь жили. Раньше, чем здесь поселились люди, или позже? Чем эти люди (картинка до странности искаженной деревни Сеславино) — раньше. До них были другие люди. Чем те (картинка небольшого хутора с водяной мельницей) — тоже раньше. Но люди здесь были всегда. Совсем другие люди (смутная картинка с самыми общими видовыми признаками человеческой расы). Йети тоже были всегда. А эти, светло-зеленые? Эти никогда здесь не жили. Они живут по-другому. Они вообще живут не на земле? Живут на земле. Только не здесь и по-другому. А где-нибудь поблизости они живут на земле? Да, живут, но далеко (очень живая картинка равнинной местности с густым хвойным лесом и двумя покатыми холмами, увиденная как бы с высоты птичьего полета и очень издалека). А сам Ом там был? Нет, не был. Ом живет здесь. Если светло-зеленым нужно, они сами приходят к йети. А если нужно йети? Тогда они просят светло-зеленых прийти. И те всегда приходят? Те всегда приходят. Эта тема тоже очень быстро была исчерпана, потому что, как и в прошлый раз, с каждой следующей «фразой» картинки становились все сложнее и сложнее.

Ом бывает в деревне? Да, бывает. Ом знает Андрея? Андрей — сын Ома. Что ж, приятно познакомиться. А другие дети у Ома есть? Есть (картинка двух маленьких йети — один совсем маленький, другой — подросток). А другие «совместные» дети — у других здешних йети есть? Нет. Здесь нет. Раньше были. И в других местах — есть сейчас. Но здесь нет. Андрей говорит на астоме? Да, говорит, но не очень хорошо. Ему трудно. Всем «совместным» детям всегда трудно говорить на астоме. А Ольга? Ольга не говорит. Она пытается, но у нее получается хуже, чем у Ирины. Ирина умная. Она быстро учится. Очень быстро научилась говорить. Скоро будет говорить совсем хорошо. Другие люди так не могут. Только отдельные слова. И все время сами себе мешают. Очень много мусора, очень трудно понять. Но Ольга понимает, когда с ней говорит Ом. Когда Ом помогает ей говорить, она тоже может сказать, что ей нужно. А раньше Ом не пытался говорить с Ириной? Да, пытался. На озере? На озере. Он попробовал говорить, и у него получилось. И у Ирины получилось. Она увидела стражей границы — это уже много. Люди обычно не видят. А потом она сама пошла через границу, и стражи ее пропустили. Ирина может очень хорошо научиться говорить на астоме. Почти как йети. Почти как светло-зеленые. А светло-зеленые тоже говорят на астоме? Конечно, говорят. Иначе им с йети трудно было бы понимать друг друга. Потому что йети не могут говорить на языке светло-зеленых. Светло-зеленые говорят ртами, как люди. Но и на астоме они тоже говорят. Это у них тоже, как у йети, родной язык. Поэтому они с йети всегда очень хорошо понимают друг друга.

А Виталий? Он сможет говорить на астоме? Нет, у него не получается. С ним пробовали несколько раз. Еще в лесу, когда он ходил по лесу с Андреем. На рыбалке пробовали. Специально послали ему большую рыбу. Люди возбуждаются, когда ловят большую рыбу. А когда они возбуждаются, проще посмотреть, смогут они говорить или нет. Большие рыбы похожи на стражей границы (это, насколько Ирина поняла, было что-то вроде шутки). В последний раз с ним пробовали говорить вчера. Но он не пытается отвечать. Он видит то, что ему показывают, но говорить не пытается. Очень мутно, и много мусора. Поэтому нужен не только Виталий. Поэтому нужна еще и Ирина. Ирина сможет объяснить Виталию, чего от него хотят йети. Когда научится совсем хорошо говорить на астоме.

А где Ирина будет жить, пока не выучит язык? Она будет жить дома. Где это — дома? Под водой. На самом деле под водой или Ирину просто усыпят, чтобы она ничего не видела? (Этот вопрос, который даже для себя самой Ирина не смогла сформулировать более или менее понятно, пришлось повторять трижды, меняя по ходу дела саму «фразу» — в самом деле, как передать абстрактные понятия вроде «без сознания» на языке, в котором сам принцип образования подобных категорий в корне отличен от человеческого?) Нет, нет, никто не собирается бить Ирину по голове. И давать ей такие травы, чтобы она уснула надолго, ей тоже никто не собирается. Это на самом деле такой дом, в который проще всего зайти из-под воды. Но можно зайти и с земли, если Ирина не хочет купаться. Там Ирина будет жить и учиться говорить на астоме. Потом приедут светло-зеленые, и тогда решим, что делать дальше.

А где он — этот дом? Ты на нем сидишь. Он прямо здесь, в этом холмике, под дубом. Там много места внутри. Это нечто вроде бобровой хатки? Да, да, похоже на бобровую хатку. Только в земле. И гораздо больше. А почему люди не находят домов йети? Потому что люди не видят. Йети делают постоянный астом (накладывают чары? — как еще перевести?), и люди видят совсем другое место, чем то, которое существует на самом деле. На самом деле большой холм с домом внутри, а люди видят камыш и коряги, много коряг. И коряги неприятные, людям хочется побыстрее уехать. И очень много комаров. Люди не любят комаров. А йети любят комаров? Комары не кусают йети. Можно делать астом, и комары не будут кусать Ирину. Ом научит Ирину, как делать такой астом. Ирина поймет. Ирина умная. Ирина быстро учится.