Сладкое искушение - Венди Хаггинс

Прислонившись к стене, я поглядываю на проходящих мимо меня людей. Ярость внутри меня не утихла. Ее все еще можно разглядеть в моих глазах, когда Анна поднимает голову и перехватывает мой взгляд. И кажется, ее смущает то, что она видит, аура ее вспыхивает волнением и трепетом. Это замечает ее ангел-хранитель, который начинает нашептывать ей на ушко. Мне так и хочется посоветовать бедняге не тратить своего духовного дыхания.

Двумя пальцами я подзываю ее к себе. Ничего не говоря ребятам, Анна поднимается и нервно, но так решительно, пробирается через толпу. На нее поглядывают. Она останавливается передо мной, сбивчиво дыша.

— Что случилось? Ты в порядке?

— По правде говоря — нет.

— Э-э. — Она закусывает нижнюю губу. — Так… что с тобой?

Я бесчисленное количество раз говорил Анне, что не встречаюсь ни с кем с работы, да и вообще ни с кем, что у меня в жизни и так достаточно дерьма. Довольно много, чтобы она держалась на расстоянии, и все же она здесь.

— Со мной много чего, Анна. Но думаю, ты и сама все понимаешь, верно? — Я обхватываю рукой ее затылок и ощущаю легкую вибрацию от ее хриплого стона, когда притягиваю ее ближе. Ее аура взрывается шоком и эйфорией. Снаружи все нормально, но внутри меня трясет под управлением того, что я отказываюсь чувствовать.

— Я могу… помочь? — спрашивает она.

— Думаю, да.

Впервые за целую вечность, я отпускаю свое тело, снимая все запреты. Накрываю ее губы своими. От прикосновения к ее губам, меня пронзает сдерживаемое месяцами желание. Я резко разворачиваю ее, прижимая к стене, а она сжимает в кулачках мою футболку. Из другого конца комнаты доносятся одобрительные возгласы моей группы, но я едва их слышу.

Я понимаю, что надо сдерживаться, иначе сделаю ей больно. Прервав поцелуй, я беру ее за руку и веду к себе комнату. В ней полно народу. У меня не хватит выдержки ждать, пока все выйдут, потому тащу ее в ванную. В ту же секунду как за нами захлопывается дверь, она обхватывает мое лицо и мы снова целуемся. Она не возражает, когда я снимаю с нее футболку и джинсы. И явно не против, когда избавляюсь от собственной футболки и швыряю ее на пол.

— Матерь Божья, Кай, — выдыхает она, пробегая ладонями по моим груди и животу. — Всегда ходи без рубашки. — Ее взгляд резко возвращается к моим глазам, в ужасе от того, что она только что произнесла эту фразу вслух. Я снова целую ее, но она постоянно прерывается, чтобы снова посмотреть на меня. По какой-то непонятной причине мне это не нравится — в данный момент я не хочу быть объектом изучения. Я разворачиваю ее и прижимаю к двери ванной комнаты. И это оказывает желаемый эффект. Она кладет ладони на дверь, лицом оборачивается ко мне и со стоном прижимается бедрами к моему паху.

Мне этого мало.

Одной рукой я веду по ее телу и, скользнув по животу, залезаю к ней в трусики. Другой рукой придерживаю ее, и спустя минимум времени у нее начинают подгибаться ноги, она выбивается из дыхания и, извиваясь, стонет.

— Поверить не могу, — шепчет она между рваными вдохами.

Нас окутывает аромат ее похоти, и в этот момент внутри меня пробуждается такое знакомое чувство пустоты.

Она оборачивается ко мне и снова прикасается к моему лицу. Я закрываю глаза и позволяю ей медленно целовать меня. Внезапно я ощущаю под веками намек на сырость, и сильное желание заплакать. У меня и раньше бывали эмоциональные прорывы, но еще никогда мне не хотелось разрыдаться как ребенку. Горло угрожающе сдавливает.

— Кай… — Шепчет она мне в губы, но я не могу открыть глаза. Ее ладони опускаются вдоль моего тела и тянутся к джинсам. Она расстегивает их и, сделав резкий вдох, прикасается ко мне. Мои руки сразу оказываются на ее талии и сжимают ее.

— Анна… — Когда я рассеянно произношу это имя, меня охватывает самое печальное и щемящее чувство неправильности. Не ее прикосновений я хочу. Я так не могу.

Я осторожно беру ее за запястье и выдавливаю из своего горла:

— Подожди.

Открыв глаза, ловлю ее взгляд. Я отстраняюсь и с большим усилием застегиваю джинсы. Низ живота сводит от боли.

— Боже, — говорит она. — Прости, я… Что произошло? — Ее голос дрожит. Я прислоняюсь лбом к ее лбу; она очень милая девушка и не заслуживает места на терпящем крушение поезде моей жизни.

В этот ужасный момент я осознаю, что не собираюсь ни лгать, ни отговариваться. Я прочищаю горло и, выпрямившись, смотрю на нее.

— В прошлом году, когда я переехал сюда, — я снова откашливаюсь, — Я… была одна девушка. В Джорджии. Она вроде как… — язык отказывает мне, я еще никогда не говорил о своих чувствах вслух.

— Ты любишь ее?

Я вглядываюсь в стену над ее головой, а затем киваю.

— Да. И ее тоже зовут Анной.

— Ох. — Она фыркает и скрещивает руки на груди, опустив взгляд к полу. — Неудивительно.

— Прости меня. У меня был отвратный день и я абсолютный идиот, раз решил втянуть тебя во все это.

Она мотает головой.

— Нет, просто… забудь. Фигня. — Но ее аура твердит об обратном.

Когда она тянется за своими джинсами, я протягиваю ей футболку. Хватаю собственную и натягиваю через голову. Пока она дрожащими руками застегивает пуговицы, я подхожу к двери.

— Ты удивительная девушка, Анна Мэлоун. И мне действительно очень жаль.

Я замечаю, что на ее глаза наворачиваются слезы, стоит ей поднять голову, а затем я выхожу. И иду через переполненную народом квартиру. Мимо дивана с подшучивающими приятелями, мотаю головой на предложение Раджа пропустить по дорожке. Вместо этого выхватываю пачку сигарет у Беннета и покидаю квартиру. Выхожу навстречу ночи и выкуриваю целую пачку. И плевать, что весь завтрашний день я буду отхаркиваться смолой. Просто плевать.

На все.

"Она видит краски сквозь мрак, она ищет прекрасное сквозь печаль."

"Walk Away" The Script

Ей восемнадцать, она выпустилась и едет в Калифорнию. Об этом меня предупредили близняшки; я подготовлен и буду непоколебим. Она едет, чтобы ввести нас в курс событий — точнее, поведать тайну, о которой молчали большую часть последнего года, — а потом она уедет. Уверен, что Белиал не позволит ей задерживаться. У демонов грядет саммит в Вегасе, значит, у Анны есть окошко в пару-тройку дней, чтобы приехать незамеченной.

Это деловой визит, не личный, потому я не позволю себе примешивать сюда чувства. Марна говорит, что сейчас Анна путешествует без Коупа, и мне до смерти интересно почему, но спрашивать я не буду. Холод, спокойствие и собранность.

Но рассуждать так — это одно, а увидеть ее опирающуюся на перила палубы Блейка, смотрящую на утес и пляж, на котором мы занимались серфингом, совсем другое.