Окруженец. Затерянный в 1941-м - Вадим Мельнюшкин

Через пять минут снова изображал мумию. В двух местах через бинты были заметны следы крови, в общем всё как после нормальной перевязки. Мой ангел в белом, прильнув напоследок, выскользнула из моих рук, оставив на губах сладкий вкус поцелуя. Пора и мне линять.

— Ну что, старшина, как тебе приход?

— Прямо как с дивизионного склада перед Первомаем.

Стало смешно, когда представил какую такую траву присылали с дивизионных складов к Первомаю, что от неё конкретный приход был. Сорт наверно такой — Особая Первомайская. Кошка списал мою весёлость на удачно прошедший рейд и тоже широко улыбнулся. Хорошо-то как! А вон и Байстрюк ковыляет.

— Как здоровье?

— Нарастает помаленьку. Эскулап говорит, месяц похромаю, да спать буду на животе, а дальше должно всё нормально пойти.

— И это хорошо. Отправь посыльного за капитаном. Да, пусть воентехника с собой берёт, нам всё это добро ещё ныкать.

— Хорошо, командир.

— Командир, — это опять старшина. — Что в городе слышно?

— Подожди, всё на совещании расскажу. А коротко — халява похоже заканчивается, заинтересовались нами чёрные силы. Ничего, прорвёмся. Говорят у китайцев, знаешь что китайцы вместо букв иероглифами пишут? Так вот иероглиф означающий кризис, можно прочитать как — новые возможности. Брешут небось, но толика смысла в этом есть.

Разгрузка шла споро, особенно когда из большого лагеря подошло два десятка бойцов, приведённых Нефёдовым. Совещание снова пришлось совмещать с поздним ужином.

— В общем, товарищи, новостей море. Как хороших, так и не очень. Есть совсем плохие. Несмотря на контрнаступление наших войск под Смоленском, немцы собираются устроить большую чистку в тылу. Либо считают что они здесь надолго, либо боятся активизации войны на коммуникациях. Скорее и то и другое. Пока что в Полоцке замечена зондеркоманда семь "А", но ей в любой момент могут быть подчинены и полевые части. Так что ваши слова, старшина, про зондеркоманду были пророческими, помяни чёрта, он тут как тут.

— Так они по нашу душу, товарищ командир?

— В общем нет, капитан. Пока у них главная задача зачистка евреев и советских активистов, нас они пока за большую силу не считают. По крайней мере мне так кажется после разговора с их начальством. Да, да, уже успел познакомиться, поручкаться и принять предложение вместе пограбить.

— Блин, и эти туда же, они что все сюда грабить пришли?

— Не волнуйтесь так, товарищ старшина. Это нам на руку. А насчёт того все ли — наверно не все, но многие. Некоторые просто пришли убивать, евреев например или вообще кого попало. Поэтому можете рассматривать их не как военных соперников, а как бандитов. Они нас, кстати, таковыми и считают. Если попадёмся, лагерь нам не грозит, только пуля или петля.

Среди присутствующих прошла волна оживления и тут же спала, они и так это знали, но принять не могли. А придётся.

— Так, теперь с вами, Цаплин — обсудите со старшиной объемы работ по схронам долговременного хранения. На эти работы поставить надёжных неболтливых людей, в крайнем случае возьмите подписки, Ермолов поможет.

— Товарищ командир, а зачем нам здесь эта бюрократия?

Жорка, стервец, отдохнул значит. А как остальные среагировали? Цаплин индифферентно, а вот Нефёдов с Кошкой посматривают на Байстрюка недобро.

— Затем, что лучше бюрократия, чем анархия. Товарищ капитан, подразделения сформированы?

— Да. Только командиров не хватает, на сержантских должностях сейчас старослужащие. Если справятся, буду ходатайствовать о присвоении им званий.

— А мы имеем право?

— До сержанта имею право своей властью.

— Хорошо. Списки потом мне. Хотя… Найдите мне начштаба.

— Вообще-то я уже Тихвинского назначил.

— Не пойдёт. Не в том смысле что не подходит для этой должности, а в том что он всё время на переднем крае. Не хочу предоставлять немцам такой источник информации, если вдруг в плен попадёт.

— Он комсомолец и ничего врагу не скажет.

— Это смотря кто и как настойчиво спрашивать будет. Лично я даже за себя гарантировать не могу, несмотря на мой низкий болевой порог. Поэтому советую всему командному составу иметь смертную гранату.

— Какую?

Я вытащил из кармана и продемонстрировал яйцо немецкой тридцать девятой.

— Ту, которой себя подрывать в безвыходном положении. Надеюсь ни у кого религиозные мотивы не перевешивают ответственность перед товарищами? Лучше что-либо серьёзное типа эфки, но мне в этой форме как-то несподручно. Только учтите — это крайний случай.

Мы здесь не для того чтобы умирать.

Дальше пошли хозяйственные и организационные вопросы, в общем уже решённые до меня. Нет, так не пойдёт. Дал команду — все вопросы, решаемые без вмешательства вашего покорного слуги, исполнять в рабочем порядке. Мне только краткую сводку за день. Максимально краткую. А вот спрашивать, если что, буду по полной. Бюрократию и разделение обязанностей придумал вовсе не ленивый человек, а просто умный. Почему бы не повторить за умным? Даже краткая сводка затянулась почти до полуночи. Будем надеяться что это с первоначалу, а дальше наладится. Ещё завтрашний день на разгребание завалов есть, а послезавтра опять в Полоцк. Каждая следующая поездка на порядок опаснее, может забить? Нет, жаба задушит. Да рискую двумя десятками человек и собой, но сколько сотен жизней это может спасти.

— И последнее, товарищ капитан, как только мы снова уедем, разошлите группы по населённым пунктам, с известием о прибытии карателей. Всех евреев и активистов в лес, хотя бы на время.

— Может прямо завтра.

— Самому хотелось бы, но если хоть одна группа нарвётся на зондеркоманду и кто-то попадёт в плен, мы из города не выберемся. Не сможем мы всех спасти, капитан. Задницу себе порвём, а всё равно не сможем. И нам с этим жить.

* * *

Дежавю. Тот же КПП, те же грязные лица людей в грязных машинах. Часовой правда не тот, но и он похоже знает кто пожаловал, потому спокойно открыл шлагбаум, пропуская автоколонну.

Мезьер только что не приплясывал, поджидая меня во дворе своей конторы.

— Ну, наконец-то, Пауль!

— Здравствуйте, Отто.

— Да, конечно, да, здравствуйте.

О, какие потные ладони, так и хочется вытереть руку о галифе.

— Можем отправляться?

— Да, можем, да.

— Ну и отлично, поехали. Нам туда же?

— Да, туда же, да.

Вот же ж его переклинило. Интересно, чего он такого украл ценного, что так волнуется? Надо сделать вид, будто совсем не интересно, всё равно потом посмотрю.

— Э, Пауль, чуть не забыл, приезжал тот роттенфюрер, просил заехать к известному вам лицу. Надеюсь ничего опасного?