Особняк у реки забвения - Антон Грановский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Максим обдумал ее слова и тихо спросил:
– Ты и про меня что-то знаешь?
Ирина покачала головой:
– Нет.
– И как ты это объясняешь?
– Либо ты ни в чем не виноват, либо…
– Либо что?
Ирина выдавила улыбку:
– Либо ты просто посторонний. Ты ведь не входишь в группу и попал сюда чисто случайно.
– Гм… – Максим задумчиво потер пальцами подбородок, затем скосил глаза на Ирину и спросил: – А что насчет тебя?
– Насчет меня?
– Ты ведь тоже в группе. В чем виновна ты? Что ты натворила?
Ирина усмехнулась и с горечью проговорила:
– Хотела бы я знать ответ на этот вопрос.
– Но ты не знаешь?
Она вздохнула:
– Нет.
Некоторое время Максим внимательно изучал ее лицо, потом тоже вздохнул и сказал:
– Ты права. Не стоит открывать свою душу первому встречному. К тому же твои подозрения – всего лишь подозрения.
Брови Ирины дрогнули.
– Ты мне не веришь? – спросила тихо.
Максим пожал плечами:
– Не знаю. Сама понимаешь – поверить в такое трудно.
Ирина сжала губы.
– Да, ты прав. Как думаешь, я должна рассказать о своих видениях остальным?
Максим мотнул головой:
– Не думаю.
– Но…
– Они объявят тебя сумасшедшей.
– Пожалуй, да, – вынуждена была согласиться Ирина. Помолчала немного, затем посмотрела на Максима: – Давно хотела тебя спросить… Как ты попал в аварию?
По лицу Максима пробежала тень.
– Это неприятная история.
– Расскажешь?
Максим вздохнул и проговорил с горькой усмешкой:
– Я получил по заслугам.
– По заслугам?
– Угу. Я переспал с женой лучшего друга. В тот момент, когда случилась авария, я как раз ехал к его жене. – Максим покосился на Ирину и поспешно добавил: – Нет, нет не за тем, о чем ты подумала. Я ехал, чтобы положить конец нашим отношениям.
– Но так и не доехал?
Максим кивнул:
– Да. Авария все расставила по своим местам.
Ирина вгляделась в потемневшее лицо Максима и осторожно спросила:
– Друг и его жена навещали тебя в больнице?
Актер нахмурился:
– Нет. Думаю, она все ему рассказала. И правильно. Одно плохо – из-за этой интрижки я потерял лучшего друга. Непонятно, ради чего.
– Значит, ты не любил ее?
– Нет.
– Тогда зачем было… – Ирина осеклась.
– Ну… – Максим пожал плечами. – Я был пьян. А потом… потом все как-то закрутилось. Не знаю… Видимо, самые подлые поступки в своей жизни мы совершаем без всякой видимой причины.
Ирина помолчала, не зная, что сказать, затем тихо предположила:
– Может быть, вы еще помиритесь со своим другом?
Максим усмехнулся:
– Вряд ли. Он никогда меня не простит. И будет прав. – Актер глянул на часы. – Что-то моя исповедь затянулась. Пора идти.
Войдя в холл, они застали неприятную и страшную картину. Хант по-прежнему сидел в кресле, но правая рука его была окровавлена. Тьютор забился в угол, укрывшись за диваном и выставив перед собой швабру.
Прямо напротив него с ножом в руке стоял вице-мэр. Профессор Мезенцев застыл чуть в стороне, сунув руки в карманы плаща и глядя на свои ботинки.
– Хватит! – крикнул Максим.
Шагнув к вице-мэру, он вырвал у того из пальцев нож и бросил его на журнальный столик. Вице-мэр не сопротивлялся. Казалось, он испытал облегчение из-за того, что кто-то лишил его возможности мучить другого человека.
– Мы ведем себя как звери, – угрюмо проговорил Максим. – Больше никаких пыток.
– Мне надоел этот цирк, – медленно и четко произнес у него за спиной Хант.
Максим обернулся. Хант сцепил зубы, напрягся, побагровел, и вдруг правый подлокотник кресла с хрустом переломился. Хант быстро освободил правую руку, затем стянул ремень с левой, потом так же быстро развязал ноги.
Максим и вице-мэр ошеломленно смотрели на него, не в силах двинуться с места.
Хант встал на ноги и мрачно взглянул на Максима. Вице-мэр попятился. У него затряслись толстые щеки, и он хрипло проговорил:
– Нам конец.
Все дальнейшее Максим видел замедленно и словно бы во сне. Профессор Мезенцев схватил со стола нож, шагнул к Ханту и ткнул его лезвием в шею. Охранник повернул голову и удивленно уставился на профессора. Кровь из перебитой артерии хлынула на воротник его куртки.
Мезенцев отдернул руку, сжимающую окровавленный нож, но не отступил. Хант пошатнулся и стал заваливаться.
Максим вышел из оцепенения и бросился к Ханту. Поддержав падающего охранника, выхватил из кармана носовой платок и зажал рану на его шее.
– Черт! – крикнул сдавленно. – Кто-нибудь знает, как останавливать кровь?
А кровь текла, как из открытого крана, залила плечо и рукав и теперь устремилась по одежде на пол.
– Вы уже ничем ему не поможете, – тихо сказал Мезенцев. – Я перебил ему аорту.
Нож выпал из разжавшихся пальцев профессора и со стуком упал на мраморный пол. А следом за ним на пол повалился и Хант. Охранник сжал горло руками и заскреб ботинками по полу.
– Никогда не думал, что убить человека так легко, – пробормотал Мезенцев, глядя на происходящее остекленелыми глазами.
Хант затих. Максим выпустил его плечо и поднялся на ноги. Повернулся, взглянул на профессора мрачным, тяжелым взглядом.
– Зачем вы это сделали?
– Он маньяк, – устало сказал Мезенцев. – И был опасен. Вы сами показывали нам список.
– Список не доказательство.
– Может быть… Но я предпочел подстраховаться.
Ирина сжала кулаки и подступила к профессору.
– Может быть, вы и нас всех убьете? – спросила, глядя на него снизу верх.
Мезенцев поморщился, вытер рукавом пот с бледного лба.
– Не утрируйте. И цените то, что я для вас сделал. Видит бог, мне это далось нелегко.
Максим перевел взгляд на распростертое тело Ханта, обронив тихо:
– Мы не знали наверняка, виновен он или нет.
– Он бы убил нас всех, – возразил Мезенцев, – вы сами знаете.
– Кошмар… – еле слышно пробормотал тьютор. – Мне не верится, что все это происходит наяву.