Особняк у реки забвения - Антон Грановский

Ирина сидела на диване, обхватив колени руками. Пепельница на столике возле дивана была заполнена окурками. Максим сидел рядом, в кресле. Он был бледен и изможден.

– Через несколько часов рассветет, – сказал он. – Из города приедет автобус, и все закончится.

Ирина почувствовала внезапное раздражение. Этот парень – такой же, как все мужчины. Насилие у него в крови. И тут уже ничего нельзя поделать.

Она заложила сплетенные руки за голову и прикрыла глаза. Во рту у нее уже горчило от сигарет. На веки тяжестью навалилась усталость.

– Ира, – снова окликнул ее Максим. – Я вынужден был согласиться. Я должен был обезопасить тебя, понимаешь?

Некоторое время Ирина сидела молча, затем наклонилась вперед и тихо сказала:

– Да, ты прав. Я должна поспать.

Ирина прошла в спальню, опустила голову на подушку. Она хотела сказать Максиму, что разочаровалась в нем. Но вместо этого закрыла глаза и почти сразу уснула.

Когда она проснулась, комната по-прежнему была погружена в полумрак. Максим сидел в кресле. Он был неподвижен. По-видимому, тоже уснул.

Откуда-то потянуло сквозняком. Ирина поежилась и негромко позвала:

– Максим…

Тот не откликнулся. Голова Максима свесилась на грудь. В полумраке комнаты лицо было плохо видно. Ирина вслушалась в тишину, надеясь уловить его дыхание, однако ничего не услышала.

– Максим! – снова позвала она.

И снова ответа не последовало. Ирина потянулась к нему и тронула Максима за руку. Рука была холодной. Слишком холодной, чтобы принадлежать живому человеку.

Ирина вздрогнула.

– Не может быть… – прошептала испуганно.

И вновь откуда-то потянуло сквозняком. Ирина хотела вскочить с дивана, но ужас парализовал ее. И тут Максим стал медленно поднимать голову.

– Слава богу! – облегченно выдохнула Ирина. – Господи, я так испуга…

Максим поднял голову и медленно, словно с трудом, повернулся к ней. Ирина осеклась. В полумраке комнаты на нее смотрело бледное лицо Арвида Пельша. Его правый глаз был черен от запекшейся крови.

На спине Ирины выступил холодный пот. Глаза заслезились от ужаса.

Арвид приоткрыл мертвый рот и попытался что-то сказать. Но из глотки вырвался лишь свистящий шепот. Он сглотнул слюну (Ирина увидела, как отвратительно дернулся кадык) и повторил попытку. На сей раз она отчетливо расслышала каждое слово:

– ЭТО ВСЕ ИЗ-ЗА ТЕБЯ!

Ирина закричала, однако с губ ее не сорвалось ни звука. Ее затошнило от страха.

– Нет, – прошептала тогда Ирина севшим от страха голосом. – Нет!

– ИЗ-ЗА ТЕБЯ… – Арвид сомкнул губы, и свистящий шепот оборвался.

Перед глазами Ирины поплыла пелена.

– Ира! – послышался знакомый голос. – Ира, что случилось?

Она открыла глаза и с криком отшатнулась от склонившегося над ней человека.

– Ира, это я!

– Максим?

– Да.

– Боже! – выдохнула она и быстро оглядела комнату. – Значит… все это время ты был со мной рядом?

– Да.

– Я спала! – с облегчением проговорила Ирина и взглянула на окно.

За окном уже светало.

– Тебе приснился страшный сон? – спросил Максим.

Ирина хрипло вздохнула и нерешительно проговорила:

– Да… наверное…

Максим погладил ее ладонью по волосам.

– Бедная моя девочка, – прошептал он. – Тебе так много пришлось испытать.

Ирина вгляделась в его осунувшееся лицо и вдруг спросила:

– Почему ты постоянно носишься со мной? Неужели я так тебе нравлюсь?

Максим улыбнулся и мягко проговорил:

– Ты мне нравишься, правда.

Ирина нетерпеливо качнула головой.

– У тебя были десятки женщин. Многие – красивее, умнее, интереснее меня. И даже с ними ты так не носился, как со мной. Почему, Макс?

Актер наморщил лоб, подумал и пожал плечами.

– Возможно, потому, что мы оказались в этом чертовом пансионате.

И вновь Ирина качнула головой:

– Нет. Я знаю таких, как ты. Для тебя женщины ничего не значат. Но ко мне ты относишься, как… как к ребенку. Да, как к ребенку, которому нужна забота.

Максим вздохнул.

– Ты хочешь знать? – проговорил он усталым голосом и чуть дернул плечом. – Ладно, я расскажу. Мне было шестнадцать. Ей – четырнадцать. Однажды вечером мы гуляли в парке. Та троица сидела на скамейке и пила пиво… Мы хотели пройти мимо, но парни остановили нас. И стали приставать к ней. Я хотел защитить ее, но их было трое. Они изнасиловали ее. Прямо у меня на глазах.

Ирина слушала признание Максима затаив дыхание.

– Она не подала заявление в милицию, – продолжил Максим после паузы. – И ничего никому не рассказала. Только сказала, что не может меня больше видеть. Вот и вся история.

Максим замолчал. Несколько секунд прошло в полной тишине. Потом Ирина протянула руку и коснулась пальцами его предплечья.

– Ты ведь ничего не мог сделать, – сказала тихо. – Ничего.

Максим дернул щекой.

– Я знаю. – Голос его звучал глухо. – Но мне от этого не легче. Я поклялся себе, что никогда больше… никогда…

Он замолчал и сжал зубы.

– Да, теперь я понимаю, – выдохнула Ирина и погладила Максима ладонью по щеке. – Давай вернемся в холл. Боюсь, что без нас они наделают глупостей.

Максим кивнул:

– Да. Давай вернемся.

Он хотел подняться с кресла, но неожиданно Ирина удержала его:

– Подожди.

Максим снова сел в кресло и вопросительно взглянул на нее. Она отвела взгляд:

– Я тоже хочу тебе кое-что рассказать. Видишь ли… после аварии у меня случаются видения.

– Видения?

– Я даже не знаю, как объяснить… Иногда, когда дотрагиваюсь до кого-нибудь, я впадаю в транс и начинаю видеть эпизоды из жизни этого человека.

– Вот как… – рассеянно проговорил Максим. – И что ты видела?

– Мне кажется, все, кто участвует в «программе», в чем-то виноваты.

Максим взглянул на нее недоуменным взглядом.

– Я не совсем понимаю. Что ты имеешь в виду?

– Я могу только предполагать, но… Мне кажется, Ольга Орлова подстроила гибель своего мужа, чтобы возглавить медиахолдинг. Арвид Пельш убил свою подопечную, певицу Осеневу, за то, что она обокрала его на двести тысяч долларов. Сухова шантажировала своего начальника. Волин разделался с женой, чтобы сохранить бизнес. Мезенцев согласился обнародовать фальшивые данные и подкрепил их своим авторитетом. У вице-мэра тоже рыльце в пушку. То есть все участники программы в чем-то виновны, понимаешь? Все! И никто не понес заслуженного наказания.