Сладкое искушение - Венди Хаггинс

"Я хочу ненавидеть каждую частичку тебя во мне…

Ты говоришь, что я избранный, но мой дар — моё проклятье."

"Bite My Tongue" You Me At Six

— Присядь, сын.

Юный Кайден выполнил указание отца, послушно сев в огромных размеров кожаное кресло, находящееся в их лондонском доме. Желудок Кая сжался от волнения. Он редко удостаивался абсолютного внимания отца, потому чувствовал себя уязвимым и беззащитным под его тяжелым взглядом. Кайден наслаждался вниманием Фарзуфа и на какое-то мгновение позволил себе представить, что эта встреча означала нечто большее, чем просто "бизнес" — он представил, что улыбку отца породило беспокойство о нем, а не ликование перед очередным злым умыслом. Мальчику хотелось выстукивать ритм у себя на ноге, но его отец не выносил никакой суетливости, и ему пришлось сидеть неподвижно.

Фарзуф оглядел своего маленького сына, чьи волосы были длиннее, чем у других школьников и завивались буйными кудрями у кончиков. Одет Кай был в те же белую рубашку и темно-синие брюки, что и его сверстники, но выделялся среди них своим музыкальным талантом и манерой держаться. То, как он говорил, уверенно и искушающе, и его неспешная походка — все было результатом подготовки и шлифовки от красивого мужчины, сидящего напротив.

— Тебе уже одиннадцать. Пора приступать к твоему обучению.

Кайден кивнул. Он знал, что этот день настанет. В прошлом году его подруги, близняшки Марна и Джинджер, столкнулись со своим обучением, и его напугали горечь, настигнувшая Джинджер, и печаль, накрывшая Марну. Они перестали быть беззаботными детьми, изменились даже выражения их глаз: в них появились расчетливость и пытливость.

— Ты сын Похоти.

— Да, отец. — Кая уже некоторое время заставляли наблюдать за работой отца. Ему начали давать фильмы и журналы для ознакомления задолго до того, как он начал что-то понимать.

— А теперь назови мне грехи, с которыми имеют дело Князья и Нефилимы.

Кайден смахнул волосы с глаз и дрожащим голосом перечислил семь смертных грехов:

— Похоть, жадность, праздность и алчность, убийство, гордыня, гнев и зависть. Также мы поощряем ненависть, злоупотребление алкоголем и наркотиками, ложь, воровство и измены. — Он опустил руки себе на колени.

— Не сиди так, — огрызнулся его отец. — Выглядишь слишком правильным. Положи руки на подлокотники кресла, это место твое по праву.

Кайден тут же подчинился.

— Как думаешь, почему эти грехи называются "смертными"?

Разумеется, кроме очевидного — убийства.

Кайден напряженно сглотнул. Он не знал что ответить и боялся, что его накажут, как было в тот раз, когда уволили его любимую няню, и отец нашел его плачущим.

Фарзуф наклонился, упершись локтями в колени и сцепив пальцы.

— Послушай внимательно, Кайден. Потому что это самый важный урок из всех. Такова наша цель — цель всех демонов и Нефилимов. Грехи называют смертными, потому что они медленно убивают души, — его голубые глаза неистово заблестели, когда он продолжил. — С течением времени, такие простые вещи как секс и воровство в магазине могут стать навязчивой идеей. Людям нужно больше. Они глупые существа, Кайден. Им всегда всего недостаточно. Больше острых ощущений, больше внимания. Они эгоистичные создания. Всегда недовольные. И наша работа — помогать им продвигаться по пути саморазрушения. Ты понимаешь?

Кайден кивнул. Презрение к людям взращивалось в нем с пеленок.

— Создатель избрал им свободную жизнь здесь, на земле, пока ангелы, подобные нам, были наказаны всего лишь за желание чего-то большего, — глаза отца полыхнули красным. — Он избрал их — эту неблагодарную расу — чтобы выставлять напоказ Его благодетель, в то время как нас бросили гнить в аду. По мы нашли способ наказать Его. — Фарзуф злобно усмехнулся. — Каждый день мы обращаем Его излюбленных землян против Него же. Мы вынуждаем их сосредоточиться на своих телах и потребностях, желаниях и стремлениях. Мы даем им нечто осязаемое, за что можно ухватиться, но лишь на краткий миг. Потому что грехи — мимолетное удовольствие.

Кайден кивнул, пребывая в шоке от того, что люди так глупы. Так слепы.

— Они заслуживают этого, раз настолько глупы, — произнес Кайден, на что его отец гордо рассмеялся.

— Действительно, сын. Они заслуживают каждый миг боли, которую получают. Создатель напоминает им об осторожности — Он дразнит желаемым у них перед носом, но не позволяет им этим завладеть. Но мы здесь, чтобы дать понять людям, что они могут брать то, что захотят. И когда они имеют наглость рыдать над последствиями, дуться и проклинать мир — мы ликуем. Потому что Создателю больно.

— Почему? — выдохнул Кайден. — Если они так ужасны, почему Ему так больно?

Глаза Фарзуфа сузились от ухмылки.

— Потому что Он любит их. Потому что Он обещал им свободу, что значит, что Он не будет вмешиваться в их идиотские решения. Это жалко, — Фарзуф хмыкнул. — Он сам загнал себя в угол и может только наблюдать, как Его же творения сами себя разрушают… не без нашей помощи. И никогда не забывай — он ненавидит нас так же сильно, как и любит их. Никогда. Не забывай. Его недостойные люди рождаются с шансом попасть на небеса. Ты же родился без этого шанса.

Кайден сильнее сжал подлокотники в попытках унять дрожь. Он ненавидел, когда его отец говорил об аде — мрачном месте, далеком от радости — месте, в котором ему суждено оказаться после смерти.

Послышался стук в дверь и Фарзуф улыбнулся.

— Теперь ты понимаешь, для чего нужна наша работа. Настало время узнать, как ее выполнять. Паши помощники уже пришли. Ты готов, Кайден?

Юный Неф не мог вымолвить ни слова, ему удалось лишь кивнуть. Последний год он провел, морально готовясь к этому, и теперь хотел, чтобы отец им гордился.

— Очень хорошо, — произнес его отец. — Тебе понравится твоя работа, сын. Замечу, она лучшая из многих. — Он наклонился и ухмыльнулся Кайдену. — У тебя есть все задатки превосходного Нефа. Ты станешь мощным оружием. Поставишь людей на колени из-за жажды обладать тобой, и остаток своей жизни они проведут в отчаянном желании еще одного твоего прикосновения, в поисках мужчины, подобного тебе. Но существует только один Кайден Роу, эфемерный, словно дым, просачивающийся сквозь пальцы. Они не смогут удержать тебя, потому что нет никого похожего на тебя в этом мире.

Сердце Кайдена глухо застучало от слов отца. Затем он услышал шаги нескольких пар ног, доносящихся из коридора в направлении гостиной — в его направлении. Он крепче ухватился за подлокотники и придал лицу скучающее выражение, чтобы скрыть страх и волнение, вырывающиеся из него, подобно неразборчивому тексту песни. В его жизни не было места вине или морали. Он был рожден для этого. Он был полон решимости принять свою судьбу и наконец заработать одобрение отца, несмотря на горечь, подступающую к его горлу.